История СССР
Сообщений 181 страница 210 из 268
Поделиться1822016-03-05 19:16:12
http://dolboeb.livejournal.com/2929755.html
когда патриарх Никон стал восстанавливать на Руси греческий церковный канон, то концепцию «Третьего Рима» взяли на вооружение как раз его оппоненты-раскольники. Поэтому к 1667 году она была Церковным советом запрещена, и сохранялась лишь в традиции староверов, как именно антигреческая платформа.
Первым человеком, которому пришло в голову увидеть в «Третьем Риме» геополитику и пророчество о Российской Империи, подгребающей под себя византийское наследство, был киевский историк Владимир Иконников (1841-1923). Очень понятным контекстом, в котором он переизобрёл «Третий Рим» как имперскую идеологию, был турецкий гамбит Александра II, Крымская война, претензии на проливы и т.п
Поделиться1832016-03-05 19:16:45
Что заговорщики сделали со Сталиным
Согласно официальному сообщению, объявленному по радио назавтра в 6 утра, вечером 5 марта 1953 года на Ближней даче в Кунцево умер от инсульта Иосиф Сталин. Обстоятельства последних дней его жизни дошли до нас во множестве разных версий (один Хрущёв переизобретал свою историю по меньшей мере трижды), но в общем и целом сюжет вырисовывается один и тот же. 73-летний Сталин довольно явно готовился в очередной раз почистить верхушку своей вертикали от четырёх ближайших приближённых, и эта самая четвёрка его каким-то ловким способом опередила.
Открытым остаётся один медицинский вопрос: пришлось ли четверым заговорщикам в ночь с 28 февраля на 1 марта 1953 года отравить «отца народов» каким-то ядом во время их последней совместной попойки на Ближней даче, или, по чудесному совпадению, тирана в самый подходящий момент хватил инсульт, а Хрущёв, Берия, Маленков и Булганин всего лишь проследили, чтобы он после этого на протяжении пары дней не получал никакой врачебной помощи. Думаю, ответа на этот вопрос мы уже никогда не узнаем. Меня вполне устраивает и версия о чуде на праздник Пурим.
Зато подготовка к устранению «отца народов», проведённая Берией, задокументирована очень даже обстоятельно. В считанные месяцы перед смертью Сталин лишился сразу многих из верных людей, которыми окружил себя в последние годы на Ближней даче: лечащего врача Виноградова, начальника охраны генерала Власика, секретаря Поскрёбышева. Причём решение об аресте или отстранении каждого из них он сам же и принял. В результате остался и без медицины, и без охраны, и без ближайшего помощника — зато в компании ровно тех самых четырёх человек, которых собирался вскоре устранить. А они — с ядом или без яда — успели его опередить.
После чего Берия деловито занялся устранением всех нежелательных свидетелей и возможных исполнителей заговора (охранников Ближней дачи, её прислуги, сталинского сына Василия, уверенного, что отца «отравили»). А трое остальных заговорщиков озаботились устранением уже самого Берии, которую им удалось успешно осуществить спустя 16 недель руками военных. Спустя полгода после захвата Берии над ним прошёл суд, на котором его признали врагом народа и шпионом сразу кучи разведок — такое ощущение, что, начиная с первых дней своей дореволюционной карьеры, он ничего другого не делал, а только куда-нибудь непрерывно вербовался: то к азербайджанцам, то к англичанам, то к американцам, а до этого ещё и на царскую охранку успел поработать. Когда Берию на самом деле расстреляли — после суда, или сразу же при аресте, полугодом раньше — тоже окончательно не понятно. Документы его судебного дела вызывают массу вопросов, достоверной информации о том, куда делось тело после казни, тоже нет. Но в 2002 году Военная коллегия Верховного суда РФ оставила приговор Берии без изменения.
Книг и иных исследований об обстоятельствах смерти Сталина в последующие полвека издано великое множество. Не желающим тратить много времени на изучение хроники «кто кого убил какого числа, и зачем» могу порекомендовать журнальный вариант книги Авторханова «Загадка смерти Сталина», вышедший 25 лет назад в «Новом мире». По сравнению с тамиздатовским оригиналом книга сокращена вдвое. У Авторханова, конечно же, есть собственная версия событий, но писал он этот текст в эмиграции, сбежав из СССР за 11 лет до описываемых событий, поэтому полагается в основном на разные свидетельства очевидцев, ставшие достоянием открытой печати в первые годы после смерти Сталина. Отдельно в связи с сегодняшней датой могу порекомендовать волонтёрский исследовательский интернет-проект «05/03/1953», где журналистами и историками собрано много оригинальных свидетельств о событиях 5-9 марта 1953 в Москве.
Поделиться1842016-03-20 22:11:17
Одним из результатов Ялты была отдача Сталину всей Восточной Европы. Вопрос: насколько этого можно было избежать? Ну, допустим, представим себе, что западные лидеры страшно боялись, что если не отдать Сталину Восточную Европу, то он начнет сразу, не сходя с места, Третью мировую войну, что было вполне вероятно. Но остановимся на одном конкретном эпизоде — Югославия.
Вот, югославским первым партизаном в Югославии был генерал Михайлович. Потому что когда Гитлер напал на Югославию весной 1941 года, коммунист Сталин и Гитлер были еще союзники, соответственно, генерал Михайлович увел своих солдат в горы, они назывались «чётники», это были первые партизаны. А югославские коммунисты во главе с Броз Тито тогда, конечно, против Гитлера не воевали, и, собственно, они, естественно, вступили в войну по указке Коммунистической партии только после того, как Гитлер напал на своего союзника.
Соответственно, США и союзники поддерживали Михайловича. С 1943 года ситуация начинает меняться, союзники почему-то начинают поддерживать Тито. Почему? Потому что со всех сторон к ним поступает информация, что Михайлович – предатель и коллаборант, что у Тито есть 200 тысяч человек под ружьем, а у Михайловича и 10-ти тысяч нет. Что Михайлович с военной точки зрения ничего не делает. И, в конце концов, поддержка союзников переключается на Тито.
Может, это была правда? А правда заключалась в том, что в мае 1944 года героический Тито сбежал из страны и сидел под крылом русских и британцев. Вопрос: кто был автором всех докладов о Тито? Ответ: в основном, советские агенты. В том числе, например, Бёрджес, часть Кембриджской пятерки.
Другой человек, который сидел в Каире и который определял политику по отношению к Югославии, звали его Клюгман. Он тоже был советский агент.
Вопрос: может, они рассказывали правду? Может, действительно, Тито был герой, а Михайлович воевал плохо? Ответ заключается в том, что они занимались абсолютной дезинформацией. Два главных было их приема: первое, утаивать все рапорты, благоприятные для Михайловича, и второй очень простой, приписывать все операции Михайловича Тито. И дело дошло, в конце концов, до того, что на саммите в Тегеране Черчилль говорит Сталину, что вот какой молодец Тито – он сдерживает там 20 нацистских дивизий. На что даже Сталин не выдержал и говорит «Знаете, там в Югославии не больше 8 нацистских дивизий».
Как этот работал механизм? Вот, прекрасный пример. Американская разведка ОСС – она забирает 40 хорватских коммунистов, которые работают шахтерами в Канаде, тренирует их на своей знаменитой базе в «Кэмп Икс», собственно, той, где тренировался когда-то Ян Флеминг. Потом их всех отвозят в Каир на брифинг как раз к Клюгману. И, собственно, это те самые 40 агентов, которых забрасывают в тыл немцев и донесениями которых потом пользовались союзники, оценивая Михайловича и Тито. Ну, что доносили 40 коммунистов? Ну, понятно, что Тито – демократ, а Михайлович – нацист и коллаборант.
В итоге в Тегеране все обещали поддержку Тито, Михайловича даже не упомянули. Как следствие, это было самосбывающееся пророчество, Михайлович всё меньше получал поддержки. В 1946 году его арестовали, Тито его, естественно, расстрелял после показательного процесса. Вот история конкретная о том, как Югославия стала советской страной и как Советскому Союзу это не стоило ни копейки, и как, в общем-то… Считалось, что это политика Запада, а, на самом деле, это была политика Советского Союза.
Другая история. Как получилось, что Китай стал коммунистическим? Там как дважды повторилась один в один история Югославии. Тоже было 2 группы, которые сражались против японцев. С одной стороны Чан Кайши, а с другой стороны председатель Мао. Тоже США поддерживали Мао в уверенности, что Чан Кайши – предатель, а Мао – демократ.
Кто были те люди, которые внушили высшим американским чиновникам эту уверенность? Ответ: они были советские агенты, Джон Сервис, там куча народу. Но самый главный из них был, конечно, Оуэн Латтимор, самый высокопоставленный по словам сенатора Маккарти советский агент в американском правительстве. Это тот самый бесценный человек, который в 1944 году еще посещал Магадан, который посещал ГУЛАГ, который оставил об этих посещениях очень положительные воспоминания. И всё это, несмотря на то, что еще до начала войны ФБР рекомендовало немедленный арест Латтимора в случае угрозы национальной безопасности. А в 1948 году из Греции в США сбежал чекист Александр Бармин, который дополнительно сообщил ФБР, что Латтимор – советский агент.
