Е.АЛЬБАЦ: мой первый вопрос – ваше объяснение, почему после многих лет ухудшения отношений с Западом, США, бесконечной конфронтации -= мы наблюдали, как на «Двадцатке» - во всяком случае, то, что нам показывали телекамеры, - что отношения Путина и Обамы дошли до какой-то низшей точки. И вдруг после этого Путин выходит с конструктивной инициативой по Сирии, что Россия будет контролировать уничтожение химического оружия. Ваше объяснение, что произошло?

Г.МИРСКИЙ: А вы видели, как встречались в Женеве Керри с Лавровым? Это была такая умильная сцена - Лавров буквально, как мне казалось, готов поцеловать как Брежнев Подгорного, но только вспоминает, что принят антигейский закон, иначе он бы просто целовал бы Керри.

Е.АЛЬБАЦ: Почему?

Г.МИРСКИЙ: Потому что настала такая полоса. Почему так получилось? – думаю, что Путин, конечно, выручил Обаму – бесспорно. Одним из самых счастливых людей после того, как об этом было объявлено, конечно, был Обама. Потому что у него было жуткое положение – либо бить по Сирии вопреки Конгрессу даже, вопреки всему народу.

Е.АЛЬБАЦ: Более 70% американцев были против.

Г.МИРСКИЙ: Да. Либо не бить. Плохо и так и так, - в любом случае.

Е.АЛЬБАЦ: Ты проклят, если ты сделаешь и проклят, если не сделаешь.

Г.МИРСКИЙ: да. И вот он выручил, он вздохнул с облегчением – даже если сравнить, как его показывали в Петербурге, где у него была грусть в глазах.

Е.АЛЬБАЦ: Это вы про Обамы – пусть американцы обсуждают, что с ним случилось. Меня интересует Путин.

Г.МИРСКИЙ: Я, почему начал с Обамы? Потому что есть закон эскалации конфликтов, по которому если одна держава, поддерживающая какую-то сторону конфликту, поднимает ставки, глубже втягивается в конфликт, то другая сторона должна делать то же самое, чтобы не потерять лицо. Путин прекрасно понимает, что если бы США нанесли удар, даже точечный удар ракетами по военным объектам, это обязательно привело бы к тому, что он тоже должен был бы глубже втянуться, еще глубже бы втянулся Иран. Иран, несомненно, отправил бы через некоторое время добровольцев из числа Корпуса Стражей Исламской революции – живую силу.

Е.АЛЬБАЦ: В Сирию?

Г.МИРСКИЙ: В Сирию. Россия дала бы новое оружие, что делать дальше? Если Иран втягивается – это уже серьезная эскалация, и пройдет время, прежде чем они где-то столкнутся с американцами. Израиль может быть втянут, что стоит бросить несколько ракет тому же Асаду - и Израиль ответит.

Короче говоря, Путин прекрасно понимал, что здесь может начаться большая война. Для нас было бы затруднительно – быть на чей стороне? Иран и США вдруг схлестнулись – кого поддерживать? Никого нельзя, избави бог. Это первый аргумент. Второй - втягиваясь в эту войну надо поддерживать еще больше Асада. Кто он такой? Он лидер шиитской – как считают, - хотя это маргинальная шиитская секта, алавитов, которые ненавидят суннитский арабский мир - девять десятых населений. Значит, чем больше мы поддерживаем шиитов, тем больше вызываем к себе ненависть.

Мы итак потеряли очень много на Ближнем Востоке - потеряли бы полностью все. И это еще не все, что дальше? – в конце концов вся ситуация могла бы привести к тому, что верх взяли бы вот эти, как у нас говорят, отморозки, изуверы – люди «Аль Каиды», а это могло бы в конечном счете перелиться сюда. Вспомните, куда эти люди пошли, после того, как советская Армия ушла из Афганистана? Кто в Чечню, кто в Алжир, кто в Косово - куда бы они сейчас пошли? В Дагестан, вот куда.

Е.АЛЬБАЦ: Почему раньше этого не было сделано?

Г.МИРСКИЙ: А раньше не было предлога, чтобы выступить. Пока Обама не угрожал тем, что нанесет удар, с нашей стороны не было возможности – мы помогали, давали ракеты, оружие, но не было предлога, не было момента для того, чтобы выступить. А тут Путин прекрасно понял, или ему подсказали, что рано или поздно это приведет к тому, что обрадуются те ваххабиты, джихадисты, которые действуют в Дагестане. А вы знаете, что уже и в Татарстане все время растет влияние ваххабитов – вот в чем дело. А я с этими людьми встречался в свое время, я их знаю.

Е.АЛЬБАЦ: Хочу сконцентрироваться на решении Путина. Мы знаем, что внешняя политика есть продолжение внутренней. Дмитрий, ваше объяснение – вдруг, внутри страны, Путин разрешает более или менее конкурентные выборы, а во внешней политике выходит с предложением, которое его выводит на высокую площадку мировой политики, и он становится там игроком, в то время как Россия переставала быть игроком уже практически все последние годы. У вас есть объяснение, что происходит?

Д.ОРЕШКИН: Я бы немножко сначала про Сирию, - Георгий Ильич сказал все правильно, но я бы еще добавил. Предположим, Обама, которому этого совсем не хочется, но имея в виду сохранить лицо, наносит удар по точечным объектам в Сирии. И что тогда Путин в глазах своего собственного электората? Он вроде бы туда подтягивал авианосцы, 7 наших кораблей, - ввязываться в военную конфронтацию совершенно невозможно. И в глазах патриотической части собственного избирателя Путин оказывается слабаком бессильным – он не смог предотвратить этот удар, не смог защитить своего союзника, что же тогда вся его жесткая риторика?

Так что когда Путин протянул руку спасения Обаме – он действительно это сделал – он спасал еще и себя. В случае конфликта драться с американцами нельзя, а утереться – стыдно.

Е.АЛЬБАЦ: ну, была бы прокси-война – как была во Вьетнаме, Корее.

Д.ОРЕШКИН: На самом деле Путин бы не выглядел победителем в этой войне по любому. Потому что удар есть по многократно заявленному нашему союзнику, а мы можем отвечать только окольными путями - через Иран, поставками оружия.

Е.АЛЬБАЦ: А вы считаете, что российских граждан интересует ситуация в Сирии?

Д.ОРЕШКИН: Значительную часть Путинского электората интересует острое желание дать кому-то по сопатке. Путин как раз на этом успешно строит свою имиджевую компанию – он крутой пацан. Если Обама наносит удар, то имидж крутого пацана рушится. Поэтому гораздо лучше выступить миротворцем, когда тебя за это еще и все расцелуют.

Е.АЛЬБАЦ: надо признать – это был блистательный ход.