НЕЗЫГАРЬ, [8/24/2025 11:01 AM]
Воскресенье с The Times.
МАРК ГАЛЕОТТИ
Не обращайте внимания на шумиху. Путин может быть открыт для украинского соглашения.
1.
Несмотря на заявления на прошлой неделе о том, что Путин просто водит президента Трампа за нос, президент России, похоже, искренне заинтересован в том, чтобы заключить устраивающую его сделку по Украине. Но проблема для всех остальных в том, что он вполне готов уйти с переговоров и продолжить войну.
Дипломатические усилия до сих пор терпели крах из-за нежелания Запада публично признать то, что многие признавали неофициально: Киев не собирается ни вступать в НАТО, ни возвращать территории в ближайшее время, и что Путин не согласится на прекращение огня до мирных переговоров, которые Украина могла бы использовать для подготовки к возобновлению военных действий.
Трамп, не стеснённый прежней практикой и дипломатической деликатностью, открыто заявил об этих невысказанных реалиях как во время встречи с Путиным на Аляске в прошлые выходные, так и на встрече в Белом доме с президентом Зеленским и европейскими лидерами в понедельник. Это, как ни странно, открыло путь к диалогу.
Однако он также изменил привычный порядок вещей. Саммиты обычно проводятся после месяцев кропотливой работы «шерп» — переговорщиков, экспертов и дипломатов, — и к моменту встречи лидеров соглашение, по сути, уже достигнуто. В данном случае детальная работа ещё не проделана, а значит, сложно точно определить, насколько далеко готов зайти Путин ради мира.
Где красные линии?
Загадка усугубляется российским стилем ведения переговоров, восходящим к советским временам. Вместо того чтобы идти на взаимные уступки и медленно приближаться к соглашению, Кремль склонен до последней минуты выдвигать нелепые, даже оскорбительно чрезмерные требования.
Что же тогда такое настоящая красная линия, а что — переговорный гамбит? Неужели Путин действительно верит, что, например, Зеленский отдаст и сможет передать хорошо защищённую часть Донецкой области в качестве платы за урегулирование линии фронта?
В настоящее время Москва подаёт противоречивые сигналы. Опытный министр иностранных дел Сергей Лавров не предлагает никаких компромиссов. На прошлой неделе он подтвердил, что требования России не менялись с 2022 года и что в случае заключения какой-либо сделки легитимность украинского правительства (поскольку выборы конституционно приостановлены на время действия военного положения) должна быть решена до того, как Киев сможет её подписать. Он также потребовал, что совершенно неправдоподобно, наложить вето на любые гарантии безопасности для Украины.
Точно так же предложение Путина, что если Зеленский хочет с ним встретиться, то ему следует приехать в Москву, было не настоящим приглашением, а издёвкой: местью за попытку его украинского коллеги в мае уговорить его на встречу в Стамбуле.
Всегда щепетильный в вопросах собственного достоинства, Путин воспринял это как нечестный жест, призванный выставить Зеленского настоящим миротворцем, способным, как выразился тогда один российский дипломат, «заставить российского президента прибежать по щелчку пальцев».
На первый взгляд, ничего не изменилось. Однако, хотя непримиримые заявления были громче всего, были и тихие намёки на гибкость. Отчасти это носит атмосферный характер. Лояльные московские СМИ, например, заметно менее критичны к предполагаемой «нелегитимности» Зеленского, смягчив свою позицию, чтобы не ставить Путина в неловкое положение в случае встречи с ним.
Что ещё важнее, чиновники и учёные, близкие к Кремлю, дают понять, что возможностей для маневра больше, чем следует из официальных заявлений. Ограничения численности украинских вооружённых сил один из них назвал «риском руки», в то время как в отношении гарантий безопасности наблюдается определённая готовность принять меры, не основанные на полупостоянном базировании вооружённых сил НАТО в стране.
НЕЗЫГАРЬ, [8/24/2025 11:17 AM]
Воскресенье с The Times.
МАРК ГАЛЕОТТИ
Не обращайте внимания на шумиху. Путин может быть открыт для украинского соглашения.
2.
Это может открыть возможности для обеспечения безопасности воздушного пространства Украины с помощью базирования самолётов поблизости — например, Румыния в настоящее время расширяет свою военную базу «Михаил Когэлничану» у Чёрного моря — или взять на себя обязательство по резкому увеличению численности войск после любого вторжения на её границу.
Как сказал мне один высокопоставленный западный дипломат в Москве: «Нет никаких гарантий, что это к чему-то приведет, но, безусловно, есть сигналы того, что возможностей для переговоров может быть больше, чем в прошлом».
Сделка или нет?