Опять же, да? Была целая серия докладов, согласно которой американские власти считали, что председатель Мао – это борец с японцами и вовсе не коммунист, и Мао надо поддерживать, а Чан Кайши – это коррумпированный негодяй, которого поддерживать не надо.
Абсолютно были не случайные эти доклады. Не случайно Латтимор заблуждался, потому что, например, одной из главных черт политики Мао было то, что царство террора началось еще до его победы. И Яньань, которую Латтимор посещал вместе с другими советскими агентами, в частности, Бесоном и Яффе, было местом, где каждый день коммунисты вставали и в кругу друзей признавались о том, какие они плохие люди. Это бывают такие, вот, чистки в Янане.
Войска, опять же, которые собирал Мао для великого похода, не были добровольцами – это была одна из самых потрясающих в мире демонстраций эффективного насилия. Войска собирались очень просто: каждому коммунисту давали задание «Ты, пожалуйста, приведи столько-то солдат». За невыполнение задания расстреливали. Соответственно, коммунист приходил в деревенский дом и говорил, что «вот у вас сын призывного возраста – пусть он не прячется в лесу, а идет в армию, а иначе я вас всех расстреляю».
Кстати, вы спросите, как же такая армия не разбежалась. А ответ: она разбежалась. Что из войск, которых Мао увел с собой в великий поход, 80% разбежались. Хотя, в общем-то, с ними никто не сражался.
А поскольку кроме того великий поход шел через территории, на которых не говорили на этом китайском, а говорили на другом китайском языке, вы легко можете представить себе, как вот эти оборванные солдаты, которые жили только грабежом, как они боялись отстать от войск, учитывая, что окрестные жители (понимали они) их просто убьют. И то в этих условиях 80% разбежалось.
Вот, Оуэн Латтимор не мог этого не знать. Тем не менее, его донесения были о том, какой Мао молодец и демократ.
То есть это был новый тип агента – не тот, который получал какую-то информацию и переправлял ее в Москву, тот, который определял, формировал политику государства, внутри которого он действовал.
Мы не знаем, что бы произошло, если бы США помогали Чан Кайши – может быть, коммунисты всё равно бы победили, может быть, Китай был бы разделен надвое как Корея. Но вот только один факт. США не помогали Чан Кайши, потому что они считали Мао демократом и борцом с японцами. И причиной такого их поведения было обширное коммунистическое проникновение.
Ну, в общем, бог с ним, с Латтимором. Вы скажете, что это всё детали. Вот, возьмем самый главный итог Ялты, может быть даже более главный, чем раздел Восточной Европы. Это конец эпохи империализма и создание Организации Объединенных Наций.
Вот, в Ялте определялось лицо поствоенного мира. Кем оно определялось? Оно определялось президентом Рузвельтом. Президент Рузвельт в тот момент был уже смертельно болен. А уже, к сожалению, наблюдатели описывали ситуации, при которых он подолгу остекленевшим взглядом глядел в одну точку, при которых ему трудно было сосредоточиться на вопросах. Дело не в том, что у него как-то ослабли когнитивные способности (вовсе нет). Но это был человек, который просто физически испытывал большие проблемы.
Госсекретарем президента Рузвельта без году неделя в должности был Стеттиниус. Тем более, что Рузвельт сам любил работать со своим госсекретарем. А ближайшим помощником Стеттиниуса, surpise-surpise, был Элджер Хисс, собственно, единственный советский агент, о котором было хотя бы доказано, что он советский агент.
Потом с целью минимизации ущерба писали, что Хисс занимался только техническими вопросами, что было неправдой, потому что Рузвельт лично просил Хисса присутствовать в Ялте. И осталось гигантское количество документов как раз от Стеттиниуса, где он говорит примерно так: «Вот, Дальний Восток – поговорите по этому поводу с Хиссом. Организация Объединенных Наций – поговорите по этому поводу с Хиссом. Польша – с Хиссом».
То есть еще раз, со стороны США исход Ялты во многом определял советский агент, который был не единственным советским агентом. Целое гнездо их сидело в казначействе. В Белом доме сидел Локлин Карри. И самое невероятное, что, в общем-то, об этом уже было известно. О том, что Хисс – советский агент, сказал еще Уиттекер Чамберс, советский курьер в 1938 году, потому что Уиттекер Чамберс разуверился в идеалах коммунизма и запалил всю малину.
Ну, собственно, еще раз. Я сейчас даже не про советского агента – это мелочь. Еще раз повторяю, что самое главное было в американской политике в Ялте? Создание Объединенных Наций и антиимпериализм. Хорошо известно. что Франклин Делано Рузвельт занял в Ялте фундаментальную позицию, которая, конечно, была не под каким советским влиянием, которая была под его собственным убеждением. Это была позиция на уничтожение Британской империи, уничтожение колониализма и создание ООН. После Второй мировой США и Британия, действительно, вполне могли разделить мир. Британия там забирает Ближний Восток, США забирает Тихий Океан и Азию, отвоеванную у японцев. Вместо этого Рузвельт занимает другую позицию, антиколониальную (он, а не Советский Союз был главным могильщиком колониализма), и вместо этого создается ООН. Причем, нам рассказывали очень долго, что вот то, что Сталина удалось уломать на ООН – это было большое достижение. Учитывая, что как раз Элджер Хисс главным образом занимался вопросами создания ООН, то есть это было прекрасно. Да? Рузвельт думал, что он уламывает на ООН Сталина, а Сталин, конечно, прекрасно понимал, что замена нормальных государств, руководимых вменяемыми людьми на гигантской территории третьего мира, замена их, вот, автохтонными дикарями, которые будут голосовать в ООН, ну, сделают из ООН то, чем она сейчас является.
Вот, собственно, ровно это мы сейчас и хлебаем. Не только США не Четвертый Рейх, как нам объясняют разные борцы с империализмом, хочу я вам сказать. Но ровно наоборот: в 1945 году в Ялте США забили гвоздь в гроб империализма, и с тех пор мы расхлебываем эту ситуацию, которая, собственно… Вот эта самая гибель империализма, вот это самое освобождение Ближнего Востока от проклятого империалистического ига, освобождение Сирии от страшного ига французов, в частности, и привело, что с тех пор, как Сирия освободилась от ига французов, там не было ни одного приличного режима за исключением более или менее людоедов.
Как писал Уиттекер Чамберс, в ситуации, которая имеет мало параллелей в истории, агенты врага были гораздо больше в состоянии, чем красть документы, они были в состоянии влиять на внешнюю политику нации в интересах главного врага нации. И не только в исключительных случаях как в Ялте, где роль Хисса хотя и очень важная была, до сих пор мало определена, но и в том, что касалось колоссального количества день за днем принимаемых решений.
И, вот, собственно, я к чему всё это говорю? Что всё это оказалось не важным. Вот, все эти ухищрения СССР, попытки выехать на кривой козе оказались не важными. Мао продемонстрировал эффективность насилия и покорил Китай. Вьетконговцы продемонстрировали эффективность насилия, и полезные идиоты продемонстрировали эффективность лжи, называя генерала Тхе, пытавшегося спасти свой народ от кровавой диктатуры «марионеткой американцев», а американцев, которые ему пытались помочь, «империалистическими агрессорами». Ялта была катастрофой для Европы Восточной. Крах колониализма был катастрофой для подавляющего большинства стран, где он случился. Леваки полностью победили в сфере идеологии, а потом СССР подавился.
И, вот, я недавно была во Вьетнаме – это было поразительно. Там во Дворце воссоединения до сих пор в Сайгоне стоят танки, советские и китайские. А по речке Сайгон, по которой за уплывавшими американцами плыли люди чуть ли не на плотах, спасаясь от коммунистического рая, плывет пароход с американскими туристами. То есть насилие эффективно только на узком отрезке. А потом оно гибнет само собой, разрушаясь под напором эффективной экономики свободного мира.
Поделиться1852016-04-03 15:50:11
С 1363 года ярлык на великое княжение Владимирское принадлежал только московским князьям, а Ольгерд литовский распространил свою власть на всю южную Русь, затем провёл серию походов против Московского княжества.
Дмитрий Донской нанёс несколько поражений монголо-татарам (Куликовская битва и др.), после чего новый хан Тохтамыш признал великое княжение Владимирское наследственным владением московских князей.
К рубежу XIV—XV веков практически все русские земли были разделены между Московским и Литовским великими княжествами, их граница прошла по реке Угре.
[b]
Правление Ивана III[/b]
Правнук Дмитрия Донского Иван III существенно усилил Московское княжество, присоединив к нему обширные тверские (1485) и новгородские (1478) земли. После присоединения Новгородской республики власть Москвы распространилась до побережья Северного Ледовитого океана и Урала. По результатам русско-литовской войны под власть Москвы к 1503 году перешёл Брянск и Чернигов. Великому князю Ивану Великому также удалось восстановить независимость России, разорвав вассальные отношения с Золотой Ордой в 1480 году.
При нём был построен Московский Кремль. Его сын царь Василий III продолжил собирание русских земель, присоединив к Москве Псков (1510), Смоленск (1514) и Рязань (1521).
В 1547 году великий князь московский Иван IV Грозный венчается на царство и, таким образом, становится первым российским царём.
В целях укрепления властной вертикали Иван Грозный создаёт опричнину, которая обеспечивается земельными угодьями. Формируется монархическая идеология (царизм, самодержавие). Практикуются жестокие репрессии в отношении неблагонадёжных элементов: боярские опалы, новгородский погром. Однако сожжение Москвы крымским ханом в 1571 году демонстрирует слабость опричнины как орудия государевой власти.
