С.БЕЛКОВСКИЙ: Я там постою.
О.БЫЧКОВА: (смеется)
В.ДЫМАРСКИЙ: Пожалуйста. Постойте, пожалуйста. Постойте, пожалуйста.
О.БЫЧКОВА: Сейчас он договорит.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Я туда пришел вообще?
О.БЫЧКОВА: Туда.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Меня предупреждали обо всем другом. Что и ведущая будет другая, и тебя здесь не будет. (смеется)
В.ДЫМАРСКИЙ: Вас предупреждали, что надо вовремя приходить, товарищ Белковский. (смеется)
С.БЕЛКОВСКИЙ: Это меня предупреждали (НЕРАЗБОРЧИВО).
В.ДЫМАРСКИЙ: Короче говоря, это невозможно ни в одном государстве, даже в самом-самом федеративном или даже конфедеративном.
О.БЫЧКОВА: Мы говорим о шариатских судах.
В.ДЫМАРСКИЙ: Мы говорим о вот этой истории с шариатским судом. Может быть, у товарища Белковского есть своя версия этой истории, поэтому я ему уступаю с удовольствием место.
О.БЫЧКОВА: Спасибо тебе большое.
В.ДЫМАРСКИЙ: Пойду готовиться к программе «2012».
О.БЫЧКОВА: Давай.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Извини, можно я тебя поблагодарю? Потому что только еврейский мужчина может так легко уступить место. Русский мужик ссылался бы все время на то, что я опоздал, и не уступил бы место нифига.
О.БЫЧКОВА: Боже мой!
С.БЕЛКОВСКИЙ: Это русофобское заявление.
О.БЫЧКОВА: Что за... Просто какой-то, ужас какой.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Все, давай.
В.ДЫМАРСКИЙ: Я с ним не согласен. На всякий случай, передайте, пожалуйста.
О.БЫЧКОВА: Нет-нет. Мы этого даже не слышали. (говорят одновременно) Ну, мы начали говорить про шариатские суды.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Да, это отличная тема, она очень близка.
О.БЫЧКОВА: И, собственно, тут люди очень хотели ваше мнение узнать на этот счет. И я уже спрашивала сейчас у Виталия Дымарского, кажется ли ему, нет ли у него такого подозрения, что вот этого адвоката выдвинули с тем, чтобы там отвлечь народ от чего-то другого, более насущного? А, вот, например, Дмитрий написал: «Молитвенное стояние у Храма Христа Спасителя и вот эти все события православные, а также заявления о шариатском суде – что это было?»
С.БЕЛКОВСКИЙ: Да. Понимаете, мы за эпоху постмодерна стали жертвами собственного конспирологического сознания. Мы во всем видим какой-то тайный смысл, которого там нет. И уже в этой студии в декабре прошлого года (я повторяюсь снова – я знаю, что аудитория ничего не помнит, поэтому она подумает, что я говорю это первый раз, это меня оправдывает как морально, так и информационно) приводил цитату из Ивана Алексеевича Бунина, которая полностью описывает логику поведения, например, президента РФ, хотя и уходящего, Дмитрия Анатольевича Медведева. Иван Алексеевич Бунин в «Окаянных днях» написал, что мы долго думали, зачем наш приятель купил себе механическую канарейку. И, наконец, мы поняли, что просто он патологически глуп. Ну, слова «патологически» там не было, поскольку оно не было свойственно такому контексту.
Поэтому все эти чеченские бредни по поводу шариатского суда не имеют никакого... Их никто не организовал. Просто людям надо что-то говорить, а у людей проблема с речью – говорить им нечего. То есть вторая сигнальная система работает со сбоями, если вы помните, что это такое, из школьного курса биологии. Да? У животных есть только первая сигнальная система, а у человека есть вторая сигнальная система, связанная с членораздельной речью. Вот по мере развития цивилизации вторая сигнальная система работает все хуже.
