Возвращение в Харьков

Кремль вынужден признать, что Украинское государство и украинский народ – это не то, что можно купить оптом за 15 миллиардов, а то, с чем приходится бороться уже целое столетие – столетие, начавшееся и завершающееся на харьковских площадях

Віталій
Портников

Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков отметил, что в Сочи Владимир Путин пообщается с Виктором Януковичем также, как и со многими другими, приезжающими на открытие Олимпиады.
Таким образом, встреча, которую одни ждут с опасениями, а другие – с надеждой, что Владимир Владимирович наконец-то объяснит Виктору Федоровичу, как ему действовать в кризисной ситуации, может оказаться исключительно протокольной.

После скандальных договоренностей Путина и Януковича, превративших нашу страну в экономический протекторат России, многие как-то стали забывать, что отношения между двумя президентами не складывались и никаких особых надежд и иллюзий относительно Януковича Путин никогда не питал. Российская тактика по отношению к украинскому президенту была проста и ее блестяще изложил в разговоре со мной один из высокопоставленных российских чиновников: мы просто ждем смерти больного родственника, чтобы вытащить из-под его матраса все припрятанные там золотые ложечки.

“Смерть родственника” наступила как раз тогда, когда Кремль убедил Януковича не подписывать соглашение о европейской интеграции. Но одновременно оказалось, что из-под матраса нечего вытаскивать, наоборот – туда еще приходится докладывать собственные ложечки, которые немедленно реквизируются мнимым больным. И к тому же – что совершенно не учитывалось кремлевскими стратегами – больной совершенно не в состоянии контролировать палату, в которую его положили и, кажется, даже лежать ему становится неудобно, даром что мертвый.

Поэтому Кремль в спешном порядке занялся поиском других вариантов своего влияния на Украину. Тем более, что отказ от Януковича для Путина не означает ровно ничего, так как украинский президент никогда не был для него своим, а “донецкая” группировка выглядит скорее конкурентом российских олигархов, чем их настоящим союзником.

Один из возможных вариантов наращивания влияния – это согласие с парламентской республикой. Не случайно о необходимости возвращения к Конституции 2004 года заговорил никто иной, как Виктор Медведчук. Впрочем, Виктор Владимирович, нужно отдать ему должное, всегда был сторонником парлментской республики и даже в 2003 году убеждал Владимира Путина и Дмитрия Медведева в том, что Виктор Янукович будет никаким не преемником Леонида Кучмы, а исключительно репрезентативным президентом при сильном премьере – просто тогда в Кремле не захотели к нему прислушаться. Но и сейчас Медведчук не выступал бы с такими идеями, если бы не был уверен, что они не идут вразрез с российскими представлениями о будущем Украины.

Еще один, не менее важный вектор в обеспечении российского влияния, призванный наполнить парламентскую республику тем содержанием, которое хотели бы видеть в Москве – это поход в регионы. И в том, что этот поход начался с Харькова, есть нечто символичное. В Донецке российским эмиссарам было комфортно, пока они делали ставку на Януковича, но Донбасс – он для своих, не для россиян… А вот Харьков!

Собственно, один раз россияне этот фортель с Харьковом уже проделывали – в декабре 1917 года, когда большевистское меньшинство Советов на фоне наступления российской Красной Армии провозгласило в Харькове создание автономной Украинской Народной Республики, отличавшейся от “настоящей” УНР прежде всего признанием себя в качестве составной части Советской России.

Тогда россияне тоже рассказывали всему миру сказку о противостоянии в Украине двух сторон конфликта, существовании “двух Украин”, хотя на самом деле Украина и тогда была одна и даже самых обыкновенных украинцев для руководства марионеточным правительством в оккупированном Харькове не нашлось – “второй” УНР фактически руководили немка Евгения Бош и русский Федор Сергеев, злополучный Артём. Но, между прочим, из-за бесконечных военных поражений большевистскому Совнаркому пришлось уже через полгода признать настоящую Украинскую Народную Республику и вывести оккупационные войска с территории нашей страны. Бежали в Россию и украинские “квислинги” из Народного Секретариата. Да, они вскоре вернулись с боями, террором и репрессиями – но уже никому в голову не приходило превратить Украину в “неотъемлемую” часть Советской России – благодаря чему спустя десятилетия государственность Украины была восстановлена.

Но, как видим, память о харьковской схеме оказалась генетической – опять, как и в 1917 году, “Украинский фронт”, опять шовинистические лозунги, опять лидеры, которые не могут восприниматься всерьез и действовать без московских подпорок, опять попытка противопоставить одну Украину другой, хотя речь идет лишь о российском политическом – пока что – наступлении. Но в этом наступлении из Харькова есть и своя положительная сторона: Кремль вынужден признать, что Украинское государство и украинский народ – это не то, что можно купить оптом за 15 миллиардов, а то, с чем приходится бороться уже целое столетие – столетие, начавшееся и завершающееся на харьковских площадях.