Поделиться1862016-04-03 18:41:01
ЛЕВ ТОЛСТОЙ против ПЕТРА ПЕРВОГО
Л.Толстой, цитата из черновика рассказа “Николай Палкин”
«С Петра І начинаются особенно поразительные и особенно близкие и понятные нам ужасы русской иcтории… Беснующийся, пьяный, сгнивший от сифилиса зверь четверть столетия губит людей, казнит, жжет, закапывает живьем в землю, заточает жену, распутничает, мужеложествует… Сам, забавляясь, рубит головы, кощунствует, ездит с подобием креста из чубуков в виде детородных органов и подобием Евангелий — ящиком с водкой… Коронует блядь свою и своего любовника, разоряет Россию и казнит сына… И не только не понимают его злодейств, но до сих пор не перестают восхваления доблестей этого чудовища, и нет конца всякого рода памятников ему» (ПСС. — М., 1936. — Т. 26. — С. 568)
Поделиться1882016-08-16 20:44:25
В 1998 году, когда Билл Клинтон позвонил Борису Ельцину, чтобы сказать ему, что США рассматривают возможность авиаударов по Сербии, Ельцин был в ярости, вспоминает советник Клинтона по России Строуб Тэлбот в своих мемуарах. Он несколько раз крикнул президенту США: "Нельзя!", а затем повесил трубку. Авиаудары, конечно, были нанесены. Путин был решительно настроен насчет того, что под его руководством, возражения России будут приниматься во внимание. Много лет спустя, когда его чиновники сказали, что поворот Украины к Западу и подписание ею торгового соглашения с ЕС — это тоже "Нельзя", Путин был готов делать то, что не мог Ельцин: поддержать свои слова грубой силой. После того, как проевропейские протесты привели к бегству бывшего украинского президента Виктора Януковича, Путин перешел к аннексии Крыма.
Источник: news.online.ua/750473/stalo-izvestno-pochemu-putin-boitsya-ssha-the-guardian/
Поделиться1892016-09-09 20:09:20
08-09-2016 (20:47)
Советы будущим революционерам
Евгений Ихлов: Не оставляй истеблишменту шанса на реванш
"Ворожеи не оставляй в живых" (Исход, гл. 22, ст. 18)
Прошу простить мне самоповторы, но считаю важным изложить в целостном виде.
14 сентября исполняется 99 лет со дня объявления России республикой. Этот акт, принятый Демократическим совещанием (фактически - круглым столом всех левых сил), стал ответом на корниловское выступление. Но этот акт был юридическим вызовом, ведь, строго говоря, с 16 марта 1917 года, с отречения "однодневного царя" Михаила Александровича, Россия была "империей без императора" и была принята концепция непредрешенчества: вот, дескать, соберется Хозяин Земли Русской - Учредительное собрание - и определится. Это было очевидное лукавство, необходимое, дабы успокоить монархистов - участников заговора против Николая II, ибо уже с апреля 1917-го всем было понятно, что в будущем Учредительном собрании фракции монархистов не будет, а представительство умеренно-консервативных сил, готовых согласиться с пусть символическим возращением династии, будет мизерным.
Почему был нужен этот явно, как сказали бы сейчас, антиконституционный шаг? Большинство несостоявшихся путчистов были монархистами. Собственно, у путчистов были две главные идеи - заставить страну продолжать войну и романтическая ностальгия по монархии. И сцепленность этих двух лозунгов не была искусственной: заставить Россию продолжать войну можно было только сталинскими методами. Об этом писал (сочувственно) Солженицын в "Октябре 1916": создать особотделы в полках и такую политика снабжения хлебом городов, чтобы, как в Великую Отечественную, все ценности голодные горожане отдали мужикам. А до расстрелов за пораженчество путчисты додумались сами. Это значит, что воевать Россия без ВЧК (и СМЕРШа) категорически отказывалась. Но такой репрессивно-мобилизационный режим не мог существовать без мощной мифологии. Некая "народная монархия" (генеральская хунта под прикрытием короны) была неизбежной формой правой диктатуры. Сторонники демократического социализма выбили юридическую возможность для мирной реставрации.
К сожалению, для России путчисты, - в своем большинстве, между прочим, выходцы вовсе не из родовой аристократии, но из низших классов, - совершенно не понимали (и оказавшись во главе Белого движения, свое непонимание очень наглядно показали) острейшей необходимости аграрной реформы в виде раздела земель, а также необходимости федерализации страны. Дело в том, что 1915-16 годы стали отличным социальным лифтом для многих офицеров. Но внезапно поднявшись по иерархии, они, охваченные эйфорией от такого взлета, совершенно нетипичного для российской армии, оказались захваченными имперско-монархической мифологией. Но популярность таких идей была настолько маргинальна, что даже анархисты или ультра-левое крыло эсеров были популярней в массах.
Но весь ужас был в том, что своим дилетантским путчем они полностью похоронили все шансы на мирное развитие революции, на удержание ее в рамках рациональных целей. Сторонники демократического социализма (эсеры и формально единая с 1912 года РСДРП), получив в марте 1917 года все мыслимые и немыслимые политические свободы, спокойно ждали, когда осенью, без особого напряжения став громадным большинством в Учредительном собрании, они начнут долгожданные преобразования... Только Ленин, считая их близорукими идиотами, говорил, что истеблишмент совершенно не намерен пойти по пути социальной эвтаназии, и, когда оправится от испуга, нанесет коварный удар, не мало не заботясь о соблюдении юридического и политического политеса. И Ленин оказался полностью прав - накрученные либералами, рассуждавшими так, как будто они начитались Латыниной, генералы решились на исходе августа на путч. Такой же бестолковый, как и попытка ГКЧП спустя 74 года. Тогда ведь Ельцин повторил обезвреживающий удар - без суда и следствия разогнал КПСС и признал суверенитет всех республик. Вернуть советскую систему мгновенно стало невозможно. Финал варианта, когда бы мудрые генералы и мудрый Керенский договорились бы о совместных действиях против самых левых, реализовался через год, когда сторонники адмирала Колчака свергли и без суда и следствия расстреляли Омскую директорию - правительство самых умеренных социалистов, имеющих к тому же мандаты фракций квалицифицированного большинства Учредилки. Казалось бы, легитимности выше крыши. Только для романтически-монархических казаков это все - как и сегодня - было синонимом национал-предательства.
Действия путчистов вывели ситуацию из равновесия, и готовы к этому были только те, кто считал, что в условиях революции равновесия не может быть в принципе. И только в августе (сентябре) 1917 года стала понятна мудрость знаменитого Приказа №1 Совета рабочих и солдатских депутатов. Этот приказ сделал для армии невозможным наступление, но он же сделал невозможным ее использование в качестве опоры военной диктатуры.
Прошло три с половиной года. Видя, как первая гражданская война (с консерваторами) переходит во вторую - с крестьянами, Ленин пошел на исторический компромисс. Он вторично - первый раз "Декретом о земле" - вводит эсеровскую аграрную реформу. Начинается НЭП. И тут выясняется, что отлично действующие во всех странах, от Восточной Европы 20-х годов и до Южной и Центральной Америки и Южной Азии 60-х годов, меры - распределение земли между крестьянскими домохозяйствами и поощрение сбытовой и перерабатывающей кооперации - в России проваливаются. Крестьяне-протофермеры, вместо наращивания производства зерна на собственной, такой долгожданной (60 лет ждали) земле, начинают сокращать производства. Они наедаются - впервые за века, и начинают работать только для того, чтобы быть сытыми. Мудро исходя из правила: от работы кони дохнут.
Левые в ВКП(б) решают прижать крестьян "ножницей цен" - низкие закупочные и высокие на промтовары. Но крестьяне отказываются от закупок городского, носят домотканное... Их поведение вопиюще нерыночное. Вся беда большевиков-нэповцев была в том, что они - в отличие от всех других аграрных реформаторов - погрузили крестьян в нерыночную среду. Образование - бесплатно. Лечение - бесплатно. В случае чего - помощь от государства. Производить товарное зерно не вынуждают ни проценты по кредитам, ни стремление дать детям образование, ни желание накопить на свою мельницу, мастерскую, лавочку... Нанявший работника теряет избирательные права (лишенец). А зажиточные крестьяне, уже со вполне рыночными установками, вполне могут придержать муку - "пока не станут давать правильную цену". Только быстро растущие города и переполненные рабочие общежития-бараки ждать не могли.
И опять только один большевистский деятель понимал - мирного пути не будет. Либо политическая эволюция закономерно приведет к власти слой зажиточного крестьянства, который потом создаст режим (очень) твердой власти, гарантирующей этому слою землю и свободу торговли, либо вся социальная структура должна быть уничтожена и создано государственное рабовладение.
Ленин понимал, что социальная либеральная демократия - это не тот режим, при котором можно проводить аграрную реформу, восстанавливать армию и создавать новые интеграторы для многонациональной и многоконфессиональной страны, в которой привычка к совместной жизни тает на глазах. Может быть только репрессивная диктатура с мессианской идеологией. Ленин решил, что "лучше он, чем какой-нибудь подлец".
