Опальный солист балета почти не сомневается в том, что администрация театра применит к нему санкции
На этот раз жертвой пранкеров - телефонных хулиганов, звонящих под чужими именами - стал директор Большого театра Анатолий Иксанов. Позвонивший ему представился министром культуры России Владимиром Мединским. Директор Большого поверил и доложил фальшивому министру, что готовит Николаю Цискаридзе третий выговор, и это позволит, наконец, расстаться с танцовщиком.

Таким же манером пранкер дозвонился и до самого Мединского, но уже от имени худрука балетной труппы Сергея Филина. Ему министр культуры прокомментировал конфликт в Большом так: «Я сказал Иксанову, что если вы уволите Цискаридзе, то мы вас поддержим. Об этом я ему сказал в тот же день, когда мы у вас были... Я не могу уволить Цискаридзе сам, я могу только уволить Иксанова».

«Комсомолка» решила узнать мнение самого Николая Цискаридзе об услышанном.

Цискаридзе о скандале с пранкерами

- Николай, выходит, правда, что в понедельник состоится ваше увольнение?
- Скорее всего, - ответил танцор. - Я произнес давно, что это - сговор. Что меня планомерно выживают.
- Вы ведь подали на Большой в суд?
- Да, сначала, чтобы опротестовать взыскание. Теперь, если будет тот сценарий, о котором сказал министр культуры, то придется дальше подавать иск о восстановлении на работе.
- Все это напоминает историю Анастасии Волочковой...
- Абсолютно тоже самое! Видно, что кто-то очень просит, чтобы было так. Я это послушал и не могу сказать, что расстроен. Я это знал давно, но раньше меня, наверное,  воспринимали, как сказочника. Теперь все услышали, все поняли, все маски сброшены, люди сами все сказали.
- Они говорили о каком-то покровителе, который, якобы есть у вас...
- Ну вы видите, что я несчастный артист, над которым издеваются? 21 год именно я и мои коллеги представляем Большой театр. Только я это делаю громко, ярко. И могу напомнить, что за 20 лет ни один артист не принес столько наград, премий, званий, сколько я. Вишневскую выгоняли, Плисецкую выгоняли, теперь давайте поиздеваемся над Цискаридзе!
- Ваши действия теперь? Вы придете на заседание суда?
- Я - нет. Там будут мои адвокаты, потому что это предварительное слушание. А дальше уже будем смотреть.
- Трудовой кодекс говорит о том, что уже после второго выговора вас могут уволить...
- Второй выговор мне сделали, когда я был на больничном. У первого и второго выговора должна быть экспертиза. Если мне предъявляют мне претензии, они должны быть доказаны.
- А шрамы у Филина - вы не верите в нападение и кислоту?
- Не то, чтобы я не верю. Мне в свое время делали операцию, перегородку на носу ровняли. Но, извините, три месяца у меня были шрамы, лицо было шире, чем будка. Мне тогда был всего 21 год. Потому я знаю, что такое вмешательство в лицо. Тут нам твердят об огромном количестве операций. А вы хоть один шрам видели? Я ничего не говорил, кроме того, что не могу понять, что произошло.
- Вас уже называют «экспертом по ожогам»...
- Я как любой человек получал ожоги. И у меня после этого шрамы. Вы позвоните любому пластическому хирургу, можно ли делать в первый месяц на ожоги пластическую операцию?
- А по поводу Дмитриченко...
- Единственное, что знаю, - в нашей стране есть презумпция невиновности. Пока ничего не доказано и суда не было, никто не имеет право делать никакие утверждающие заявления.
- Как вы думаете, обнародование этого разговора с пранкерами может как-то повлиять на ситуацию с вашим увольнением?
- Не знаю. Если бы это был 19 век, когда существовало слово чести,  после этого чиновники должны были уйти с должности.
- Вы по-прежнему не оставляете намерения возглавить Большой театр?
- Мы сейчас говорим не об этом.
- Но вы тверды в своем намерении?
- Я вообще очень твердый человек и всегда за свои слова несу ответственность.