Секрет народной популярности Сергея Шойгу

Министру обороны России Сергею Шойгу 21 мая исполняется 60 лет. Для государственного деятеля — возраст расцвета, когда о его успешности можно судить не по обещаниям, а по конкретным делам. В случае с Шойгу труднее всего это сделать журналисту, так как считается, что пресса обязана всегда оставаться в оппозиции к власти, и, лишь активно критикуя ее представителей, она может претендовать на независимость. Но, начиная писать о Шойгу, вдруг понимаешь, что поводов для критики, как ни старайся, не находится. Напротив, этот человек из года в год уверенно возглавляет рейтинги народной популярности российских министров.

Сегодня нам уже не режет ухо словосочетание: министр обороны Сергей Шойгу. Знаю, как много людей радовались, что в этом году войска на юбилейных торжествах 9 Мая на Красной площади приветствовал именно он.

И все же, на какой бы государственный пост ни назначали Сергея Шойгу, в сознании людей он по-прежнему остается главным спасателем страны, так как именно он в 90-х годах с нуля создал Министерство по чрезвычайным ситуациям, ставшее самым успешным.

Россия, которая тогда была вся одной сплошной чрезвычайной ситуацией, может, и не развалилась окончательно на куски потому, что люди видели: если случается большая беда, на помощь всегда приходит МЧС. А значит, какая-никакая, но власть в стране пока есть. Выходит, и единая страна еще жива.

Образ спасателя Шойгу прочно закрепился в народном фольклоре. Например: «Чем спасатель отличается от спасителя? Спасатель — это профессионал типа Шойгу, а спаситель — любитель типа Христа». Даже когда Сергея Шойгу сделали губернатором Подмосковья, а спустя всего полгода перекинули на военное ведомство, имидж спасателя остался с ним. Народ шутил: «В Минобороны так наворотили, что пришлось вызывать МЧС».

■ ■ ■

Приход Шойгу в военное ведомство пополнил копилку народного фольклора: «Его сразу хотели назначить министром обороны, просто стенографист неправильно расшифровал аббревиатуру МО». Народ предлагал его клонировать, чтоб хватило на все министерства.

А как офицерский корпус радовался приходу нового министра! Армия праздновала несколько дней, будто одержала победу в каком-нибудь решающем сражении.

Какая все же несправедливость: при прежнем министре офицерам серьезно повысили денежное довольствие, а они, неблагодарные, так радовались его отставке! Выходит, не все еще в армии можно купить за деньги?

Сергей Шойгу стал министром-надеждой. А надежды людей должны сбываться. Правда, кто знает, чего это стоит тому, кто надежды обязан оправдывать лично?

…И вот не прошло и трех лет, как опять-таки все единодушно признали: армия стала другой. Но могло ли принципиально что-то поменяться за такой короткий срок?

Оказывается, могло. И многое. Если не сказать — главное.

Помните, как до прихода Шойгу мы чуть ли не ежедневно всей страной спорили, какими должны быть реформы, а какими нет. Шумели, доказывали: ветераны — Генштабу, солдатские матери — офицерам, депутаты — советникам министра (дамам с собачками и коммерсантам с косичками)…

Общество нервно реагировало на все, что творилось в Минобороны. Люди чувствовали: реформы нужны, но не те, что затеяны...

СМИ тоже лихорадило. Чтобы их успокоить, «реформаторы» регулярно собирали журналистов, славили «новый облик», аутсорсинг, гуманизацию… Эти пиар-посиделки должны были демонстрировать демократичность и открытость военного ведомства.

На самом деле «открытость» была иллюзией, ширмой для тех преступлений, что творились в высоких кабинетах ведомства, где все делалось по принципу «а Васька слушает, да ест».

Офицеры Генштаба рассказывали: все решалось кулуарно. Военных в лучшем случае ставили в известность об уже принятых решениях. Или, бросив на стол список воинских частей, подлежащих сокращению только за то, что они оказались на удобных для застройки землях, приказывали: эй, вояки, ну-ка быстренько обоснуйте все это в свете «нового облика».

Те, кто приказы выполнять не хотел, прощались с погонами. Оставшиеся терпели и учились мыслить по-новому. Некоторые в этом деле даже преуспели.