Сталин понимал, что традиционалистское общество не может стать ни урбанизированным, ни модернизированным, если не будет тоталитаризма, уничтожающего всю социальную структуру. Он предпочел свой тоталитаризм, чем перспективу ждать русского Гитлера или Муссолини.
Выводы из всего этого удручающе просты и сводятся к необходимости системной оценки любых активных действий.
1. Обезглавив при революции старый режим, не оставляй истеблишменту шанса на реванш, сразу разрушай все его институты и властные рычаги; важен не КПД новых государственных органов, но невозможность обратить их против нового режима.
2. Проводя социально-экономические реформы, понимай, какой контекст ты создаешь для основного производящего класса - стимулирует ли он его, или, напротив, уменьшает его самостимулирование, и если это так, то отдавай отчет в системе стимулирования принудительного.
Приложение. Из моей статьи "Матрица краха" ("Каспаров.ру"), 21.01.2013
"Говоря о компромиссах, я хочу обратиться к совершенно забытой сегодня теме — роли негласных компромиссов в истории большевизма. На слуху обычно два "мартовских" компромисса, позволивших большевикам сохранить власть в острокритических ситуациях: 1918 (Брестский мир) и 1921 (НЭП) годов.
За эти компромиссы большевиков все хвалили и ставили в пример их преемникам. Рассказами об этих компромиссах идеологи ранней перестройки старательно загоняли большевизм в гроб. Но было еще несколько не менее важных компромиссов, давших Ленину победу. Первый — это известнейший Декрет о земле, когда Ленин, "вычеркивая из реальности" правых эсеров, отбросил свои фантастические идеи о коммунизации земли и реализовал именно эсеровский "черный передел".
Второй негласный компромисс — это молчаливое согласие большевиков с тем, что вся власть на местах достанется свободно избранным Советам. После подавления в ноябре 1917 года кадетского сопротивления, большевики были уверены, что угроза гражданской войны погашена и впереди годы сравнительной мирной жизни. Они отпустили на свободу посаженных Керенским генералов-путчистов и начали выборы Учредительного собрания. Ленин удовлетворился лишь жестким контролем над Петроградом и Москвой, обеспечивая гражданский мир в обмен на полное признание результатов волеизъявления местного населения.
Третий компромисс — это массовый призыв к царским офицерам поддержать Красную армию в начале войны с Польшей в мае 1920 года. Большевики однозначно дали понять, что из очага мировой революции Советская Россия превращена в инкарнацию Российской империи. В обмен на то, что на службу к Троцкому царских офицеров, в том числе генералов, пошло куда больше, чем к Деникину, Колчаку, Юденичу и Врангелю вместе взятым, в Красной армии была уничтожена митинговая демократия, введены заградотряды и "децимации" (расстрел определенной доли нижних чинов в проштрафившихся частях), из революционной она стала настоящей имперской.
Но вернемся к первому ленинскому компромиссу, который, по моему мнению, до такой степени повлиял на дальнейший ход истории, заложив предпосылки последующих событий, что стал, наряду с "Брестом" и НЭПом, основой матрицы, того, что я бы назвал "практическим ленинизмом".
Написав слова "Декрет №2" на эсеровской земельной программе, Ленин как бы сказал крупнейшей тогдашней партии — социалистам-революционерам: "Я исполняю то, о чем вы, начиная с ваших политических предшественников — народников и народовольцев, мечтали целых полвека; в важнейшей аграрной сфере я отказываюсь от марксистских догматов, но за это не мешайте большевикам править страной. Упреки Керенскому, что он, сам эсер (правый), потерял власть из-за нерешительности ввести собственные разработки декретом Временного правительства, я полагаю несостоятельными. Аграрные реформы в странах с латифундийским сельским хозяйствам не зря очень сложны, проводятся медленно и трудно".
Для понимания всего последующего важно понять: все последовательные аграрные реформы, начиная с якобинской и включая Столыпинскую или ту, что провозгласил на Всероссийском Учредительном собрании его председатель Виктор Чернов, имели рыночный контекст. Получившему надел крестьянину были очень нужны деньги — налоги, взятки чиновникам, лечение, инвентарь, учеба сыновей (без которой им нет никуда дороги в жизни)… На Кавказе — дополнительно — на грандиозные престижные семейные торжества.
Ленин погрузил крестьян в "безденежную среду", то есть одним рывком перекинул их в вековую мужицкую утопию ("Опоньское царство"), где больше не надо надрываться за лишнюю копеечку.
Эсеровско-ленинский "черный передел" (раздел земли между крестьянскими домовладениями и закрепление ее в пользование) покончил с крестьянским малоземельем и с вековой угрозой массового голода. Разумеется, кроме чрезвычайных условий стихийных бедствий или гражданской войны. Крестьяне получили возможность выращивать столько, сколько им нужно для прокорма семьи и скота, а также для покупки соли, конской упряжи и гвоздей (одежда домотканая). Но самое главное, произошла ликвидация товарного производства. Впервые за тысячелетие крестьяне были избавлены от обязанности кормить несельское население, прежде всего города, промцентры и армию. Через 10 лет это пустит под откос НЭП. Но в 1918 году обрекало на голод плацдармы большевизма — индустриальные центры. Поэтому большевикам пришлось создавать комбеды, разжигая мощнейшую социальную конфронтацию в до того полностью лояльной им деревне, а затем направлять в деревню продотряды, что спровоцировало настоящую гражданскую войну и все последующие крестьянские восстания, привело к чудовищному голоду 1921 года, питало махновское движение".
Поделиться1912016-12-13 06:13:40
Откровения Ленина о русских и русской истории
22:41 11.12.2016 , Лидия Грот
Документы показывают истинное отношение Ленина к русским
Уже в конце 1917 года Ленин заявлял, что при царизме национальный гнет по отношению к другим народностям (помимо великороссов) был неслыханным по своей жестокости и нелепости и это скапливало в неполноправных народностях сильнейшую ненависть к монархам, причем эта ненависть переносилась и на всех великороссов (Из речи на Первом всероссийском съезде военного флота 22 ноября (5 декабря) 1917 г. // ПСС. Т. 35. С.115-116).
На VIII съезде РКП(б) в марте 1919 г. мысль о том, что трудящиеся массы других наций Российской империи были полны недоверия к великороссам, как нации кулацкой и давящей (! – Л.Г.), получила дальнейшее развитие. О факте ненависти финляндской буржуазии якобы рассказывал Ленину финский представитель.
Далее, комментируя протесты по поводу территориальных уступок Финляндии, сделанных по Юрьевскиму договору, Ленин назвал эти протесты шовинистическими и закончил свою мысль следующими словами:
«Это такие возражения, по поводу которых я говорил: поскрести иного коммуниста — и найдешь великорусского шовиниста… В этом деле мы должны быть очень осторожны. Осторожность особенно нужна со стороны такой нации, как великорусская, которая вызвала к себе во всех других нациях бешеную ненависть, и только теперь мы научились это исправлять, да и то плохо (VIII съезд РКП (б). Из заключительного слова по докладу о партийной программе // ПСС. Т.38. С. 182-184).
Еще более определенно высказывается Ленин в статье или письме «К вопросу о национальностях или об ”автономизации”», написанном в связи с образованием СССР и посвященном проблеме взаимоотношений между народами Советской страны, где в частности, разъяснятся его понимание принципов пролетарского интернационализма. Считается, что Ленин в письме «К вопросу о национальностях или об «автономизации» осветил важнейшие проблемы национальной политики партии, он придавал ему большое значение и предполагал позднее опубликовать его в качестве статьи. На XII съезде РКП (б) это письмо было оглашено по делегациям.
В письме Ленин указывал на важность того, чтобы «…защитить российских инородцев от нашествия того истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ. Нет сомнения, что ничтожный процент советских и советизированных рабочих будет тонуть в этом море шовинистической великорусской швали, как муха в молоке… и второй вопрос, приняли ли мы с достаточной заботливостью меры, чтобы действительно защитить инородцев от истинно русского держиморды? Я думаю, что мы этих мер не приняли, хотя могли и должны были принять.
…Тут встает уже важный принципиальный вопрос: как понимать интернационализм? Я уже писал в своих произведениях по национальному вопросу, что никуда не годится абстрактная постановка вопроса о национализме вообще. Необходимо отличать национализм нации угнетающей и национализм нации угнетенной, национализм большой нации и национализм нации маленькой. По отношению ко второму национализму почти всегда в исторической практике мы, националы большой нации, оказываемся виноватыми в бесконечном количестве насилия…
Поэтому интернационализм со стороны угнетающей или так называемой «великой» нации (хотя великой только своими насилиями, великой только так, как велик держиморда) должен состоять не только в соблюдении формального равенства наций, но и в таком неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактически…
Что важно для пролетария? Для пролетария не только важно, но и существенно необходимо обеспечить его максимумом доверия в пролетарской классовой борьбе со стороны инородцев. Что нужно для этого? Для этого нужно не только формальное равенство. Для этого нужно возместить так или иначе своим обращением или своими уступками по отношению к инородцу то недоверие, ту подозрительность, те обиды, которые в историческом прошлом нанесены ему правительством «великодержавной» нации…
Вот почему в данном случае лучше пересолить в сторону уступчивости и мягкости к национальным меньшинствам, чем недосолить. Вот почему в данном случае коренной интерес пролетарской солидарности, а следовательно и пролетарской классовой борьбы, требует, чтобы мы никогда не относились формально к национальному вопросу, а всегда учитывали обязательную разницу в отношении пролетария нации угнетенной (или малой) к нации угнетающей (или большой) (К вопросу о национальностях или об «автономизации» // ПСС. Т.45. С. 356-362).