Я в последние годы занимался изучением человеческих коммуникаций, и понял, что именно кризис второй сигнальной системы является источником многих проблем, когда человек говорит не то, что хочет, когда он хочет сказать «Я тебя люблю», а говорит, на самом деле, «Пошел нафиг» и потом очень удивляется результату сказанного, потому что ему кажется, что он сказал «Я тебя люблю», а, на самом деле, он сказал «Пошел нафиг».
О.БЫЧКОВА: А этот что сказал, на самом деле?
С.БЕЛКОВСКИЙ: Этот сказал, на самом деле, то, что его надо игнорировать. Потому что это адский трэш и отстой. Вот и все, что он сказал. А в политическом смысле нужно, как я и предлагал много лет подряд, отделить Чеченскую республику, Ичкерию, дать ей независимость, и тогда весь этот адский трэш и отстой останется там, по ту сторону фокуса и мы никогда не будем это обсуждать и тем самым терять драгоценное эфирное и рекламное время...
О.БЫЧКОВА: Да. Это мы теряем драгоценное время, ничего себе.
С.БЕЛКОВСКИЙ: ...самой популярной радиостанции РФ «Эхо Москвы».
О.БЫЧКОВА: Ничего себе, это мы теряем его. Хорошо.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Нет, я только опаздываю. Но у вас был гораздо интересней собеседник Дымарский. Это же я специально сделал, чтобы он смог выступить.
О.БЫЧКОВА: Да, чтобы он в кои веки, наконец, прорвался к микрофону на этой радиостанции. Хорошо. Ну, сегодняшняя новость – это, например, то, что Дмитрий Медведев решил вступить в партию «Единая Россия». То есть он уже об этом говорил, но вот сегодня эта новость получает какое-то развитие. Это тоже пустое, на что не следует тратить времени?
С.БЕЛКОВСКИЙ: Вы знаете, если человек достал уже собственного кота, который хотел уйти из его резиденции, это что-то о нем говорит. Я не знаю, пустое это или полное, стакан или...
О.БЫЧКОВА: Но кот вернулся.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Ну, кот вернулся, потому что он является охраняемым лицом и просто его не выпустила ФСО, а у простого кота не настолько много возможностей сопротивляться этой страшной агрессивной машине.
О.БЫЧКОВА: Он невыездной, что ли, оказался?
С.БЕЛКОВСКИЙ: Ну, мне представляется...
О.БЫЧКОВА: А, я знаю, у него были долги по кредитам у кота.
С.БЕЛКОВСКИЙ: У кота?
О.БЫЧКОВА: И его не выпустили.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Нет, вы знаете, есть такой, хороший анекдот про собак и котов, который, в принципе, описывает всю историю человечества. Я вообще считаю... Вот я сейчас систематизирую, хочу обратиться в Нобелевский комитет. С тех пор, как Михаил Сергеевич Горбачев, находясь в состоянии запальчивости, раздражения и глубокой задумчивости, видимо, выдвинул фонд «Подари жизнь» или не выдвинул еще на Нобелевскую премию... Я, кстати, пришел к выводу, что меня тоже можно выдвигать на Нобелевскую премию, потому что я ощутил себя подвижником, вы знаете? В тот день. Ко мне пришло четкое ощущение, что я – подвижник, я вам сейчас объясню, почему. Все-таки, я вот тут дал Дымарскому сказать, теперь дайте сказать мне.
Потому что я спас много тысяч жизней. Я делаю официально это заявление в прямом эфире самой популярной радиостанции РФ.
О.БЫЧКОВА: От чего?
С.БЕЛКОВСКИЙ: От всего. Потому что я в 1987 году поступил в медицинский институт.
О.БЫЧКОВА: А.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Потом через несколько месяцев понял, что это не мое, и ушел из медицинского института и, не став врачом, спас много тысяч жизней. И я подумал, что если мне не дадут Нобелевскую премию мира за это достижение, то в мире нет справедливости.