Хочет ли Путин сделки? Похоже, он осознаёт, что открылось окно возможностей, и у него есть причины — помимо желания просто не провоцировать Трампа — посмотреть, что из этого получится. Отчасти это продиктовано циничными причинами: выставить Зеленского препятствием на пути Трампа к Нобелевской премии мира или обострить существующую напряжённость в Европе.
Однако Путин также осознаёт издержки и риски новой войны. Военные расходы составили почти половину всех доходов российского бюджета за первые шесть месяцев года. К следующему году страна, вероятно, вступит в рецессию, поскольку МВФ снизил прогноз роста экономики на этот год с 1,5 до 0,9%. Само по себе это не окажет серьёзного влияния на военные усилия, но несёт риск эскалации общественного недовольства.
Хотя изначально он стремился вернуть всю Украину в сферу влияния Москвы, Путин может признать, что этот вариант больше нежизнеспособен. Соглашение, которое позволит России контролировать более пятой части страны и кричать об этом, несмотря на все усилия Запада, может его устроить, особенно учитывая, что хотя бы частичное ослабление санкций почти наверняка будет частью пакета.
Путин не отчаянно нуждается в сделке. С его точки зрения, он побеждает. Его армии наступают, и, хотя цена ужасна, он считает её приемлемой.
Министерство обороны Великобритании заявило, что при нынешних темпах наступления России потребуется почти четыре с половиной года боевых действий и ещё 1,93 миллиона убитых и раненых, чтобы захватить оставшуюся территорию, на которую она претендует.
Однако есть основания усомниться в этой оценке: помимо того, что она основана на украинских данных, которые многие подвергают сомнению, она также основывается на сомнительном предположении, что можно просто экстраполировать будущее из прошлого.
России не нужно вести бесконечную войну; ей просто нужно быть способной воевать дольше, чем Украина. В свете последних событий на поле боя, трудностей, с которыми сталкивается Киев с набором войск, и сокращения объёмов помощи США, Путин считает — верно или нет — что время на его стороне.
Дилемма Зеленского
Трамп, вечно колеблющийся, теперь, когда, похоже, скорой встречи Путина и Зеленского не предвидится, снова стал более критически относиться к России, отмечая, что Украина не сможет «победить», не имея возможности нанести удар по территории России.
Тем не менее, как сказал мне один аналитик: «Если Аляска и дала хоть какой-то результат, то, похоже, Путина меньше беспокоило, что Трамп может сделать, если разозлится».
Это отражается и в государственных СМИ, которые стали менее осторожными и комплиментарными в отношении Трампа, чем раньше (и даже больше освещают такие болезненные темы, как неуверенное владение президентом фактами и его связи с Джеффри Эпштейном). Хотя нет никакого желания без необходимости провоцировать президента, это говорит о том, что у него меньше рычагов воздействия, чем в те времена, когда Кремль опасался, что он может стать ещё более ярым сторонником Киева, чем его предшественник.
Тем временем Европа остаётся расколотой. Путин не допустит миротворческие силы, сформированные преимущественно из стран-членов НАТО, поскольку он считает их — и не без оснований — союзниками Украины, а не нейтральными арбитрами.
НЕЗЫГАРЬ, [8/24/2025 11:32 AM]
Воскресенье с The Times.
МАРК ГАЛЕОТТИ
Не обращайте внимания на шумиху. Путин может быть открыт для украинского соглашения.
3.
Решимость британского премьера сэра Кира Стармера ввести в зону боевых действий «коалицию желающих» и враждебность главы внешнеполитического ведомства ЕС Кайи Каллас к любым территориальным уступкам (которые она в пятницу назвала «ловушкой») были восприняты в Москве как признаки того, что Европа на самом деле хочет сорвать любой потенциальный мирный процесс.
Пока что безусловными требованиями Путина, похоже, являются капитуляция Донбасса, запрет на членство в НАТО и размещение западных войск на территории Украины. Смягчение санкций, ограничение численности вооружённых сил Киева и официальное признание аннексии Крыма также рассматриваются, но, по словам американского чиновника, осведомлённого о текущей ситуации, эти вопросы выглядят более открытыми для переговоров.
Украинцы хорошо понимают российский подход к переговорам, как его беспощадность, так и то, насколько легко идти на уступки в последний момент, если это им выгодно. Конечно, они унаследовали советскую практику. Это не значит, что они должны ей следовать.Поскольку Путин не желает скорейшей встречи с Зеленским, ключевым недостающим звеном является российско-украинский диалог.
Обе стороны заявляют о готовности к переговорам, но ни одна из них не смягчает свою позицию и не идёт навстречу друг другу. Это означает, что реальная готовность Путина к торгу остаётся под вопросом.
Как бы ни было неприятно делать это, находясь под российскими бомбардировками, возможно, Киеву пора проявить инициативу, задействовать своих шерп и настойчиво добиваться возобновления более серьезных переговоров, даже если только для того, чтобы заставить Путина раскрыть карты.