Помню, как-то на пресс-завтраке со СМИ начальник Генштаба генерал Макаров рассуждал о том, как дорого обходится военному бюджету авиация. Только на содержание аэродромов, сетовал он, надо более 245 миллиардов рублей — по миллиарду на каждый. А потому, чтобы сэкономить, аэродромы по всей стране придется сократить, создав вместо них 8–10 крупных авиабаз по типу американских.

Слушая его, думалось: какой-то сюрреализм! Это как же надо было переформатировать мозг военного человека, чтобы он мыслил категориями «дорого — дешево», «выгода — экономия» и даже не вспоминал про обороноспособность страны?

Если бы в свое время так же «сэкономить», уничтожив сотни аэродромов, предложили советскому генералу? Думаю, с достоинством, граничащим с высокомерием, он постарался бы объяснить министру-дилетанту, что в России нельзя создавать авиабазы по типу американских хотя бы потому, что США от своих противников со всех сторон защищены океаном. Мы такого преимущества не имеем, потенциальные противники России находятся прямо у ее границ, а потому следует размещать авиационные силы не с точки зрения экономии, а в расчете на возможность надежной защиты страны.

Но в то время подобные аргументы не были главными. Сегодня спрашивать с бывших деятелей Минобороны надо именно за это. Продажа земель, зданий, квартир — весь этот материальный ущерб ничто по сравнению с тем уроном, который они нанесли военному потенциалу страны своими «реформами» и «новым обликом» армии.

Потому было особенно отрадно, когда министр Шойгу после первой же внезапной проверки войск с участием авиации сразу сделал вывод: «По итогам мы поменяем структуру и дислокацию ВВС. Решение по расширению аэродромной сети принято. Работает группа по реализации этого решения. Оценивается, во что обойдется восстановление старых и строительство новых аэродромов».

За последнее время в армии многое вернулось на свои места. В том числе мозги военных. И как-то очень быстро шум вокруг Минобороны утих. Ветераны перестали забрасывать гневными письмами президента, в ток-шоу тема армии вдруг потеряла актуальность, куда-то исчезли красивые лозунги про аутсорсинг и гуманизацию, а понятие «новый облик» забылось как страшный сон.

Стало даже скучно: журналистам никто уже подробно не рассказывал, сколько, каких и где планируется развернуть авиабаз, подробный анализ проверок и учений стал проходить за закрытыми дверями, а прессу приглашали лишь на начало совещаний и для протокольных съемок.

Издания, которые принято считать независимыми, сразу закричали: военное ведомство закрылось! Обществу не доверяют! Раньше рассказывали все, что делается в Минобороны, а теперь нет!

Это точно. Но для чего знать все о ведомстве, которое в любой стране мира считается закрытым? Те вопросы, которые можно и должно открыть: жилье, призыв, условия службы, — регулярно, свободно и сейчас обсуждаются в Общественном совете Минобороны, комитетах солдатских матерей, СМИ, Госдуме... Мы часто видим телекартинки с учений на флоте и полигонах, полеты авиации, новые танки на Красной площади… Но есть вещи, которые обязательно должны быть скрыты от посторонних глаз и ушей.

Доверие к Сергею Шойгу как министру обороны появилось сразу же после его первых приказов, когда он возвратил исторические названия и символику воинских частей, упраздненные прежним министром (это упразднение армия тогда восприняла как пощечину). Вернул на парад суворовцев, стал наводить порядок в военном образовании и медицине, которые при его предшественнике понесли невосполнимые потери. И люди поняли: курс выбран правильный.

Те, кто раньше ворчал в уголке, вышли из тени, заявляя, что теперь желают участвовать в строительстве армии. Засуетились уволенные генералы и офицеры, многие даже вернулись на службу. Активизировалась Академия военных наук, которую предшественник Шойгу в упор не замечал. Общероссийское офицерское собрание, всегда выступавшее в оппозиции к Минобороны, заявило, что пришло время забыть о противоречиях и прошлых обидах.

Было удивительно: как один человек сумел объединить вокруг себя стольких людей с самыми разными политическими взглядами?

