Андрей Санников: Москва хочет, чтобы европейцы тоже финансировали Лукашенко
Россия уже не может содержать диктаторский режим в Беларуси.
Об этом лидер гражданской кампании «Европейская Беларусь» Андрей Санников заявил в интервью польской газете Rzeczpospolita (перевод - charter97.org).
- Александр Лукашенко скоро будет отмечать 20 лет правления в Беларуси. Ни одному диктатору в Европе не удалось удержаться у власти так долго. Как он это делает?
- Это результат целой серии случайностей: неудач белорусской оппозиции, позиции Соединенных Штатов Америки, Европейского союза и Польши. Мы не сразу распознали угрозу, которую представлял Лукашенко. В 1994 году люди голосовали не столько за него, сколько против возрождающейся коммунистической номенклатуры, которая привела страну к застою. Он был популистом, но представлял собой определенную альтернативу. Первый опасный сигнал поступил через год, когда был проведен незаконный референдум по изменению герба и флага страны. Потом было введение русского языка в качестве второго государственного и наделение президента дополнительными полномочиями. Мы в оппозиции проморгали этот момент, рассуждая следующим образом: изменения носят временный характер, потому что скоро будут выборы, Лукашенко их проиграет, все удастся вернуть. Но справедливых выборов больше не было. И лидеры оппозиции - Геннадий Карпенко, Юрий Захаренко и Виктор Гончар, которые имели харизму и могли легко победить, - были убиты.
- А в чем заключается вина Европейского Союза, Америки?
- ЕС отреагировал на удушение демократии замораживанием отношений с Беларусью. Но это была полумера. Брюссель так и не выработал активной политики и вскоре снова стал жить иллюзией, что Лукашенко изменится. Так возникла схема поочередного замораживания и потепления отношений, которая позже была повторена несколько раз, когда Лукашенко закручивал гайки в 2000 и в 2010 годах. В течение многих лет большинство европейских столиц смотрели на Беларусь только через призму Москвы. Это относится, в частности, к Герхарду Шредеру и немецким социал-демократам. Это было кардинальной ошибкой, потому что Европа могла бы эффективнее влиять на развитие демократии в Беларуси, чем в России и Украине, так как наша страна гораздо меньше. В то же время мы находимся в таком стратегическом положении, что своим примером сильно влияем на эволюцию России и Украины. Неудивительно, что сегодня эти страны идут в направлении авторитарной модели Лукашенко. Если говорить об Америке, то Барак Обама вообще очень мало интересуется нашим регионом.
- Откуда уверенность, что напористая политика ЕС по отношению к Лукашенко поможет оппозиции?
- Позвольте мне привести вам два примера: когда Европа отреагировала на преступления режима в 1999 году, убийства активистов оппозиции прекратились. А в 2011 году Дмитрий Бондаренко и я были освобождены благодаря позиции ЕС. Но когда позиция смягчилась, часть оппозиционных деятелей - таких, как Николай Статкевич, - осталась в тюрьме.
- Польша совершила ту же ошибку, что и ЕС?
- Польша может сыграть по отношению к Беларуси такую же роль, как Рональд Рейган по отношению к Польше в 80-х годах. Тем не менее, Варшаве не удалось разработать последовательную стратегию в отношении своего восточного соседа. До 2004 года это было понятно: все усилия государства были сконцентрированы на интеграции в евроатлантические структуры. Но потом Польша должна была уже более решительно участвовать в ликвидации диктатуры за восточной границей. Лишь проблема польского национального меньшинства втянула Министерство иностранных дел в белорусские дела, а потом была реакция на уничтожение Лукашенко оппозиции в 2010 году. Но это были единичные действия, без четкой стратегии, которые, в основном, уже закончились.
- Но ведь Радослав Сикорский принял довольно рискованную попытку пойти навстречу Лукашенко в обмен на либерализацию диктатуры. Эта концепция потерпела поражение, однако она была какой-то стратегией.
- Это не было идеей Радослава Сикорского, а тенденцией во всем ЕС, о которой белорусская оппозиция предостерегала. Мы предупреждали, что Лукашенко будет использовать «оттепель» в целях дальнейшего укрепления диктатуры, системы общего контроля. Сегодня в Беларуси насчитывается более 150 тысяч человек в милиции, что пропорционально больше, чем в России. А Лукашенко хвалится, что в КГБ работает 12 тысяч сотрудников. Он учится на опыте «оранжевой революции», «арабской весны». Контроль СМИ в Беларуси, например, гораздо жестче, чем когда-либо в Египте и Тунисе. Нет массовых акций, на проведение которых не влияли бы внедренные агенты спецслужб.
- Концепция переговоров с Лукашенко о демократических переменах, может, и не была настолько наивной: такая модель привела к краху коммунистической диктатуры в Польше и других странах Восточного блока.
- Между сегодняшней Беларусью и Польшей четверть века назад есть принципиальная разница: Лукашенко является не белорусским диктатором, а диктатором в Беларуси. Он не чувствует никакой связи с народом, не заботится о его интересах. Он одержим только властью. Вот почему между ним и демократической оппозицией нет никаких точек соприкосновения, которые могли бы стать основой для выработки какого-то соглашения. С Ярузельским было иначе: центром его мира была Польша, а не СССР и восточный блок.
- Не подтолкнет ли жесткий курс ЕС по отношению к Лукашенко Беларусь в руки России?
- Это аргумент, который придумали в Минске в КГБ и который через посольства Беларуси был очень эффективно распространен по всей Европе. Вряд ли реальным интересам России отвечает поглощение Беларуси и укрепление имиджа страны, ведущей агрессивную международную политику. Даже Советский Союз в конце 80-х был вынужден согласиться с независимостью Литвы, Латвии и Эстонии под давлением международного сообщества, а ведь это были более трудные времена, чем сегодня. Владимир Путин вынужден будет модернизировать Россию, он уже не может позволить себе тратить 10 миллиардов долларов в год на содержание режима Лукашенко без какой-то пользы. Кремлю выгодны попытки Евросоюза наладить сотрудничество с Минском, свидетелями которого мы стали в очередной раз: благодаря этому диктатор будет требовать меньше российских денег. Поддержку, которую он получит от Брюсселя, Лукашенко использует против нас, оппозиции.
- Белорусская оппозиция, однако, тоже не без греха. Почему вам не удалось объединиться вокруг одного кандидата, как «Солидарность» вокруг Леха Валенсы??
- Я поддержал единого кандидата от оппозиции на президентских выборах в 2001 и 2006 годах, но вскоре оказалось, что он очень жестко контролируется режимом. Все, что в свое время мы планировали, заранее становилось известно КГБ и разрушалось. В 2010 году ситуация была иной: против Лукашенко стартовало девять кандидатов, некоторые из которых были поставлены режимом, но остальные нет. И это мобилизовало людей, дало надежды на перемены, которые, несмотря на последующие репрессии, до сих пор живут в народе.
Есть еще одна причина, почему в Беларуси объединить оппозицию труднее: у нас нет независимых от власти олигархов, которые, как в Украине или в Грузии, могут поддержать альтернативных политиков. Лукашенко немедленно реагирует на любые контакты бизнесменов с оппозицией.
- Имеет ли Беларусь еще шансы когда-нибудь вступить в ЕС?
- Определенно да. Если начнутся демократические перемены, это произойдет гораздо быстрее, чем можно себе представить. А поддержка Лукашенко резко снижается, потому что кризис 2010-2011 годов показал, что он уже не в состоянии обеспечить людям соответствующих условий жизни.