НЕЗЫГАРЬ, [8/24/2025 12:21 PM]
Воскресенье с The Economist
Выбор, который предстоит сделать следующему главе британской МИ-6
Никогда еще шпионаж не был таким сложным, дорогостоящим и важным.
1.
В начале 1990-х годов, когда холодная война закончилась, а российская угроза, казалось бы, исчезла, сэр Роберт Феллоуз, личный секретарь королевы Елизаветы II, обедал с сэром Джерри Уорнером, заместителем начальника МИ-6. «Что мне сказать Её Величеству о предназначении её Секретной разведывательной службы?» — спросил он. «Пожалуйста, скажите ей, — ответил сэр Джерри, — что это последний полумрак её империи». Позже в том же десятилетии другой сотрудник МИ-6 охарактеризовал стремление Великобритании к глобальной разведке как «зуд после ампутации».
Когда 1 октября Блейз Метревели станет 18-м главой МИ-6 , сменив сэра Ричарда Мура, она вряд ли столкнётся с подобным отношением.
Британские разведывательные службы находятся на пике формы, своевременно и недвусмысленно предупредив о вторжении России на Украину. Угрозы присутствуют. В этом году единый разведывательный счёт, определяющий бюджеты трёх основных британских разведывательных служб, получил самое значительное увеличение почти за десятилетие. Опросы показывают, что, как и вооружённые силы, эти службы пользуются высоким доверием (хотя и плохо изучены) со стороны общественности.
Однако МИ-6 находится на переломном этапе истории. Традиционная шпионская деятельность становится всё сложнее, хотя объектов для слежки гораздо больше. Границы между агентурной и технической разведкой становятся всё более размытыми. А привлечение агентов-шпионов в цифровую эпоху — дело дорогостоящее.
Начнём с основ. МИ-6 — это служба агентурной разведки ( humint ). Проще говоря: «Мы вербуем агентов, которые будут шпионить для нас». Она крадет секреты с тремя целями: для защиты национальной безопасности (например, как Владимир Путин подойдёт к мирным переговорам?), для экономического благополучия (какова позиция Индии на торговых переговорах?) и для борьбы с серьёзными преступлениями. Её основная задача — информировать политиков. Менее известный мандат — пресечение угроз, например, поставка неисправных компонентов в цепочку поставок ядерной техники Ирану.
В основе её деятельности лежат оперативные сотрудники: люди, которые вербуют и руководят агентами. Многие работают в посольствах, выдавая себя за дипломатов; другие путешествуют за границу под вымышленными именами, не имея дипломатического иммунитета в случае разоблачения.
Вокруг них действует сеть других офицеров и экспертов, которые помогают выявлять потенциальные цели, планировать возможные пути выхода на них, создавать убедительные легенды и изучать деятельность иностранных разведывательных служб.
Собранные ими необработанные разведданные поступают в Объединённую разведывательную организацию (Joint Intelligence Organization), которая объединяет их с другими данными, такими как перехваченные сообщения и сообщения прессы, для подготовки отчётов «из всех источников», которые направляются премьер-министру и другим лицам.
Для Метревели, кадрового разведчика, окончившего Кембридж и проведшего большую часть своей трудовой жизни на Ближнем Востоке, первостепенная задача заключается в том, куда направить усилия её агентства.
Формально приоритеты устанавливает правительство, но МИ-6 оказывает на них большое влияние. Сейчас её главным приоритетом является Китай, чьи разведывательные агентства превосходят британские и всё больше не уступают им по профессионализму. Российские разведслужбы, восстанавливающиеся после массовых высылок из Европы, всё активнее занимаются саботажем и подрывной деятельностью в Европе.
НЕЗЫГАРЬ, [8/24/2025 12:42 PM]
Воскресенье с The Economist
Выбор, который предстоит сделать следующему главе британской МИ-6
Никогда еще шпионаж не был таким сложным, дорогостоящим и важным.
2.
Ключевую озабоченность вызывает ядерная программа Ирана, инспекторы которой были высланы из страны после американских и израильских ударов в начале этого года.
Новые технологии становятся всё более серьёзной проблемой. Информация о китайских чипах, моделях искусственного интеллекта и центрах обработки данных становится жизненно важной.
Прорывы в области квантовых вычислений за рубежом могут радикально повлиять на безопасность зашифрованных данных внутри страны.
На всё это не хватит ни денег, ни шпионов. «Вы уберётесь из Африки или Америки?» — спрашивает один инсайдер. «Разумно ли это?»
Второй вопрос заключается в том, как расставить приоритеты не только среди целей, но и среди задач. Всё более актуальной становится контрразведка: поимка шпионов, работающих на иностранные службы, в идеале путём внедрения в них.
