𝐀𝐓𝐎𝐌𝐈𝐂 𝐂𝐇𝐄𝐑𝐑𝐘, [7/7/2025 2:23 AM]
Двенадцатидневная война (часть I)
После официальной приостановки боевых действий между Израилем и Ираном было справедливо выдержать некоторую паузу в текстах, дабы лучшим образом вынести ряд выводов из произошедшего.
Было бы заманчиво сказать, что Иран одержал верх в этом раунде: формально Тегеран не допустил развития наиболее негативных военных сценариев (связанных, например, с восстаниями и попытками свержения власти), продемонстрировал уязвимость Израиля перед ответными военными мерами и даже сохранил активы ядерной программы.
Однако это утверждение – ложь. Иран добился ряда тактических успехов, но проиграл войну, отказавшись от её продолжения.
На протяжении 40 лет иранское военное строительство опиралось на идею недопущения повторения сценария краха своего ближайшего соседа – Ирака. Иранцы, впрочем, воспринимали опыт Саддама Хусейна весьма специфично, акцентируя внимание исключительно на вторжении США в 2003 году и последующей оккупации Ирака. Все события до того момента ими игнорировались, и сейчас мы видим тому подтверждение.
После поражения 1991 года Саддам Хусейн не потерял власть – его режим был более чем крепок и устойчив, и просуществовал на протяжении следующих 12 лет. Мятежи военных жестоко подавлялись, оппозиция отсутствовала, более того – иракцы были готовы воевать вновь, что показала многолетняя партизанская война против американской оккупации. Проблема заключалась в том, что к вторжению 2003 года Вашингтон подходил последовательно и осторожно: вначале разгром иракской армии в Кувейте, затем десять лет санкций и эмбарго, и, что самое главное – легитимизация постоянных ударов по территории Ирака, которые шли на протяжении всех 90-ых под предлогом уничтожения «средств производства оружия массового поражения» (можно сказать, беспорядочные бомбардировки страны стали чем-то вроде привычки всех американских президентов того периода).
Что-то напоминает, верно? Ведь на пороге аналогичного сценария в данный момент находится и Иран.
Тегеран длительное время формировал набор военных активов, рассчитанных на ведение затяжных боевых действий. Точнее было бы выразиться, что этот набор активов представлял собой значимую угрозу для любого желающего вторгнуться в Иран, т.е. служил не столько средством подготовки к войне, сколько средством сдерживания. Тем не менее, все необходимое для того имелось: запасы вооружений, мобилизационный ресурс, защищенная инфраструктура (в т.ч. производственная, пусть и частично) и даже национальный и патриотический подъем у населения на фоне нападения.
Тегеран вполне мог позволить себе продолжение боевых действий, сохраняя паритет с Израилем. Возможности обороны воздушного пространства у обеих стран были весьма ограниченные, но вот возможности применения средств воздушного нападения – весьма широкие.
У ИРИ был шанс убедительной демонстрации своих военных возможностей, восстановления авторитета де-факто распавшейся «Оси сопротивления», привлечения сторонних инвестиций и помощи – но для этого требовалось вести войну. Проявлять твердость и жестокость, тем более что едва ли будущее Исламской Республики сулит ей некие светлые перспективы в условиях «мирного» времени.
Но, как только в Израиле стали осознавать все ужасы перспективы продолжения затяженых боевых действий... Иран фактически сдался, согласившись на немедленное перемирие.
Имея качественно сформулированную военную стратегию, способность переносить тяжелые удары, необходимые активы и преимущества для нанесения неправимого ущерба врагу,Иран проиграл войну, отказавшись ее продолжать.
@atomiccherry 💯
𝐀𝐓𝐎𝐌𝐈𝐂 𝐂𝐇𝐄𝐑𝐑𝐘, [7/7/2025 2:36 AM]
Двенадцатидневная война (часть II)
Иранская внешняя политика последние 15 лет пребывает в серьёзном кризисе. Связан он, говоря прямо, с нерешительностью иранского руководства.
