Итальянец Савик Шустер всего за четыре года стал самым влиятельным
журналистом Украины. Теперь свою популярность он попытается
превратить в успешный медиабизнес
В новом офисе телекомпании Савик Шустер студия весь день громыхают молотки и
трещат перфораторы. В этой какофонии ремонта редакция готовит новую порцию свободы слова. Шустер не может ждать. С 7 сентября он в эфире ТРК Украина.
“У нас был месяц, чтобы построить новую студию, — объясняет главный политический шоумен
стра ны. — Терять сезон неохота. Тем более сезон президентских выборов. Телевидение — это так: вы в эфире —вас помнят, вы не в эфире — вас забыли”.
Кроме контракта с телевидением Шустера подгоняют и новые обстоятельства. Теперь он не просто журналист на жаловании у олигарха, а совладелец одной из самых крупных студий страны, с вполне, как по нынешним временам, приличной инвестицией, которая поступила от его состоятельных украинских бизнес-партнеров. В одну лишь по-купку здания и ремонт пришлось вложить $ 4 млн.
Шустер немного отвлекся от спешных приготовлений, чтобы рассказать Корреспонденту о своем новом проекте, о том, почему Украина — уже не Россия, но еще и не Италия, о высоких налогах, низкой политической культуре, о ксенофобии, киномании и мошенниках, которые обещают за деньги место в эфире програм-мы Шустер Live.
— Вы открываете свой проект в разгар экономического кризиса, когда рекламный рынок, мягко говоря, не в себе. На что вы рассчитываете?
— Кризис для любой экономики —это огромный шанс сделать что то новое, что то конкурентоспособ-ное. Это по большому счету реформа. А реформа в чем состоит — что мы не арендуем больше здание, мы решили приобрести его через кредит. Мы сделали такой формат, который еще более современный, еще более технологичный. Сейчас надо вкладывать. Рано или поздно кризис закончится.
— Когда Вы говорите, что кри-зис дает шанс, Вы имеете в виду, что сейчас можно все приобрести дешевле?
— Нет. Посмотрите на всю украинскую экономику. 17 лет люди высасывали из советской экономики
все. Не вкладывали в модернизацию ни копейки. А зачем? Делали дешевый металл.
Продавали. Зарабатывали. Клали в карман. И не думали, что в какой то момент это закончится. Больше эти времена не вернутся никогда. Либо мы не занимаемся металлом и уходим на высокие технологии, либо мы продолжаем заниматься металлом, и тогда нужно реально начинать реформировать сектор.
— Вы в Украине работаете уже пятый год. Что, на Ваш взгляд, здесь поменялось?
— Я вижу, что растет абсолютно европейское поколение. Если хотите, я сравню с Россией. Россия — страна талантливых людей. Я помню, говорил об этом с Биллом Гейтсом. Он рассказывал мне, что есть две страны, где бум на таланты — Россия и Индия. И он черпал там кадры и идеи. Как только они [российская власть] свернули свободу слова, все это начало чахнуть. Конечно, есть много идей в [российском] развлекательном телевидении и сериалы, хотя они очень идеологические, но с точки зрения политики их нет. А у нас наоборот. Мы близки к тому, чтобы у нас состоялся реальный бум творчества, идей, ответственности. Мы сейчас начинаем проект — Стань лидером. Это предполагает встречи с разными людьми от 18 до 35 лет. Я прошу формулировать идеи, создавать политические партии, программы. Я вижу, насколько там все продвинуто. Они уже не думают исключительно о собственном кармане, не думают, как пилить бюджет. Это очень по европейски. Вот есть Евро-2012, надо дать молодежи в этом участвовать. Вы-слушивать их идеи, как привлечь туристов, что с этими туристами делать. Надо дать возможность молодежи изучать языки. Когда я приехал в Украину пять лет назад, у меня было такое ощущение, что за 13 лет независимости ничего сделано не было. — Когда Вы сейчас говорили об Украине, неожиданно от Вас слышать местоимение “у нас”. — Ну, слушайте, у меня здесь такой кредит и такая ответственность, и такие долги, что это уже “у нас”. — В чем смысл свободы слова, если она практически ни на что не влияет? Например, Коррес-пондент написал, что депутаты, получив от государства квартиры, тут же их продают. Вы также поднимали тему разворовывания госсредств. Назывались конкретные имена. Кто нибудь из прокуратуры сказал Вам: спасибо за сигнал, проведем расследование, виновных накажем. — Я думаю, что это рановато. Это конвертируется пока в другое. Пока то, что мы, вы, другие программы говорим, конвертиру-ется в увеличение числа голосующих против всех. Это показывает, что востребована совсем другая политическая сила. Я не зря говорил о молодом поколении. — В Италии, которая очень Вам близка… — Ни фига себе близка, я — гражданин Италии.
— Так вот, в Италии после Второй мировой войны сменилось около 50 правительств. Несмотря на вечную политическую нестабильность и социальный раскол, Италия — процветающая и динамично развиваю-щаяся страна. Почему тогда при тех же составляющих Украина не может войти в европейскую элиту?
— Украине не хватает малого и среднего бизнеса. На чем Италия выезжает? На том, что люди пере-стали обращать внимание на политиков. Они там себе меняются, не меняются, культура ремесленника — это то, на чем основана Италия. Культура людей, которые что то делают руками. Любое общество оно стабильно, когда там абсолютно независимый средний класс.
Вот, например мы. Нам все это [покупка здания и ремонт, оборудование студии и т. д.]
стоило $ 8 9 млн. У нас хороший контракт с ТРК Украина. У нас 104 сотрудника. Это 104 семьи. Если мы берем на работу молодых людей, почему мы не можем иметь налоговые льготы? У моей сестры и отца индустрия фабрик в Канаде. Они принимают на работу молодых людей даже на летний сезон, и им немедленно дают налоговые скидки. У нас нет такого. У нас душат. Открыть бизнес — это нереально. Налоги —сумасшедшие.
— Сумасшедшие не по своим размерам, а по сложности системы выплат.
— И по сложности, и по размерам. Если вам налог на зарплату сотрудника обходится в 52 %, это ж неправильно. Я считаю, что всем развивающимся и малым бизнесам надо давать серьезные налоговые льготы. Надо давать выгодные кредиты. Иначе зачем тогда нужно правительство, если государство не помогает своим гражданам? Вот стратегия страны — куда она развивается, я совершенно не пойму.