Е.Альбац
― У меня есть гипотеза. Это чистая гипотеза, которая основана исключительно на таком, аналитическом построении. Она заключается в следующем. Путин стал изгоем в мире. Это стало особенно очевидным, когда Министерство иностранных дел пыталось договориться о встрече Путина с Обамой в Нью-Йорке на Генеральной ассамблее, дважды они выходили с этим предложением, и, насколько я понимаю, ответ они получили следующий, что встреча будет только в том случае, если у президента Путина будет, что предложить. А ожидания могут быть связаны либо с Крымом, либо с перекрытием границы между Россией и Украиной, что является важнейшей частью, важнейшим пунктом Минских соглашений, о которых Путин вообще не говорит.

Если ситуация такая, если так плохо происходит всё в экономике… И в экономике колоссальная проблема, связанная с тем, что бизнесы не могут перекредитоваться, да? Внутренних инвестиций очень немного, капитал бежит: за 2 года это будет 250 миллиардов капитала, который убежит отсюда, к декабрю этого года.

Без инвестиций, ну, непонятно совершенно, как вылезать из нынешнего экономического кризиса, учитывая, что цена на нефть, очевидно, будет болтаться ниже, чем предполагало правительство и Министерство экономики, и все в июне, да? Это, так сказать, пессимистический сценарий, который прописывался. Вот, он сейчас пока реализуется: это цена нефти между 40 и 50-тью. Мы видим, что происходит с рублем. Значит, нужны внешние деньги.

С Путиным разговаривать не будут, Путин больше не может быть лоббистом российского бизнеса. Значит, должен выйти на роль такого переговорщика с Западом Дмитрий Анатольевич Медведев, человек, который приемлем, во всяком случае, для Запада.

Т.Фельгенгауэр
Владимир Путин – изгой, с которым никто не хочет вести переговоры, и тут на сцену выходит Дмитрий Медведев. Но и он человек, в общем-то, не новый для наших заокеанских партнеров, как говорится.

Е.Альбац
― Это не важно. Понимаете, в данном случае решение, принимавшееся по Крыму, Путин несколько раз подчеркивал, что он принимал лично. Ну, есть предположение, что в принятии как-то решений еще принимал участие его помощник Ушаков, Сергей Борисович Иванов, Патрушев и, возможно, старший из братьев Ковальчуков. Это гадание.

Но! Решение об аннексии Крыма принимал Путин, да? Решение, которое противоречит международному праву и противоречит всему тому миропорядку, который сложился в Европе после Второй мировой войны.

Значит, ему нужен второй человек, абсолютно ему лояльный, абсолютно ему преданный (а Медведев это доказал), абсолютно не имеющий собственного голоса (а Медведев это доказал: все эти годы после 2012 года, когда последовательно уничтожается всё, что было принято при Медведеве – не важно, от перевода часов до законодательства). То есть человек, который не может претендовать на самостоятельную политическую роль.

Теперь. Как может произойти этот очередной change, который мы наблюдали в 2011 году?

Т.Фельгенгауэр
― Рокировка.

Е.Альбац
― Рокировочка такая замечательная, да. По поводу чего 20 сентября и будет марш за смену власти.

Так вот, как это может произойти? Это может, на самом деле, произойти в сентябре 2016 года, когда будут выборы в Государственную Думу (или то, что они называют выборами), когда Медведев станет лидером партии победившего большинства (а нет сомнений, что «Единая Россия» там возьмет столько, сколько ей нарисуют). И, вот, они одновременно с этим могут провести какой-то вариант конституционной реформы. У нас сейчас главой государства, формулирующей внутреннюю и внешнюю политику, является президент. А в случае, если это будет переход на парламентскую форму республики или какой-то вариант, где премьер-министр является лидером партии победившего большинства, то тогда Медведев становится формально чем-то вроде Ангелы Меркель в Германии, да? А Путин останется то, что мы называем в политической науке «избранным монархом», да? Этот избранный монарх может избираться парламентом как, например, в Германии, а может в результате прямого голосования – это там как они решат.

Но! В таком случае если премьер-министр становится важнейшим, как бы, лицом государства, Путин становится монархом и мы, естественно, все понимаем, что вся полнота власти всё равно сконцентрирована у Путина, потому что он возглавляет корпорацию, которая находится у власти (корпорацию КГБ). То в этой ситуации Медведев может начать разговоры с лидерами Европы и США. Это вполне реальная конструкция, мне кажется.