Исламская Республика на протяжении всей истории своего существования позиционировала себя как государство милитаристского толка – государство революции и экспансии.
Подобный образ «исламских фанатиков-коммунистов» был удобной политической ширмой, ключевая цель которой крылась в недопущении военного вторжения США или развязывания нового конфликта, аналогичного по содержанию и характеру Ирано-иракской войне. На протяжении длительного периода Тегеран тщательно подкреплял свой образ соответствующими действиями, формирующими стране определенную военную репутацию. Иранские военные советники учили и организовывали партизанские группы и ополченцев в Ираке, Корпус Стражей вел боевые действия в Йемене. Иранские военные позволяли себе дерзкие и агрессивные военные акции: захват американских военных моряков, атаку и уничтожение израильского корвета в Ливане, обстрелы нефтяной инфраструктуры Саудовской Аравии, активную борьбу с американскими разведывательными БПЛА, которая велась как на территории самого Ирана, так и сопредельных стран.
Подобная агрессивность способствовала надежному функционированию стратегии сдерживания. Несмотря на «арабскую весну» с открытым военным вмешательством западных стран, Иран не рассматривался ими как потенциальная цель атаки даже в теории – перспективы подобного предприятия грозили обернуться полномасштабной войной, которая могла захлестнуть весь Ближний Восток и сказаться на мировой экономике. Сочетание потенциальной герильи от Ирака до Йемена, «танкерной войны» и ракетных атак – всё это вкупе с жёсткой позицией Тегерана сдерживало даже Израиль.
Однако в некий момент все переменилось. Сложно сказать, с чем это было связано – с деградацией Корпуса Стражей как военного института, который получил чрезмерно много власти? С самоуверенностью политического руководства, которое восприняло многочисленные дипломатические акции западных стран как знак уважения и авторитета? Так или иначе, иранская внешняя политика начала претерпевать кардинальные изменения, которые фактически уничтожили весь тщательно сформированный Тегераном милитаристский образ и, что особенно важно, поспособствовали эрозии и распаду «Оси сопротивления», которая из военного движения стремительно мутировала в организованные преступные группировки, схожие по своему характеру с латиноамериканскими наркокартелями.
Убийство Касема Сулеймани стало своего рода точкой невозврата – иранцы наглядно продемонстрировали, что прямая военная агрессия против них допустима, и дать на нее ответ они не в состоянии. Сразу после убийства генерала израильские спецслужбы провели серию диверсионных атак на иранскую инфраструктуру, организовали настоящий «конвейер» по убийству офицеров внутренней безопасности и стали снабжать оружием местных террористов.
Тегеран же в ответ лишь стремился продемонстрировать свои технические достижения и наличие хорошо укомплектованных арсеналов в весьма театрализованной манере – только вот оружие и техника это лишь вспомогательный инструмент претворения процессов войны и политики.
Главное – политическая воля, но она по некой причине на данный момент у Ирана отсутствует.
@atomiccherry 💯
𝐀𝐓𝐎𝐌𝐈𝐂 𝐂𝐇𝐄𝐑𝐑𝐘, [7/7/2025 2:45 AM]
Двенадцатидневная война (часть III)
После окончания боевых действий иранские политики стали весьма активным образом высказывать претензии по поводу отсутствия какой-либо значимой поддержки в отношении Ирана от стран-партнеров – как России, так и Китая. Затруднительно понять, о какой помощи идет речь – учитывая продолжительность боевых действий менее двух недель, даже при очень большом желании как-либо материально поддержать Тегеран не представлялось возможным.
Только вот желания такового ни у кого не было – потому что Иран не готов воевать, и данный факт никак не связан с наличием или отсутствием внешней поддержки.
Как ни иронично, война – тем более продолжительная – могла бы стать для Тегерана подспорьем в получении ресурсов для модернизации извне, в коих Исламская Республика нуждается вот уже много лет. И Китай, и Россия прямо заинтересованы в масштабных боевых действиях на Ближнем Востоке – даже 12 дней взаимных атак средствами воздушного нападения между ИРИ и Израилем лишили Соединенные Штаты резервов для обеспечения ПВО Украины и существенно повлияли на возможности развертывания войск в Азии для давления на Пекин. Никакие выгоды от цен на нефть не сравнились бы с теми военными и стратегическими преимуществами, которые КНР получила бы в результате втягивания Америки в новую ближневосточную кампанию.