Под пером Ленина исчезла грандиозная работа предков самого большого народа России по созданию русской государственности. Одним из тяжелых последствий деструктивных процессов в российской общественной мысли явилась полная утеря знаний о генезисе российской полиэтничности, связанного с расселением в Восточной Европе представителей гаплогруппы N1c1 среди древних русов и ариев, освоивших восточноевропейские земли тысячелетиями ранее.
Вместо величественных картин начального периода истории древних русов мы видим, что для главы создававшегося советского государства истинный представитель самого большого народа России рисуется только как великоросс-шовинист или по его энергическому выражению, как подлец и насильник, а русская нация – создательница великой русской культуры, в его глазах вообще велика только своими насилиями.
Поэтому ничего удивительного в том, что одно из первых советских изданий по русской истории – «Русская история в самом сжатом очерке» историка М.Н. Покровского (1868-1932), вобрало в себя все стереотипы норманизма, провозглашавшие основоположниками древнерусского государства пришлых скандинавов-германцев, а не "подлецов и насильников русов".
Здесь следует обратить внимание на то, что формирование норманистских взглядов Покровского происходило не только под прессом российской историографической традиции, представители которой, начиная с Н.М. Карамзина, уверовали в норманизм как в последнее слово западноевропейской исторической мысли. На взгляды историка-марксиста Покровского оказывали безусловное влияние и некоторые работы К. Маркса. В частности, путеводной звездой должна была оказаться статья Маркса «История тайной дипломатии XVIII в.» (сейчас переведена под названием «Разоблачения дипломатической истории XVIII века»), которую Маркс писал в июне 1856 – марте 1857 г. и части которой публиковались в период с 1856 по 1857 гг., а в полном виде статья была опубликована после смерти Маркса, в 1899 г.
В данной статье Маркс затронул и тему русской истории периода призвания варягов, причем сделал это в соответствии со взглядами на русскую историю, укоренившимися в западноевропейских образованных кругах со времен французских просветителей – поклонников шведского О.Рудбека, а также – под влиянием готицизма, исповедовавшего еще со времен Виллибальда Пиркхеймера (1470-1530) идеи об основоположнической роли германцев и германских завоеваний в возникновении государственности в Европе. Среди источников, использовавшихся Марксом при написании этой статьи, был и А.Л. Шлёцер. Поэтому вполне естественно, что Маркс обратившись к вопросу о причине возникновения русского государства, охарактеризовал его как «естественный результат примитивной организации норманского завоевания» и добавил, что завоевательные «походы первых Рюриковичей и их завоевательская организация (то бишь древнерусское государство – Л.Г.) ни в чём не отличались от норманнов в других частях Европы», а также назвал Русь времен первых Рюриковичей готской Россией, «история которой показывает, что завоевание и образование государства в империи Рюриковичей носило исключительно готский характер».
В работе «Русская история в самом сжатом очерке» Покровский указывает, что основателями первых больших государств на Восточно-Европейской равнине были не славяне, а другие народы. На юге это были хазары, а на севере – варяги, пришедшие со Скандинавского полуострова, из теперешней Швеции. Потом варяги победили хазар, пишет Покровский, и стали хозяевами на всем протяжении этой равнины. Это предание, продолжает Покровский, новейшие историки часто оспаривали из соображений патриотических, т.е. националистических. Им казалось обидно для народного самолюбия русских славян, что первыми госудярями были иноземцы», тогда как даже название Русь идет от прозвища, которое финны дали шведам (Покровский М.Н. Русская история в самом сжатом очерке. С. 20-23). Как видим, у Покровского упомянуты все стереотипы норманизма, включая и пресловутую аттестацию попыток оспорить эти стереотипы как соображения, продиктованные патриотизмом, т.е. национализмом. Эти слова повторяются как мантра скоро уже триста лет всеми норманистами без исключения.
Следует еще отметить, что две первые части «Русской истории в самом сжатом очерке» М.Н. Покровского, опубликованные Государственным издательством в 1920 г., читал В.И. Ленин и написал Покровскому о том, что его книга ему чрезвычайно понравилась (Покровский М.Н. Русская история в самом сжатом очерке. С. XII). В этом очерке Покровский развивает и идеи шведского политического мифа о финно-угорском субстрате в Восточной Европе.
Так, уже с первых страниц своей истории Покровский отметил, что славяне пришли в Среднюю Россию как новые поселенцы на землях, занятых первоначальным населением. А первоначальным населением, указывает Покровский, были финны, поскольку названия разных мест, рек и даже городов, например, Москва, Ока, Клязьма – не славянские, а финские. Эти названия, уверяет Покровский, показывают, что когда-то здесь жили финские племена и до сих пор не вымершие, а только покоренные славянами. И то, что подавляющее большинство населения нашей страны говорит на славянских языках не может служить доказательством славянского происхождения теперешнего населения Восточно-Европейской равнины. Теперешние французы, доказывает Покровский, говорят на «романском» языке, на одном из языков, происшедших от латинского языка древних римлян, но происходят они не от римлян, а главным образом от кельтов, которые были когда-то покорены римлянами и усвоили их культуру, а с нею и их язык».
Таким образом, делает вывод Покровский, славянский язык еще не доказывает, что в наших жилах течет непременно славянская кровь. Русский народ образовался из очень различных племен, живших на Восточно-Европейской равнине, но славянское племя оказалось из всех них самым сильным – оно и навязало всем другим свой язык. Первое время славяне занимали только небольшой юго-западный угол этой равнины, нынешнюю Западную Украину. Несколько позднее они заняли среднее течение Днепра и Полесье, позже перебрались на север, к Финскому заливу и Ладожскому озеру, и наконец, позднее всего заняли теперешнюю Великороссию – Московскую и смежные области (Покровский М.Н. Указ. соч. С. 18-19).
Итак, в жилах русского народа, согласно взглядам, высказанным Покровским в этой работе, течет неславянская кровь. Что же касается славянского языка, носителями которого является большинство населения Великороссии, тот этот факт Покровский объясняет тем, что он был «навязан» славянским племенем первоначальному населению – финнам. При этом в качестве «доказательства» приводится абсурдная параллель с французской историей и романизированными кельтами, покоренными римлянами. Абсурдной эта параллель представляется как минимум потому, что история Галлии времен римских завоеваний хорошо документирована достоверными источниками, тогда как тезисы Покровского о славянах – пришельцах в Восточную Европу со стороны, из южных земель и расселившихся среди древних ее насельников финнов, не подкреплены ничем, кроме взглядов финских филологов Шёгрена, Кастрена, Европеуса, а у тех эти взгляды, в свою очередь, восходят к шведскому политическому мифу и шовинистическим фантазиям, доведенным до полного абсурда, в сочинениях О.Рудбека и А.Скарина.
Но интересно отметить, что рассуждения о финно-угорском субстрате в Восточной Европе отсутствовали в первой крупной работе Покровского по русской истории «Русская история с древнейших времен». О славянах же на Восточно-Европейской равнине, конкретно в регионе Московской и Владимирской губерний говорилось как об автохтонах (Покровский М.Н. Русская история с древнейших времен. М., 1896-1899. Гл. «Следы древнейшего общественного строя» ). Однако в более поздних изданиях этой же работы Покровский, как подчеркивал известный археолог Е.А. Рябинин, уже полностью «отрицал историко-культурное содержание таких понятий, как великорусская народность, нация, не признавал единой культуры, а русский народ расценивал как сплав разноплеменных элементов. По его утверждению, великорусская народность имеет в составе едва ли не 80% финской крови» (Рябинин Е.А.Финско-угорские племена в составе Древней Руси. СПб., 1997. С.13).
Надо сказать, что взгляды Покровского на этногенез русских как на результат процесса ославянивания финнов, не явились плодом его собственных размышлений. Эти взгляды, также как и рассуждения о норманнах Рюрика или о финно-угорском субстрате, пришли в его работы из политического мифа, только не шведского, а польского политического мифа.
В данной статье необходимо выделить только идеи одного из наиболее одиозных творцов польского политического мифа XIX в., а именно Франциска Духинского (1816-1893) – выходца из мелкой польской шляхты, в 1846 г. эмигрировавшего в Париж. Там он стал выступать с новой концепцией славянской этнографии, согласно которой «москали», т.е. великорусы не принадлежат к славянскому племени, а происходят от монголов (от туранской расы) и потому незаконно присвоили себе имя русских, которое по праву принадлежит только малороссам и белорусам. Поэтому, призывал Духинский, следует объединить малороссов и белорусов под эгидой польской короны для того чтобы оградить Западную Европу от туранских орд москалей.
Невзирая на полную абсурдность «этнографических» изысканий Духинского, они вызвали интерес у многих представителей западноевропейской общественной мысли того времени. Одним из примеров позитивной реакции на сообщения Духинского о «туранском» происхождении русского народа является письмо К. Маркса к Ф. Энгельсу от 24 июня 1865 г.