О.БЫЧКОВА: Ну или, по крайней мере, вот, есть у них там что-нибудь связанное со здравоохранением? Наверное, есть. В области биологии.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Да. Ну, хотя бы Нику пусть дадут за то, что я спас много тысяч жизней. Поэтому... С котом там такая история. Мне просто кажется, что кот ушел потому, что Дмитрий Анатольевич каждую ночь просыпается и будет до 8-го мая просыпаться с дикими воплями, потому что ему снится один и тот же страшный сон, что Владимир Владимирович Путин вносит на пост председателя правительства РФ кандидатуру Алексея Леонидовича Кудрина. И это достало даже кота. Потому что, знаете, кот должен постоянно каждую ночь выслушивать вопли человеческого существа.
О.БЫЧКОВА: Нет, нет, нет, ну это вы зря. Он сказал, что он ходит в спортзал и там решает все свои эмоциональные проблемы как и большинство людей.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Нет, я сегодня услышал заявление Дмитрия Анатольевича Медведева о том, что он перестал быть либералом.
О.БЫЧКОВА: Ну, он странно, кстати, выразился. Он сказал, что он всегда был консерватором, но при этом никогда не был либералом. Я не очень поняла.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Да. Может, в консерватории что-то не так, как говорил Михаил Михайлович Жванецкий? Нет, просто существует такой субъект российской политики общественной и медиа-жизни как прогрессивная общественность. Я просто в силу тучного склада фигуры никогда не мог принадлежать к прогрессивной общественности, потому что прогрессивная общественность бежит далеко впереди, а я так семеню где-то сзади и я являюсь регрессной или регрессивной общественностью. Принадлежу, вернее, к ней.
Прогрессивная общественность назвала Дмитрия Анатольевича Медведева либералом, и я прекрасно помню, что когда Дмитрий Анатольевич еще не стал президентом, а выступал на Красноярском форуме, он сказал «Свобода лучше, чем несвобода». И мне позвонило примерно 127 серьезных изданий от газеты «Коммерсантъ» до «Вашингтон...» «The Washington Post», прошу прощения, потому что среди ведущих «Эха Москвы» обязательно кто-нибудь найдется типа Евгении Марковны Альбац, кто скажет, что я неправильно сформулировал.
О.БЫЧКОВА: Еще надо сказать «The» тогда.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Да, я это и сказал. У меня просто плохая дикция. Но в стенограмме, я надеюсь, это останется – обращаюсь, соответственно, к тем, кто ее пишет. Пожалуйста. Потому что я не выдержу психологического давления Евгении Марковны Альбац (мне это не по силам).
Позвонили и спросили: «А что бы значила фраза Дмитрия Анатольевича Медведева «Свобода лучше, чем несвобода»?»
О.БЫЧКОВА: Полсекунды.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Включайте рассвет. После рекламной паузы я скажу, что я ответил на этот вопрос.
О.БЫЧКОВА: Включаем рассвет. После рекламы и новостей продолжаем программу «Особое мнение» со Станиславом Белковским.
НОВОСТИ
О.БЫЧКОВА: Продолжаем программу «Особое мнение», у микрофона – Ольга Бычкова, с особым мнением – политолог Станислав Белковский. Ну и вот...
С.БЕЛКОВСКИЙ: Мы на чем-то остановились.
О.БЫЧКОВА: Мы остановились на партийности Дмитрия Анатольевича Медведева. На самом деле, вопрос «Что это значит? И значит ли это что-нибудь на ближайшую перспективу?»
С.БЕЛКОВСКИЙ: Знаете, гениальный русский сатирик Михаил Михайлович Жванецкий сформулировал в свое время это так, что больше уже говорить ничего не надо. Был такой диалог, который озвучивали многие артисты, и один спрашивает другого: «Нет ли здесь второго смысла?», на что второй отвечает: «Здесь и первого-то нет».
О.БЫЧКОВА: (смеется)
С.БЕЛКОВСКИЙ: Вот это вообще относится ко всему, что делает Дмитрий Анатольевич Медведев.