Оставили бы Москва и Пекин иранское государство без поддержки хотя бы с точки зрения собственных выгод? Однозначно нет. Но для ее получения Исламской Республике требовалось воевать – и убедительно подтвердить свою ценность как важного актива, достойного военной помощи и инвестиций. И это не некая аномальная модель взаимодействия – аналогичного характера взаимоотношения мы можем наблюдать между РФ и КНР. Только когда Китай убедился в решимости российских властей вести войну на истощение, которая вытягивает военные ресурсы западных государств, он стал обеспечивать Россию всеми необходимыми для того инструментами – и поток помощи лишь возрастает.
Это стратегическая выгода – и она очевидна для обеих сторон.
Исламская Республика, однако, продемонстрировала ровно обратное – опасность инвестирования в нее как в важный элемент войны на истощение. Иранцы не способны вести тотальную войну – несмотря на террор Израиля, несмотря на сотни жертв от беспорядочных воздушных атак, руководство ИРИ проявляло совершенно необъяснимую для сторонних наблюдателей сдержанность, не организовав ни одной масштабной бомбардировки хотя бы одного израильского города. Даже при наличии всех необходимых военных активов, ИРИ вела «джентльменскую войну» с точечными ракетными ударами, хотя ее арсеналов достаточно для воспроизведения картины Дрездена в отдельно взятом населенном пункте (к слову сказать, данная иранская черта еще в 80-ые фиксировалась американскими аналитиками в ходе «танкерной войны»; несмотря на ее хаотичность и жестокость действий иракцев, Иран всегда действовал чрезвычайно сдержанно и ни разу не применил свой арсенал морских вооружений в полном объеме).
Каким образом и зачем поддерживать страну, которая не имеет политической воли вести войну даже тогда, когда она подверглась открытому вторжению? Что ж, вопрос риторический.
P.S.: к слову, достаточно характерной в данном контексте является история хуситов. Последние стали де-факто единственным проиранским движением, которое избежало структурной деградации и сохранило свое военное предназначение – более того, оправдало его на практике, бросив вызов ВМС США. Только вот йеменцы весьма сильно ограничили собственные контакты с КСИР – и, что интересно, получили персональную, пусть и непрямую поддержку Пекина. КНР обеспечила хуситам набор эксклюзивных военных технологий, и сделала это в обход Ирана – и о чем-то данный факт нам определенно может свидетельствовать.
@atomiccherry 💯
𝐀𝐓𝐎𝐌𝐈𝐂 𝐂𝐇𝐄𝐑𝐑𝐘, [7/7/2025 2:59 AM]
К слову сказать, многие не понимают, зачем Китаю необходимо подпитывать «горячие точки» в разных уголках земного шара. В лучшем случае массовое сознание рисует картину «азиатской коммунистической империи зла», которая занимается разжиганием войн ради разжигания войн.
Между тем, нужно напомнить, что еще пять лет назад Европа активно стремилась принимать участие в американских планах «военного сдерживания» КНР в Азии, на что выделялись немалые бюджеты и строились большие стратегии. Карты спутала пандемия COVID-19, а затем – российско-украинский конфликт, который стал вытягивать военные ресурсы Европы с огромной скоростью.
Посему Китай расчётливо и прагматично инвестирует в российскую военную машину: чем дольше и лучше она будет работать, тем меньше у стремящихся в список «новых империй» европейских стран (навроде Британии и Франции) будет средств и активов для подыгрывания военным планам США в Азии.
Аналогичная история могла бы произойти и в отношении Ирана, который имел все шансы организовать для Америки новый аналог Вьетнамской войны, но...
Впрочем, быть может, она еще и произойдет – едва ли режим прекращения огня на Ближнем Востоке будет действовать слишком уж долго.
@atomiccherry 💯