«В БОЛЬШОМ ТЕАТРЕ МЕНЯ ПОРАЗИЛА ФИГА. ТАКОГО Я БОЛЬШЕ НИГДЕ НЕ ВИДЕЛА!»
09.08.2010
Почему белорусский балет боится экспериментов, отчего наш зритель не любит авангард, а предпочитает сдержанное новаторство, куда уезжают артисты и что ожидает наш балет в будущем? Об этом в интервью «Еврорадио» рассуждает искусствовед Светлана Улановская.
— Есть ли у нас новые течения, новые тенденции в белорусском балете?
— Что касается белорусского балета, то о современности тут говорить можно условно, ведь до сих пор современные постановки у нас определяются балетами Валентина Елизарьева, который уже не руководитель Национального академического театра. Его постановки — лучшие в репертуаре театра, но это не означает, что не существует другой хореографии. Стиль большого академического балета — это одно из направлений современного академического танца. Есть еще масса всего интересного, чего на нашей сцене не делается. Это уже стало историей, но на нашей сцене до сих пор похожих постановок нет.
Наша сцена, наверное, единственная на постсоветском пространстве, где нет малой экспериментальной сцены для постановок неакадемического формата.
У Валентина Елизарьева есть ученики: в 1994 году он создал отделение хореографии при Академии музыки и провел набор балетмейстеров-постановщиков. Этот выпуск был довольно ярким: взять хотя бы Раду Поклитару, которого сделали национальным достоянием Украины, у него там свой театр «Киев Модерн Балет» — театр европейского уровня.
Постановки Натальи Фурман и Раду Поклитару, которые были сделаны на сцене нашего театра, теперь сняты с репертуара. Поэтому столичный зритель в плане современной хореографии обделен.
В последние два года очень активно показывает свои постановки танц-театр «Доски» — театр современной хореографии. Благодаря ему, ниша современного танца заполняется. До этого столичный зритель даже не был готов к восприятию подобных спектаклей. Я помню, несколько лет назад приехал легендарный театр «Провинциальные танцы» Богановой из Екатеринбурга. Показ был отменен, так как не раскупили билеты. Приезжал два раза Панфилов, также первопроходец в области российского современного танца, и тоже два раза отменяли постановки. Зритель просто не купил билеты, потому что он не знает, кто это вообще такие.
— В чем, в таком случае, главная проблема? Зритель не готов к новому? А может, проблема в том, что новые современные произведения не допускают к постановке?
— Я думаю, в первую очередь это художественная политика и художественные приоритеты именно тех людей, которые занимаются репертуаром, а в целом — художественные приоритеты в культуре.
В Беларуси зародился первый в истории всей постсоветской культуры международный фестиваль современной хореографии в Витебске. Ему уже более 20 лет, о нем прекрасно знают в России, в Европе. Но о нем мало знают в Беларуси. Я, как критик и журналист, бываю на разных фестивалях, в том числе в Москве. Так вот, наш фестиваль один из лучших фестивалей, где мне приходилось бывать. Это признают и все критики, и те, кто приезжает на этот фестиваль в качестве участников.
В этом году у нас проводился фестиваль «Зорка ўзышла над Беларуссю». И там была отдельная номинация — «современный танец». Я очень обрадовалась. Но мои пессимистичные предчувствия подтвердились, потому что это был эстрадный танец, клубный, брейк-данс…
— Где у нас, кроме фестиваля в Витебске, можно посмотреть современную хореографию?
— В театре оперы и балета происходят позитивные перемены, начали приглашать гастролеров: при Валентине Николаевиче по каким-то причинам это случалось редко. Новое руководство стало приглашать гастрольные коллективы очень хорошего уровня. Последний коллектив, который был у нас на гастролях в начале июля, грузинский балет, его возглавляет легендарная балерина, экс-прима Большого театра Нина Ананиашвилли. На нашей сцене впервые была показана хореография такого уровня. С Ниной Ананиашвилли собираются сотрудничать, она приедет еще осенью.
До этого у нас гастролировал израильский балет. Прошлой осенью был Лиепа с постановками Дягилевской эпохи.
— Одной из проблем вы назвали то, что нет малых экспериментальных сцен. Я так понимаю, что это вообще болезнь белорусского театра?
— Возможно, это свойство нашей ментальности. Белорусам по своему менталитету сложно довериться эксперименту, авангарду и т.д. У нас люди любят умеренное новаторство.
— Есть ли у нас хорошая балетная школа?