О.БЫЧКОВА: Ну ладно.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Он находится в автономном интеллектуальном плавании, и как сказал бывший типа идеолог (хотя это не так) партии «Единая Россия» Алексей Чадаев, «чердак Дмитрия Анатольевича недостаточно меблирован». Это, опять же, возвращаемся к теме Ивана...
О.БЫЧКОВА: Оставим это на совести Чадаева.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Да, мы на ней и оставляем – он же сказал, а не я. Я просто его цитирую, потому что я с детства привык трепетать перед идеологами партии власти, даже фальшивыми. Суслов был моим кумиром. Хотя, Чадаев далеко не Суслов.
О.БЫЧКОВА: Вот, хотела сказать я.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Да-да-да. Далеко, далеко не. Он просто мальчик на побегушках по сравнению с Михаилом Андреевичем.
Так вот. Дмитрий Анатольевич, видимо, просто следует заветам Уинстона Черчилля, который сказал, что плох или глуп тот джентльмен, который в молодости не был либералом, а к старости не стал консерватором. Это просто знаете что? Дмитрий Анатольевич постарел. Он был либералом (так считала прогрессивная общественность)... А! Мы говорили про «свобода лучше, чем не свобода» в Красноярске.
О.БЫЧКОВА: И про прогрессивную общественность.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Да-да.
О.БЫЧКОВА: И про 127 изданий.
С.БЕЛКОВСКИЙ: И я должен был 127 газетам, начиная от «The Washington Post», я еще раз повторяю это для Евгении Марковны Альбац...
О.БЫЧКОВА: Ну, все уже, зачет-зачет. Все. Садитесь, пять.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Я и так сижу. А что вы имеете в виду под «пять», я, честно говоря, даже и не понял, но это не обязательно. Объяснять, что это не значит ничего. И все журналисты были страшно разочарованы. Они хотели, чтобы я сказал, что эта фраза «Свобода лучше, чем несвобода» означает полную смену парадигмы развития России, тотальную либерализацию, повешение Владимира Путина вниз головой на лобном месте. И вот сейчас прошло 4 года, и видно, что так оно и есть, что это не значит ничего. Но если вы думаете, что кто-то из 127 журналистов позвонил мне и поблагодарил за то, что я их предупредил на 4 года вперед, то, конечно, вы не ошибаетесь – не позвонил никто.
О.БЫЧКОВА: Ну, тут спрашивают про 4 года вперед, в смысле следующие 4 года, все-таки. Вот, останется ли этот тандем? Будет ли Путин такой, а Медведев технический премьер? И так далее. Опять же вопросы, имеет ли все это значение?
С.БЕЛКОВСКИЙ: Нет, нет. Это имеет чисто техническое значение для людей, которые паразитируют на изучении этих тем. С таким же успехом можно изучать галстуки Дмитрия Анатольевича Медведева или формат прически Владимира Владимировича Путина.
О.БЫЧКОВА: А что имеет значение?
С.БЕЛКОВСКИЙ: Как говорил известный литературный персонаж, «дрожание моей левой икры есть важнейший признак». Вот, если мы изучаем дрожание левой икры, то, конечно, можем посвятить этому жизнь. Вопрос только в том, кто будет нас стимулировать к тому, чтобы наша жизнь происходила в таком скучном режиме.
А жизнь состоит в следующем. Что российская экономика полностью зависима от внешних факторов, в первую очередь цен на нефть, которые формируются не нами, и уровня присутствия краткосрочного спекулятивного капитала в российской финансовой системе. Значит, любое изменение параметров в Европе (и это знает даже Алексей Леонидович Кудрин) ведет к колоссальным переменам в российской экономике. Если обанкротится формально хоть одна европейская страна, то здесь все наши эти орлы будут бегать с выпученными глазами, потому что Россия полностью зависима от этих факторов.