Т.Фельгенгауэр
― Ну и сейчас, получается, самое время начинать эту подготовительную работу?

Е.Альбац
― Ну, естественно. Естественно. Остался год.

На протяжении всех предыдущих лет Путин делал всё, чтобы максимально унизить Медведева, чтобы всячески показывать, что все эти придумки насчет политической реформы, там, насчет того, чтобы не сажать бизнесменов, насчет того, что свобода лучше, чем несвобода, и так далее, и так далее, он все эти годы доказывал, что вот это никому не нужно, и он метлой зачищал всё, что было сделано Медведевым, в том числе идею модернизации, идею развития. Потому что Путин предложил вместо идеи развития средневековую идею территориальной экспансии.

Понятно, что рейтинг Медведева там где-то около нуля. Ну, не важно (это не принципиально, да?). И как раз остался год, чтобы как-то его опять накачать, чтобы опять показать его, что он является основным преемником Путина, что, вот, Медведев захотел там… Вот, он же требовал увольнения Якунина, и Путин на это пошел (такой сигнал элитам, да?). Вполне я допускаю, что разыгрывается такой сценарий. Тогда осенью 2016 года нас могут ждать всякие любопытные события по части конституционной реформы, потому что они могут предложить голосование по поправкам в первую и вторую главу… Ну, это надо будет вносить поправки в главу о президенте и в главу о правительстве. Шестая глава, по-моему, о правительстве, да? И в закон о правительстве надо будет вносить.

Есть в этой моей конструкции одно очень слабое место, и я пока еще не додумала, как можно эту ситуацию решить. Она заключается в том, что по закону о правительстве президенту подчиняется то, что мы когда-то называли «Министерство со звездочкой», то есть силовики и Министерство иностранных дел. Это было сделано еще Ельциным, естественно, после событий 1993 года, когда был расстрелян Верховный Совет РСФСР.

И, вот, в принципе, премьер-министру страны, российскому варианту Ангелы Меркель, естественно, должны подчиняться силовики.

Т.Фельгенгауэр
― Но захочет ли их отпустить Путин?

Е.Альбац
― Они, в принципе, могут подчиняться ему. Просто, ну, вот, когда Путин был премьер-министром, они ему подчинялись просто потому, что именно правительство занимается финансированием – перечисляет деньги, решает, в каких объемах, и так далее, да?

Вот, им придется как-то вылезать из этой коллизии. Можно ли себе представить, что они так придумают эту конституционную реформу, переход на такую форму парламентской, как бы, республики, при которой Путин сохранит контроль за силовиками? Вполне могу себе представить, что можно придумать такой вариант – надо посмотреть, как это происходило в разных странах Латинской Америки, где переписывалось всё, что угодно, как угодно и любым образом.

Т.Фельгенгауэр
― У меня тогда, наверное, последний по этой теме вопрос. Почему именно Дмитрий Медведев? Ну, вот, вы говорили про лояльность как одно из главных его качеств. Но, вот, почему не Иванов?

Е.Альбац
― Однажды Путин этот выбор уже сделал. Как вы помните, в 2007 году в декабре-месяце абсолютное большинство аналитиков считало, что преемником Путина станет именно Сергей Борисович Иванов. И я, кстати, тоже считала, что преемником Путина станет человек из корпорации, из КГБ.

Путин совершенно неожиданно для всех выбрал Дмитрия Анатольевича Медведева. Очевидно, что он представил себе, что когда человек приходит в Кремль, вот, сама атрибутика этой царской (у нас она называется президентской властью, а, конечно, по объему это такая, царская власть) – она делает человека очень могущественным, да? Вот, сам престол президента (царя) – он дает обладателю этой функции очень большую власть.

Я помню, как один олигарх мне сказал, что он наблюдал за Медведевым. Впервые он видел в Кремле человека, президента, который так и не стал президентом. Медведев всё равно оставался вторым при Путине, и это, я думаю, для Путина важнейшее качество Медведева, что Медведев не только даст ему все необходимые гарантии, но что даже если он второй раз взойдет на престол, он будет всегда помнить, что он только второй. Что царем, монархом, пусть и конституционным, является Путин.

Никто другой… Я просто, честно говоря, не думаю, кто бы еще мог бы гарантировать такой уровень лояльности. Потому что когда Медведев отдал возможность избираться на второй срок, это было унижение и политическое, и человеческое, и так далее, и это было также признание в абсолютной лояльности Путину Владимиру Владимировичу.