«Разведывательное сообщество менее подготовлено к растущей важности контрразведки, чем следовало бы, после двух десятилетий сосредоточения на терроризме и мятеже», — говорит Филип Дэвис из Университета Брунеля, автор книги о структуре МИ-6 . «Королевской разведки придётся вернуться к модели работы времён холодной войны». Метревели прекрасно подготовлена к этому: помимо недавнего опыта работы главой отдела Q , занимающегося технологиями, она также была директором отдела K МИ -5 , который занимается борьбой с подрывной деятельностью.
Также, по словам Дэвиса, «гораздо больше размышлений» ведется о роли МИ-6 в подрывной деятельности. МИ-6 никогда не имела крупных внутренних военизированных возможностей, как ЦРУ.
Но она тесно сотрудничала со Специальной воздушной службой, подразделением сил специального назначения. МИ-6 является частью Национальных киберсил, которые проводят наступательные кибероперации.
В последние месяцы сэр Ричард Мур неоднократно намекал на этот аспект работы агентства. «Мы дорожим нашим наследием тайных операций, — сказал он в Париже в ноябре, — которое мы поддерживаем сегодня, помогая Украине противостоять российскому вторжению».
Один бывший офицер разведки указывает на участие Моссада в войне Израиля против Ирана как на пример того, как МИ-6 может потребоваться более глубокая интеграция с вооруженными силами в военное время.
Третий спорный вопрос — как создать службу humint для цифровой эпохи. «Управлять агентами ещё никогда не было так сложно из-за того, как они выглядят в больших данных», — говорит один из источников, знакомый с этими проектами.
Стоимость скрытной работы — например, создания псевдонимов, устойчивых к цифровому контролю, — выросла в геометрической прогрессии с тех пор, как Метревели присоединилась к службе в 1999 году.
Это одна из причин, почему соотношение данных humint и данных радиоэлектронной разведки ( sigint ), поступающих к аналитикам британской разведки, значительно изменилось в пользу последних за последнее десятилетие.
Это не значит, что устаревшая практика работы агентов больше не имеет значения. Обилие данных о частных лицах, компаниях и странах, а также инструменты на базе ии для их анализа, могут ускорить процесс выявления агентов или поиска зацепок.
Однако закон и бюрократия привели к тому, что посторонним часто проще использовать общедоступные данные, чем шпионам. В 2023 году центр правительственной связи (gchq) , британское агентство sigint , отметило, что агентству потребовались бы недели, чтобы получить те же данные для обучения конкретной модели, которую любой другой мог бы загрузить за часы. В апреле Закон о полномочиях следователей 2016 года был обновлен, чтобы решить эту проблему.
НЕЗЫГАРЬ, [8/24/2025 12:57 PM]
Воскресенье с The Economist
Выбор, который предстоит сделать следующему главе британской МИ-6
Никогда еще шпионаж не был таким сложным, дорогостоящим и важным.
3.
Хранение данных, обучение моделей искусственного интеллекта и их запуск требуют огромных вычислительных мощностей, предназначенных для обработки совершенно секретных материалов. IT -системы британских разведывательных агентств так же ненадежны, как и в других государственных ведомствах: новые системы создаются на основе устаревших. «Риск заключается в том, что секретные облачные серверы станут ядерным сдерживающим фактором для мира разведки», — говорит источник, знакомый с бюджетными дебатами в Уайтхолле, имея в виду, как ядерные расходы поглощают остальной оборонный бюджет.
Технологический прорыв в сфере агентурного шпионажа также меняет взаимоотношения МИ-6 с родственными агентствами. Каждое из них давно поддерживает другое — например, mi6 предоставляет Центру правительственной связи материалы для расшифровки кодов (gchq) , а gchq использует расшифрованные телеграммы для выявления потенциальных советских шпионов, — но, по словам источника, эти отношения «теснее, чем когда-либо прежде».
МИ-6 нужен gchq для доступа к фитнес-трекеру потенциальной жертвы; gchq нужен МИ-6 для внедрения имплантов в комплект оборудования, отправляемого на иранский ядерный объект.
«Можно утверждать, что если бы разведывательные службы создавались с нуля сейчас, у нас не было бы отдельных служб humint и sigint », — полагает Рори Кормак, эксперт из Ноттингемского университета. «Организационные разногласия — это пережиток прошлого».
Несмотря на это, этика оперативного сотрудника остается первостепенной для sis . Большинство директоров ЦРУ были генералами и адмиралами, юристами и политиками. Только два оперативных сотрудника возглавляли его за последние 50 лет. В отличие от этого, МИ-6 не возглавлялась посторонним за тот же период. «Это момент для трех агентств, чтобы вспомнить, что каждое из них имеет уникальную днк », - говорит другой специалист по разведке. «А для Воксхолла», - говорит он, имея в виду расположение МИ-6 в южном Лондоне, - «это способность выстраивать такие сети и развивать агентов. Это их конек».