Второе. В России полностью разрушена и изношена инфраструктура, в которую никто не вкладывал ничего на протяжении 30 лет со времен Леонида Ильича Брежнева, и поэтому вероятность серьезных техногенных катастроф, которые были и в прошлом, нарастает с каждым днем в геометрической прогрессии. И в-третьих, Россия полностью и тотальна поражена коррупцией, что делает невозможным выполнение любых политических решений. С чем, собственно, Владимир Путин и смирился – он своим некоторым соратникам, насколько мне известно, за последние годы говорил, что в этой стране делать ничего невозможно. Глубочайший исторический пессимист. И я думаю, что Дмитрий Анатольевич углубил этот пессимизм, потому что надежды Путина на то, что Дмитрий Анатольевич при поддержке кота Дорофея как-то сможет справиться с решением важных задач в государственном управлении, не оправдались. Это все невыживабельно, понимаете? Если у человека рак с метастазами, то при всем к нему уважении трудно предположить, что его ждет длительный период стабильности и процветания. Россия – страна, которая поражена раком с метастазами. И Путин ли будет, Медведев ли будет, или Сидор Петрович Пупкин, неожиданно всплывший откуда-то из глубины времен, это уже не имеет значения. Имеет значение только одно – что эта вся парадигма развития должна быть изменена. Дмитрий Анатольевич вообще не имеет никакого значения (это уже очевидно), потому что, я говорю, если от человека уходит собственный кот, даже не женщина, то что о нем можно предположить?
Владимир Владимирович какое-то значение имеет, потому что он очень страдает и плохо спит по ночам тоже, как и Дмитрий Анатольевич, но по другой причине. Поэтому мне представляется, что лучше, все-таки, довести дело до 2018 года, чтобы Владимир Путин передал власть учредительному собранию и как-то все начинать по-новой, потому что Россия заслужила право быть Европой. Все-таки, русский народ – достаточно европейский, он, во многом, ментально сформирован варягами, и в этом году мы отмечаем юбилей, вы знаете, 1150 лет.
О.БЫЧКОВА: Ну, значит, не заслужила, Станислав. Потому что быть европейцами – это не значит слушать ту же музыку, читать такими же буквами, а это значит, например, иметь ценности, там, иметь какую-то этику. И, вот, все вот это, на чем...
С.БЕЛКОВСКИЙ: Ценности, да. Сегодня Дмитрий Анатольевич говорил, что у него консервативные ценности. И я сразу подумал о том, где эти ценности? В Банке Москвы или где-нибудь там, у братьев Магомедовых с их реконструкцией Большого театра? Мне представляется, что, благодаря Владимиру Владимировичу Путину с одной стороны, который предоставил русскому народу беспрецедентную, невиданную им никогда бытовую свободу, потому что на протяжении 1150 лет или, по крайней мере, с монгольского ига, то есть с середины XIII века государство было жестким мучителем русского народа. И архетип русского правителя – это очень жесткий отец, который соотносится со своим народом... Он страшно любит народ, но, мне кажется, чуть больше, чем следовало бы. Он любит его на грани инцеста, свой возлюбленный народ и хочет сделать так, чтобы этот русский народ никуда не девался. И объяснить ему, что он должен читать, что слушать, писать, как думать и так далее.
И эта парадигма изменилась при Владимире Путине, потому что Владимиру Путину это было все равно. Вот, моя книга «Бизнес Владимира Путина» 2005 года, в которой, как я хочу похвастаться, поскольку я опоздал и должен чем-то психологически компенсировать мою вину за опоздание, впервые была описана суть этого режима, потому что прогрессивная общественность тогда утверждала напропалую, что это жуткий какой-то неосоветский, чекистский, гэбистский, милитаристский режим. А сейчас уже является общим местом то, что было написано в этой книге «Бизнес Владимира Путина», что это обычная третьего мира клептократия, в которой нет ни чекизма, ни политических амбиций, ничего, а есть желание только пилить бабло. И как-то все это теперь знают и тоже никто не поблагодарил за то, что...