Автор статьи - кандидат исторических наук Лидия Грот, эксперт проекта «Переформат»
Поделиться1922017-01-13 06:13:30
Уроки реформы 1992 года: как потерять доверие, получив власть
Двадцать пять лет после начала экономических реформ по-прежнему важен ответ на вопрос, к чему привели эти реформы и была ли им альтернатива
Лев ШЛОСБЕРГ. 12 января 2017, 20:10
В 1991 году распался Советский Союз. Перед всеми союзными республиками, ставшими независимыми государствами, в том числе перед Россией, встал вопрос: как строить новую жизнь. Вторая половина 1980-х годов принесла десяткам миллионов людей надежды на перемены. Люди устали от жизни в застое и хотели другой, лучшей, жизни. Свои надежды они связывали с новой властью.
Народ ждал реформ для большинства
Ожидания были простые и понятные: свобода и демократия должны были принести не только политические права и свободы, но и благополучие, в том числе материальное. Поддержка десятков миллионов людей была для властей демократической России огромным нематериальным капиталом, залогом успешного развития страны. Очень важно было не обмануть эти надежды, не растерять доверие. От того, какими будут реформы 1992 года, зависела – ни много, ни мало – судьба страны.
Люди, живущие в демократическом государстве, хотят видеть правительство (власти в широком смысле), работающее в интересах большинства. Крах СССР во многом был связан с тем, что советские власти перестали отвечать ожиданиям и запросам большинства общества, и люди отказались от поддержки властей. Когда СССР развалился, никто не вышел на улицы и площади с протестом, никто не стал защищать советскую власть.
От новых властей ждали другой политики. Это было уникальное время, когда слово «реформы» воспринималось позитивно. Реформ ждали, их требовали. Народ ожидал реформ для большинства – реформ, в результате которых будут установлены и защищены права и свободы человека и гражданина, остановится экономический спад, будут заполнены рынки, гарантирована свобода предпринимательства, появятся новые возможности для всех, кто готов работать и зарабатывать. Люди хотели развиваться и развивать свою страну. Демократические политические и экономические реформы должны были стать противоположностью застою.
В процессе этих реформ нужно было обязательно сохранить их народную социальную базу, проще говоря, – избирателей. Всех тех, кто искренне и с надеждой голосовал за Бориса Ельцина на первых всенародных выборах президента России – тогда ещё РСФСР. Всех тех, кто был готов даже терпеть трудности и лишения, но видеть, как страна становится на цивилизованный мировой путь развития, движется вперед. И был готов лично участвовать в этом труде, чтобы сказать себе, детям и внукам: мы сделали это. Реформы могли быть и шоковыми, но этот шок должен был оздоровить государство, усилить его, сделать современным и успешным, работающим на людей.
\
Но реформы получились совсем другими и привели к другим последствиям. Строго говоря, реформы 1992 года не достигли большинства публично заявленных целей, а их результаты и с политической, и с экономической точек зрения оказались противоположны как объявленным целям, так и ожиданиям большинства общества.
Доверие общества к демократическим властям было очень быстро разрушено и растоптано.
Самое страшное, что произошло: новые власти от имени государства, официально и публично, совершенно сознательно разрушили общественные представления о справедливости. В том числе распалась смысловая связь между законом и справедливостью, правом и государственной политикой.
Все основные действия новых властей в экономической сфере (уничтожение сбережений граждан и средств предприятий на счетах в банках в результате стихийной либерализации цен и гиперинфляции, ваучерная приватизация, в дальнейшем – полностью криминальные по сути своей залоговые аукционы) были демонстративно, вызывающе несправедливы. И это была не случайность – это была государственная политика.
Анатолий Чубайс прямо говорил: «Представление о справедливости у народа мы сломали ваучерной приватизацией».
Правительство Бориса Ельцина, Егора Гайдара, Анатолия Чубайса (три ключевых человека в российских реформах 1992 года) не ставило перед собой задачу проведения справедливых реформ и строительства демократического государства. Они практически не принимали во внимание общественное восприятие реформ, конкретные результаты реформ для граждан.
Прямая политическая оценка состоит в том, что руководители российских реформ 1992 года не были ни либералами, ни демократами. Это были необольшевики.
По существу, главной задачей этих реформ было «распределение собственности и власти» (Егор Гайдар, 1989 год).
Это мало кто понимал в начале реформ, но теперь это бесспорно – результаты зримо и беспощадно говорят за себя.
«Если это – демократия, то я – не демократ»
Собственность и власть достались в большей своей части тем, кто был ближе к власти – в том числе (если не в первую очередь) криминалитету, включая прямых бандитов, коррумпированным руководителям, высокопоставленным чиновникам. Главным предпринимателем в России стало само государство с ненасытным воровским чиновничеством, сбежавшимся на запах новой наживы и бесконтрольной коррупции.
Абсолютное большинство частной собственности в результате приватизации 1990-х было приобретено незаконно, в огромной части случаев – прямо криминально. Для защиты этой собственности кровно заинтересованные в сохранении результатов «распределения собственности и власти» чиновники и предприниматели сформировали государственные силовые структуры, едва ли не главной задачей которых стала охрана этой незаконной собственности и её владельцев, в том числе их представительство в органах власти.
В результате реформ 1992 года было политически разрушено и дискредитировано в глазах российского общества политическое и общественное демократическое движение, были извращены и дискредитированы сами идеи демократии и либерализма. Слова «свобода», «демократия», «либерализм» стали не просто порицательными, но ругательными. «Если это – демократия, то я – не демократ», – говорили люди.
В результате справедливых, грамотных, правильных реформ должен был появиться цивилизованный и образованный средний класс: миллионы людей с хорошей работой и достойной зарплатой – и частных собственников, и наемных работников, честно зарабатывающих свой хлеб. Эти люди должны были стать социальной основой новой демократической власти. Они – граждане, избиратели – могли вырасти в основу общества и опору государства.
Но на фоне почти всеобщей нищеты появился самый опасный класс собственников – олигархия, богатство которой было основано на криминально полученной собственности, при этом олигархия контролировала власть, участие в которой, минуя олигархию, с каждым голом с становилось всё труднее. Одновременно эта олигархия полностью зависела от политической власти и, даже контролируя власть, находилась у неё в заложниках.
При таком политическом устройстве государства в нем не могли встать на ноги и выжить основные демократические институты: независимый парламент, честные выборы, независимый суд, честные правоохранительные органы, независимая пресса.
У государства с таким политическим устройством совершенно другие цели. Оно работает не на общество, не на большинство граждан, а на бюрократию и олигархию. Суть государства (представительство граждан) извращается и превращается в охрану интересов криминально сформированного государства от граждан.
При таком развитии событий ни одна из последовавших политических трагедий не была неожиданной: ни разгром парламента, ни фальсификации на референдуме по проекту новой («президентской») Конституции, ни силовое и кровавое решение конфликта в Чечне, ни покупка и разгром независимых СМИ, ни изнасилованные президентские и парламентские выборы, ни дефолт с безумными государственными долгами на руках, ни взрывы домов, ни вторая Чеченская – ничего. Все эти события были следствием событий 1992 года.
Роковой камень был столкнут с горы именно в 1992 году и дальше катился по наклонной со всё возрастающей скоростью.
Ложь рождала ложь. Воровство приносило воровство. Насилие приводило к насилию.
События 1992 года стали началом не строительства демократической России, а началом мучительного, жестокого, кровавого сползания страны во власть криминальных политиков и предпринимателей.
Они смогли построить свою Россию – с «вертикалью» государственного насилия, с варварством государственной пропаганды – государство несправедливости и войны, которое выращивает народ войны.
А демократическая Россия должна была вырастить народ мира.
***
Двадцать пять лет после реформ не принесли нашей стране, большинству народа свободу, демократию и благополучие.
И тем, кто успешно построил это новое государство, очень хочется верить, что это – надежно, прочно, на века.
Они неправы. Потребность в свободе и демократии является ключевой потребностью человека и общества.
Её можно заглушить. Её можно ограничить. Но её невозможно уничтожить, потому что природа неуничтожима. Она всегда ищет, как пробиться сквозь асфальт мертвечины. В этой потребности – живой код народа.
Наша страна и мы вместе с ней получили за эти 25 лет очень тяжелый и трагический опыт. Всех, кто способен осознать и понять случившееся «с Родиной и с нами», он сделает сильнее и умнее.
Это знание и эти силы пригодятся нам, когда история снова предоставит нашей стране шанс на свободу. Мы хорошо знаем, что надо и что нельзя делать, получив доверие и власть.
Поделиться1932017-01-13 06:16:13
Ученые назвали махинации на выборах в Думу самыми масштабными за 16 лет
Ученые из Мичиганского университета обнаружили аномалии в результатах выборов в Госдуму, прошедших в сентябре 2016 году. Исследователи утверждают, что махинации стали самыми масштабными с 2000 года
Исследователи из Мичиганского университета провели математический анализ выборов в Государственную думу в 2016 году и пришли к выводу, что фальсификации на этих выборах стали самыми масштабными с 2000 года. Авторы исследования Кирилл Калинин и Уолтер Мебэйн написали об этом статью в The Washington Post.