Ответ прост: Сергей Шойгу всякую проблему решает как государственник, «болея за армию и оборону, а не за свой карман» — это если цитировать блогеров.

Кстати о карманах. Когда в ведомство пришел Шойгу, он сразу остановил продажу военного имущества, объявив это «несвойственной для военного ведомства функцией, которая будет выведена за рамки Министерства обороны». После этого тема «карманов» в народе получила новую интерпретацию: «Первое указание Шойгу: новая форма для высших офицеров будет вообще без карманов».

■ ■ ■

То, что Шойгу все проблемы решает именно с государственной позиции, стало особенно ясно после ряда внезапных проверок войск. Когда вдруг выяснилось, что в угрожаемый период министерства и ведомства страны, как лебедь, рак и щука, не способны действовать скоординированно.

Тогда было решено создать в Москве Национальный центр управления обороной Российской Федерации — ставку верховного главного командования на случай войны. В конце 2014 года на Фрунзенской набережной Москвы-реки начинает работу фактически новый государственный орган, способный управлять не только силовыми ведомствами, но и в целом экономикой страны в особый период.

Шойгу заявляет, что Минобороны считает необходимым, чтобы частные и государственные компании — транспортные и нефтеперерабатывающие — имели необходимые запасы для обеспечения действий войск на особый период, объясняя это так: «В советское время мы точно знали, что если завтра война, то Министерство нефтегазовой промышленности поставит нам в определенные территориальные районы необходимое количество топлива. Сегодня нет Советского Союза, но есть «Газпромнефть», ЛУКОЙЛ, «Роснефть» и другие». То же самое, по словам министра, касается Минтранса, РЖД, Агентства воздушного транспорта, «Русгидро» и прочих. «Нам надо выстраивать новые отношения с этими организациями», — заявляет он и начинает отрабатывать вопросы их взаимодействия в ходе широкомасштабных учений.

Другой важнейший по значимости шаг — поворот лицом к проблемам российской оборонки. Мне не раз приходилось наблюдать, как в прежние времена коммерсанты от Минобороны высокомерно кривились в сторону российских предприятий: отсталые, ничего не могут, лучше покупать технику и оружие у итальянцев, французов, израильтян... И это несмотря на то, что сравнительные испытания часто доказывали, что наши образцы по многим показателям превосходят западные.

История с «Мистралями», получившая теперь громкое продолжение, из этой серии.

А теперь вопрос: как вы считаете, могла бы такая сделка состояться, если бы военное ведомство на тот момент возглавлял Сергей Шойгу?

Думаю, процентов девяносто отвечающих с ходу скажут нет.

Объяснение то же: государственный подход Шойгу к любой проблеме.

И в том, как блестяще была проведена военная операция в Крыму, тоже, бесспорно, огромная заслуга министра Шойгу, а также человека его команды — начальника Генштаба генерала Герасимова, которого в прежние времена отослали подальше от Москвы, чтоб не мешал масштабным планам «реформаторов».

Эти два генерала подняли имидж Российской армии на небывалую высоту, что показала операция на полуострове, вышедшая по исполнению за рамки всех доктрин и стратегий. И благодаря этому «зеленые человечки» превратились в «вежливых людей». В США операцию проспали, за что постов лишилось несколько высокопоставленных генералов, однако все же оценили по достоинству.

Как сказал бывший командующий силами НАТО в Европе адмирал Джеймс Ставридис, залогом успешной кампании в Крыму стали умело скомбинированные приемы кибервойны, активной информационной поддержки и хорошей выучки войск специального назначения, что позволило России перехватить инициативу у Запада. «Подход Сухопутных войск России к решению поставленных задач существенно изменился. Они блестяще разыграли свои карты», — цитировали адмирала СМИ.

Может ли для военачальника быть что-то приятней такой оценки противника? Ну разве что слова благодарности людей, которым всегда, какой бы пост ни занимал, обязательно приходишь на помощь. Не зря в русском языке слова «спасатель» и «спасибо» имеют общий корень.

Олег Божов

Заголовок в газете: Страж Родины
Опубликован в газете "Московский комсомолец" №26814 от 21 мая 2015