О.БЫЧКОВА: Какие люди, боже мой! Среди кого вы живете. Ну, то есть народ просто предоставили самому себе как он хочет?
С.БЕЛКОВСКИЙ: Совершенно верно, народ предоставили самому себе. Это колоссальное достижение. Потому что этот народ, подобно декабристам в 1814-15 годах, доехал до Парижа. Но тогда декабристов было мало, а сейчас народу-то много за счет демографического взрыва времен Перестройки. И этот народ вдруг понял, что можно жить и по-другому, что совершенно не обязательно, чтобы этот мощный отец совершал с тобой акт инцеста – как-то можно избежать этого акта. И народ создает запрос на то, чтобы жить нормально как в Европе. Это во многом заслуга Путина. После Путина пришел Дмитрий Анатольевич Медведев, если мы его еще помним, председатель партии «Единая Россия», который станет в ближайшие дни председателем. Потому что, конечно, нужно было дожить до того момента, когда эта партия будет полностью дискредитирована и известна в народе, благодаря Алексею Навальному и некоторым другим людям в качестве партии жуликов и воров, чтобы ее возглавить. Это идеальный момент, вы знаете? Как говорят на фондовой бирже, «когда все покупают – ты продаешь, когда все продают – ты покупаешь». Отлично. Дмитрий Анатольевич проявил себя в лучшем виде, в наилучшем. То есть как всегда. Это апофеоз качества управления в постсоветском мире.
И Дмитрий Анатольевич полностью дискредитировал институт президентства. Потому что, понимаете, чем я восхищаюсь? Во-первых, я восхищаюсь Дмитрием Анатольевичем, который сильно постарел и поэтому из либерала превратился в консерватора по Уинстону Черчиллю всего за 4 года, я думаю, потому что очень изнурительно сидение в Twitter’е. У меня нет Twitter’а, правда, у меня только Facebook, но я отказался от Facebook. А помните, что в день рокировки, 24 сентября родилась народная шутка, к сожалению, придуманная не мной, потому что она гениальная. Я завидую тому, кто ее придумал, но, к сожалению, не знаю, кто ее придумал. Но в любом случае заочно приношу ему свои колоссальные не извинения хотел сказать...
О.БЫЧКОВА: Респекты.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Респекты, да. Что чрезмерное увлечение социальными сетями ведет к потере работы, кто-то написал 24 сентября, когда было объявлено, что Дмитрий Анатольевич не будет президентом. Потом пересидел в Facebook, он страшно утомился, видимо, год за три. К тому же все его называли то Лунтиком (его кто-то называл), то Жалкий там был хеш-тэг в этом Twitter’е, да? Представляете, какая колоссальная усталость. Поэтому он постарел, из либерала стал консерватором, поэтому я бы, в общем, его защитил.
О.БЫЧКОВА: Но только концепция у вас не сходится, потому что работу он не потерял, а даже наоборот.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Нет, нет, нет. Это человек, не способный к работе, если посмотреть на него внимательно. Он как-то повернут глазами внутрь, он не в состоянии воспринимать то, что происходит в окружающем его мире.
О.БЫЧКОВА: Вот, совсем ничего хорошего? Вот, совсем ничего хорошего?
С.БЕЛКОВСКИЙ: Как? Это гениальнейший правитель России за всю ее историю, потому что он сделал главное – он дискредитировал сам институт президентства. Он дискредитировал саму идею, что может быть хороший вождь. Потому что мне кажется, когда партия «Единая Россия» на встрече с ним, актив ее слушал, как она будет процветать в долгосрочном режиме, я восхищался этими людьми. Я восхищался ими потому, что я бы не смог сдержать смеха. А они сдержали. Они сдержали. И если бы я оказался в этом зале, я себе представляю, что только мой фальцет звучал бы над этой всей аудиторией и меня бы вывели с охраной. И они меня спасли.
О.БЫЧКОВА: Вот поэтому вы там и не оказались.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Да, именно поэтому я там не оказался.