Ученые приводят в своей статье несколько обнаруженных закономерностей в результатах выборов, которые дают возможность им сделать вывод о махинациях. Так, к примеру, Калинин и Мебэйн ссылаются на исследование Артураса Розенаса из Политического университета Нью-Йорка. Он обратил внимание, что слишком много участков из тех, где «Единая Россия» набрала более 50% голосов, используют для обозначения результатов цифры, которые можно без остатка поделить на пять: 55%, 65%, 70%,75% и т.д.
В статье отмечается, что ученые обнаружили похожие закономерности в результатах выборов в России с 2000 по 2016 год. По мнению авторов исследования, эти махинации могут быть использованы как механизм, с помощью которого региональные власти показывают Кремлю свою лояльность.
Калинин и Мебэйн обнаружили еще два показателя, свидетельствующих о махинациях: в одном случае победившей на участке партии перенаправлялась часть голосов, в другом — почти все голоса. По мнению ученых, около 3,6% голосов (приблизительно 2 млн голосов избирателей), набранных «Единой Россией», были сфальсифицированы.
Подробнее на РБК:
http://www.rbc.ru/politics/13/01/2017/5 … 8#xtor=AL-[internal_traffic]--[rss.rbc.ru]-[top_stories]
Поделиться1972018-04-08 17:52:41
Леонид Велехов: Эту передачу мы снимаем в день 30 марта, когда Радио Свобода прощается с Ильей Точкиным. Место этого человека в жизни Свободы было уникальным. Оно не исчерпывалось и не объяснялось той, пусть даже исключительно важной, должностью технического директора, которую он занимал на протяжении многих лет. Да, он был мотором, техническим сердцем и душой Свободы, знал в этом отношении все и вся. Но еще, помимо и превыше этого, он был просто душой Радио Свобода, его духом, его домовым.
Вот эту декорацию нашей программы "Культ личности" он сам придумал и не только придумал, но и сделал своими руками: этот виртуальный задник, этот столик, который он сам сконструировал из подручных материалов, эта лампа в стиле ар нуво, которую он собрал по частям и соорудил из этих частей такое изяшное целое, эти кресла, которые он сам долго выбирал, покупал и лично привез в студию. Причем, все – по собственному почину. И при всей горестности сегодняшнего дня мне светло думать, что вот этот мир нашей программы останется своего рода пусть скромным, но памятником Илье Точкину, как памятником художнику остаются его картины, а писателю – его книги. А Илья был художником, артистической личностью во всех своих проявлениях: талантливым, остроумным, колоритным, обожавшим свое дело человеком.
Фрагмент программы ОРТ с участием И.Точкина:
Илья Точкин: В середине 60-х годов я был маленький. И мама привела меня в гости. Они тихо собрались вокруг ящика, отделанного коричневым и розовым: на нем крутились две катушки, и оттуда доносилось заунывное пение. И я стал теребить мать: "Пойдем отсюда. Что мы тут делаем?" "Не мешай мне слушать Окуджаву", - сказала мама. "Ах, вот как называется эта штука с катушками!" – подумал я. Прозрение наступило чуть позже. Я попал в радиоузел Водного стадиона и увидел большой прибор, стоящий на полу и, желая прослыть знатоком, сказал радисту: "Ах, какая у вас большая окуджава!"
Студия
Леонид Велехов: Спасибо тебе, Илья, за то, что ты был, как жаль, что ты нас покинул, прости нас, что не оказалось никого рядом, когда твое сердце внезапно остановилось, и пусть земля тебе будет пухом.
Звучит песня.
Леонид Велехов: В эфире Свобода - радио, которое не только слышно, но и видно. В студии Леонид Велехов, это новый выпуск программы "Культ личности", который вы также смотрите на телеканале "Настоящее время". Наша программа не про тиранов, она про настоящие личности, их судьбы, поступки, их взгляды на жизнь.
Сегодня в гостях у меня видный деятель демократического движения начала 90-х годов, глава Администрации президента Ельцина в 1993-1996 годах Сергей Александрович Филатов.
(Видеосюжет о Сергее Филатове. Закадровый текст:
Сергей Александрович Филатов благодаря грандиозным переменам конца 1980-х – начала 90-х годов, в которых он принимал самое непосредственное участие, сделал такую крутую политическую карьеру, какую только и можно сделать в революционные времена. Инженер-электромеханик по образованию, в 1990 году он стал народным депутатом, в августе 1991 года руководил депутатским штабом обороны Белого дома, вскоре после этого назначен был первым заместителем Председателя Верховного Совета РСФСР, а в 1993-м возглавил администрацию президента Ельцина.
Должность исключительно важная, для серого кардинала по нынешним временам, но Филатов серым кардиналом не был – для этого он слишком порядочный и интеллигентный человек. Он просто честно пытался распутать нераспутываемые клубки политических противоречий, пришедшихся на его долю: противостояние президента и Верховного Совета, окончившееся кровавым конфликтом в октябре 1993 года, первая чеченская война…
При всех этих тяжелых коллизиях отличие той эпохи от нынешней было в том, что в политической элите еще оставались порядочные люди, как Филатов, а не только холуи, коррупционеры и карьеристы, и эти порядочные люди пытались вытянуть страну из болота и хаоса, сохранить ее в семье цивилизованных народов, не дать ей превратиться в маргинала и пугало для остального мира, как это происходит сегодня, да еще под гром кремлевских литавр.
История показала, что эти попытки были тщетны, Россия, сумевшая в 90-е, несмотря ни на что, стать частью, пусть и отстающей, несовершенной, цивилизованного мира, рухнула в последние годы в такую яму изоляции и отверженности, какая и не снилась ни Ленину, ни Сталину, ни Брежневу. Такие люди, как Сергей Александрович Филатов, в российской политике давно не нужны. То, с чем они в нее пришли и что пытались сделать – сменить российскую колею и поставить тяжело груженый российский поезд на рельсы демократии, – сегодня предается осмеянию и охаиванию. Не удалась попытка. И, тем не менее, как сказал поэт: за попытку спасибо).
Студия
Леонид Велехов: Знаете, Сергей Александрович, я хочу начать с такого вот вопроса. Вы ведь в очень непростой период находились на политико-административном Олимпе, я бы так назвал это, потому что 1993 год – тяжелейший: кризис парламентский, пальба на улицах Москвы, 1994 год – чеченская война. И реакция остального мира была очень отрицательная: на октябрь 1993-го она была более противоречивая, а на чеченскую войну однозначная была, очень тяжелая реакция. Могли вы себе представить, что когда-нибудь Россия дойдет до такого состояния, попадет в такую внешнеполитическую изоляцию, что чуть ли не полмира, во всяком случае пол-Европы, вышлет российских дипломатов и, вообще, Россия окажется в почти что во внешнеполитической изоляции?
Сергей Филатов: Конечно, трудно себе представить это. Хотя я должен сказать, что по воспоминаниям, все периоды, когда готовились выборы в США или в России, как правило, в этот момент очень сильно напрягались наши отношения. И если посмотреть опросы общественного мнения, то именно в эти моменты очень сильно они склонялись в сторону враждебную по отношению друг к другу. Я не знаю, чем это объяснить. Что касается последних дней, то, я думаю, что здесь, скорее всего, все-таки вина руководства России. Потому что здесь немножко другой элемент был, в основе лежал: показать, чтобы с нами считались, показать, что мы еще в авторитете, что мы можем влиять на события. Вот, видимо, исходя из этого, наше руководство… Да, что руководство, это о Путине идет речь, конечно, о нем.
Леонид Велехов: Конечно, конечно.
Сергей Филатов: Он решил создать такую систему, при которой считались бы с Россией, и она могла бы под свое крыло брать другие страны. Но нет таких стран.
Леонид Велехов: Нет таких стран, и то, что мы получаем на выходе – это ситуация, конечно, очень тяжелая. Я опять же вспоминаю: чеченская война, какое было внешнеполитическое давление, реакция, а вместе с тем изнутри России какая шла борьба за то, чтобы приняли в Совет Европы, за то, чтобы наладились отношения, чтобы они не разрывались – в чем, собственно, и состоит задача дипломатии.
Сергей Филатов: Для меня это было тоже основной задачей, чтобы в этот период времени вступить в Совет Европы.
Леонид Велехов: Конечно, я помню это очень хорошо.
Сергей Филатов: Для нас, для нашей страны это очень важно. Для нашей страны очень важно иметь чистый институт, который бы мог точно тебе сказать, в чем твои проблемы и, может быть, даже иногда применить наказание, для того чтобы с помощью этого показать, как надо делать. И не случайно мы получаем колоссальное количество штрафов от Европейского суда по правам человека.
Леонид Велехов: Чемпионами там уже стали просто-напросто.
Сергей Филатов: Да, да, и по количеству дел, которые они рассматривают, и по количеству штрафов, которые присуждаются. И надо сказать, что меня удивляет, что внутри нашей страны находятся люди, которые пытаются переиграть то, о чем договаривались с тем же Советом Европы. Я имею в виду Конституционный суд, который, вообще говоря, толкование Конституции решил изменить.
Леонид Велехов: Да, да, да.
Сергей Филатов: Как они считают или, вернее, председатель КС Зорькин считает, Конституция не должна быть статической, она должна следить за жизнью.
Леонид Велехов: Замечательная концепция. (Смех в студии)
Сергей Филатов: Да, и свое содержание корректировать в соответствии с этим.
