Про кампанию ликвидаций российских спецов

С весны 2022 года, как пишут мои друзья, на территории России и за её пределами началась целенаправленная кампания ликвидаций, отличающаяся холодной рациональностью выбора целей. За фасадом войны в Украине развернулась тихая спецоперация по уничтожению ключевых фигур, связанных с оборонной промышленностью, технологиями РЭБ, разработкой высокоточного оружия и стратегических систем. Эти атаки почти незаметны для широкой публики, но их волны формируют невидимый ландшафт новой войны — войны за умы, конструкторские бюро, чертежи и технологические цепочки.

8 августа 2022 года в центре Москвы при загадочных обстоятельствах погиб Даниил Михеев —
один из координаторов новых беспилотных систем для Министерства обороны.

25 сентября 2022 года в Воронеже был застрелен Константин Огарков, сотрудник оборонного НИИ, работавший над проектами в области радаров и радиоэлектронной борьбы.

12 марта 2023 года в Тульской области произошёл взрыв автомобиля Игоря Колесникова, инженера КБП, связанного с разработкой противотанковых ракетных систем.

6 июня 2023 года в Нижнем Новгороде был найден мёртвым Сергей Потапов, специалист в области кибербезопасности оборонных проектов.

18 октября 2023 года в Краснодарском крае был подорван автомобиль Валерия Смирнова, одного из руководителей программ по радиоэлектронной защите стратегических объектов.

16 января 2024 года в Брянской области произошёл подрыв автомобиля с офицерами штаба радиоэлектронной разведки. Информация об их личностях была засекречена, что лишь подтвердило их высокий статус.

И наконец, в ночь с 17 на 18 апреля 2025 года был убит вместе с коллегой Евгений Рытников, руководитель КБ Брянского электромеханического завода, разработчик ключевых российских комплексов радиоэлектронной борьбы серии «Красуха».

Если внимательно проследить эту цепочку, становится очевидным: цели выбирались не по принципу медийности, а по принципу незаменимости. Каждый ликвидированный инженер, разработчик, координатор программ представлял собой критический узел в системе обороны России, нередко с уникальными компетенциями. Повторяемость методов — минирование автомобилей, использование контактных СВУ, отсутствие открытых следов киллеров — говорит о работе высококвалифицированных групп, обладающих опытом в ближневосточных театрах операций.

Выбор объектов поражения указывает на глубокую разведывательную подготовку. Большинство целей не были публичными фигурами, а их деятельность и маршруты движения были известны лишь узкому кругу лиц. Это предполагает либо эффективную работу агентуры внутри российского военно-промышленного комплекса, либо использование высокотехнологичных средств слежения и взлома, а скорее — их комбинацию.