— Я называла отделение хореографии при Академии музыки, открытое Валентином Николаевичем Елизарьевым в 1994 году. В этом году там выпускались балетмейстеры-репетиторы — те, кто не ставит, а просто разучивает партии и работает с коллективом в качестве преподавателей. Сейчас, я знаю, там делают набор, где будут балетмейстеры-постановщики вместе с репетиторами.
А что касается хореографического образования, то это хореографический колледж, который дает образование очень высокого уровня. Доказательством тому — наши артисты танцуют в очень авторитетных театрах мира. Например, артист, которого называют новым Барышниковым — Иван Васильев. Он не так давно окончил колледж, его сразу взяли в Большой театр в качестве солиста, а в этом году, я знаю, его сделали премьером.
А Екатерина Олейник, которая танцует в нашем театре! Она лауреат многочисленных конкурсов, недавно в американском городе Джексоне она стала дипломанткой. В одной из лучших трупп мира, труппе Бориса Эйфмана из Санкт-Петербурга, тоже есть наши артисты. В Мариинском театре много наших артистов…
— Фестивали — это хорошо, туда ходят все-таки ценители, которые следят за тем, что происходит в танце. Хочется, чтобы такие вещи происходили часто, чтобы на них мог пойти и простой человек…
— Да, разумеется. Многие наши современные хореографы живут от Витебского фестиваля до Витебского фестиваля, потому что больше им показывать свои работы негде.
У нас о таких событиях информация не поступает. Исключение — Витебск. Это уникальный город, там люди любят современный танец. Кроме фестиваля, туда приезжает та же труппа Панфилова и всегда собирает аншлаги. Там зритель воспитанный — самим городом, его культурой, фестивалем. В Минске другая ситуация.
— Почему в Минске мало рекламы таких событий?
— Наверное, потому что в столице другие приоритеты. Недавно в филармонии был уникальный фестиваль «Ночь музыки», подобных фестивалей у нас никогда не было. И этот фестиваль показал, что зритель к этому не готов. Зрители, которые с удовольствием слушали и кричали «браво», когда исполнялся Моцарт и Чайковский, буквально за считанные минуты превратились в хамов, когда начали звучать американские минималисты. Большинство из присутствующих там, я думаю, были музыканты.
— Надо как-то воспитывать зрителя. А как это делать?
— Если это будет раз в пять лет, то, естественно, у зрителя будет такая реакция.
Одна из последних премьер нашего балетного театра — «Золушка» в постановке московского хореографа Юрия Пузакова.
Сюжет якобы современный, но балетмейстер пользуется архаичными средствами, которые в наше время воспринимаются как абсолютная несуразность и непрофессионализм. Абсолютная несогласованность с хореографией музыки, в целом, трудно сказать, что это хореография, потому что она напоминает чередование балетных экзерсисов — то, что делают обычно на репетициях в балетном зале. Абсолютно безликая, неинтересная хореография.
Единственное, что меня очень поразило — в балете очень много жестикуляции. В кульминации Золушка размахивает огромными утюгами, и ты начинаешь понимать, что, оказывается, дело не в мечте, не в стремлении к идеалу, а просто в «бытовухе», которая достала. Там есть масса экспрессивных чудесных жестов, один из которых — это… фига.
Именно фигу показывает мачеха в ответ на желание Золушки пойти на бал. Фиги я не видела нигде — ни в современной постановке, ни в классической. Такой авторский неологизм, он меня настолько поразил! Сначала я подумала, что я не рассмотрела, ошиблась, но оказалось, что нет — фига.
На таком материале зрителя разве воспитаешь?
— Что самое лучшее в белорусском балете? Хореография? Артисты? Режиссура? И в чем, наоборот, самая большая проблема?
— У нас очень хорошая исполнительская школа, чудесные артисты, но самая большая проблема в том, что нет нового. Артистам не на чем расти. Нынешнее поколение получает переходящие роли от тех постановщиков и артистов, кто эти роли создавали. Но артисты же растут именно на новых ролях, когда балет рождается вместе с ними, благодаря им, с учетом их индивидуальностей. А нынешние артисты получают те роли, которые ставились на других.
— Есть ли такое понятие, как белорусский национальный балет?
— Я не считаю, что белорусский национальный балет — это специфический балет, который должен быть поставлен белорусским хореографом, на белорусскую музыку, по либретто белорусского писателя… Те постановки, которые создаются у нас, становятся общенациональным достоянием, не обязательно для этого обращаться к творчеству белорусских авторов на всех уровнях постановки.
Многие балеты Валентина Николаевича Елизарьева не на белорусскую музыку, но тем не менее — это национальный белорусский балет.
В балете все зависит от лидера, а лидера пока нет.
Наста МАНЦЕВИЧ, "Еврорадио"