Леонид Велехов: Имя прозвучало товарища Зорькина. Это же символическая фигура. Это человек, который в 1993 году сыграл очень большую роль в нагнетании кризиса и в его трагическом разрешении, а ныне, уже много лет как, он снова председатель Конституционного суда.
Сергей Филатов: Видите ли, очень опасна монополия власти как законодательной, так исполнительной, так и судебной. Монополия нетерпима нигде. И Зорькин, в данном случае, подыграл монополии законодательной власти, у которой была по Конституции полноправная власть, причем такая, которая могла закрыть любой вопрос. Это, конечно, был трагический случай. Когда Конституцию переделывали, может быть, здесь и моя есть вина, полномочия законодателей чуть уменьшили. Тем не менее, теперь Зорькин и Конституционный суд подыгрывают монополии исполнительной власти. Нельзя этого делать ни в одной стране, а в нашей тем более.
Леонид Велехов: Мы начали со злобы дня, а теперь давайте немного впадем в детство. Хотел бы я немного вас расспросить о вашей жизни. Тем более, что, занимаясь вашей биографией, такие нашел колоритные в ней детали: я узнал, что отец ваш был поэтом.
Сергей Филатов: Да, был.
Леонид Велехов: И что назвали вас в честь Сергея Есенина.
Сергей Филатов: Да.
Леонид Велехов: Хороший был поэт ваш отец? Я знаю, что он даже был делегатом Первого съезда писателей, не так ли?
Сергей Филатов: Да, его Горький нашел тогда. Мне кажется, в тот период очень важно было найти рабочего поэта. Он в это время работал на заводе "Серп и молот" и писал стихи. И его взяли на Первый съезд. Он выступал на Первом съезде.
Леонид Велехов: Даже выступал?!
Сергей Филатов: Да, это был единственный съезд, который он посетил. Относительно поэзии, что я могу сказать?! Он считал, что во всем виноват Сталин, но выгораживал из этой системы Ленина. И когда он написал первую поэму о Ленине и понес ее в редакцию, ему сказали: "Нет! Мы не можем взять у вас поэму о Ленине, где здесь Сталин? Как вы мыслите себе Сталина без Ленина или Ленина без Сталина?! Идите и дописывайте еще одну главу". И он дописал главу – "От заставы Ильича сына к Сталину несу (или к Ленину несу)", что-то в этом духе.
Леонид Велехов: Но ведь эту концепция, мы помним, очень долго держалась, до горбачевских времен включительно, что Сталин – это Сталин, а Ленин это совсем другое, Сталин его исказил.
Сергей Филатов: Я помню, наши споры, наши разговоры. Правда, он их дома старался не вести. Он брал меня под руку и говорил: "Пойдем, погуляем". Мы гуляли и во время гуляния все это обсуждали. У него была двойственная жизнь, совершенно очевидно. Я несколько лет спустя только понял, почему он ложился спать поздно и засыпал где-то в четыре-пять часов утра. Потому что в это время шли аресты. Он ждал своего часа, что могут прийти, могут взять. У него было очень много анекдотов, было очень много четверостиший, частушек всевозможных, которые он распространял довольно широко. Поэтому ему было чего бояться, конечно. Тем не менее, он считался рабочим поэтом. Его очень любили люди. Он очень хорошо умел выступать. Многие писатели, когда он появлялся на сцене, говорили: "Саша, ради бога, выступай последним, потому что после тебя невозможно говорить". (Смех в студии).
Леонид Велехов: Замечательно! А вы сами стихи писали?
Сергей Филатов: Нет.
Леонид Велехов: А кого из поэтов любите?
Сергей Филатов: Из современных никого. А так, конечно… Вот для меня открылись имен, к сожалению, поздно открылись, потому что я не увлекался поэзией, я увлекался техникой, наукой. Конечно, очень любил Евтушенко. Вознесенского Андрея очень любил, Римму Казакову очень любил, Рождественского любил. Это те "шестидесятники", которые нам раскрыли глаза на поэзию по-настоящему.
Леонид Велехов: Конечно. И ведь у мамы очень интересная судьба. Мама из тех армян, которые пережили и выжили, слава богу, в этой резне страшной, в геноциде армянском.
Сергей Филатов: Мама из тифлисских армян. Она попала под погром, и в 1915 году они бежали в Персию всей семьей. И оттуда с мамой и своей сестрой они вернулись уже в Москву.
Леонид Велехов: Ну, а теперь давайте обратимся к той политике, активным участником которой вы стали практически с конца 80-х годов, то есть когда и началась политическая жизнь в стране.
Сергей Филатов: Да, она началась с публицистики.
Леонид Велехов: Конечно!
Сергей Филатов: Такая была изумительная публицистика! Я думаю, что если бы мы не ослабили ее, если бы она была до сих пор, то люди очень многое понимали бы из того, что происходит сейчас.
Леонид Велехов: Это уж точно!
Сергей Филатов: Потому что у нас информации нет, у нас одна пропаганда, и нет публицистики, нет хороших книг.
Леонид Велехов: Да, да. И тогда представить себе, что пройдет буквально два десятка лет, и люди опять будут ходить с портретами Сталина, невозможно было! Когда мы читали в том же "Огоньке", в "Московских новостях" о том, что происходило в стране в те годы: кто-то знал, кто-то не знал, но все равно открывались новые, совершенно чудовищные факты истории. И представить себе, что этот культ вернется опять!..
Сергей Филатов: Я вообще не могу себе представить, чтобы нашлись люди, которые это в душе могли простить.
Леонид Велехов: Я тоже не могу, на самом деле. Нужно быть манкуртами какими-то. А вот о том, что можно представить, а что нет…Глядя из сегодняшней заорганизованности власти, абсолютного единоначалия, тот период, 90-е годы, кажется едва ли не хаосом: сперва противостояние российской и федеральной власти, Ельцина и Горбачева; потом, когда кончился Советский Союз, начался очень скоро период противостояния власти исполнительной и законодательной, Верховного Совета и президента Ельцина, в команде которого вы играли важную роль. Как вы думаете, что хуже: вот тот хаос или нынешнее спокойствие политической жизни, который покойный Борис Ефимович Немцов сравнивал с кладбищенским покоем?
Сергей Филатов: Во-первых, любой порядок постепенно приходит из хаоса. Поэтому мы хаос никак не могли перескочить, потом что, вообще говоря, мы не были готовы к тому, чтобы сразу перепрыгнуть в порядок: у нас не было законодательства, у нас не было подготовленных кадров, у нас не было у людей того менталитета, который требуется. Но я видел, что Борис Николаевич понимал: если мы будем только дискуссией заниматься, то мы погубим вообще все. А так была надежда, что мы сделаем главное. И главное, вообще говоря, мы сделали, мы ввели элементы рыночной экономики. Другое дело, что ее деформировали в последующем. Ее начали подстраивать под государственную систему. Но основные элементы все-таки есть, и они работают.
Что касается политической системы. Конечно, мы это тоже понимали, не знали, как это сделать, но понимали. Когда на Съезде народных депутатов, который Горбачев придумал, 1060 депутатов, и председательствующий обращается в зал и говорит: "Нажмите кнопку, кто хочет выступить". И вдруг высвечивается 765 фамилий. Ну, что делать?! Как 765 людям предоставить слово?! Это больше года уйдет. И тогда мы начали понимать, что надо создавать какие-то депутатские группы, депутатские фракции. Откуда пошла многопартийная система-то.
Леонид Велехов: Но, с другой стороны, замечательно, когда 765 человек, и им есть что сказать, а не то, что сегодня: "Парламент – не место для дискуссий!".
Сергей Филатов: Это ужас! Когда я услышал эти слова, мне казалось, что депутаты должны были взорваться!
Леонид Велехов: Ну, конечно!
Сергей Филатов: Кто-нибудь бы так сказал на Съезде народных депутатов!
Леонид Велехов: Я представляю себе реакцию.
Сергей Филатов: Да. Это кошмар какой-то. А когда строится вертикаль, и строится авторитарный режим, то прежде всего подбираются люди, которые будут проводить твою линию. Ведь Совет Федерации по Конституции не предназначен для того, что он сейчас делает. Мы же ушли от Совета национальностей для того, чтобы были региональные депутаты в Совете Федерации, которые защищали бы интересы регионов. Это была главная их задача. И в этом плане они должны противостоять и президенту с его указами, и должны противостоять Госдуме, которая делает законы. Чтобы он говорил: "Нам эти законы не нужны, нашим регионам. Нам нужны другие законы". И согласительная комиссия постепенно приходит к компромиссу…
Леонид Велехов: То есть здоровая система балансирования интересов.
Сергей Филатов: Абсолютно, да! Это было разделение властей, считая еще отдельной, свободной, судебную систему. И вдруг мы слышим… Я впервые это услышал от Чаплина, а потом с этим выступил патриарх Кирилл, который сказал, что "разделение властей – это грех".
Леонид Велехов: Бог ты мой!
Сергей Филатов: Да, в Санкт-Петербурге на форуме. Я после этого выступил со статьей и привел ему слова патриарха Алексия Второго. Это был, конечно, умница огромная, который не противопоставлял себя тому, что написано в Конституции. Эти вещи надо коллективно поддерживать.
Леонид Велехов: Ну, конечно. Но вместе с тем, Сергей Александрович, тоже будем самокритичны и вспомним опять события октября 1993 года и все эти конституционные изменения… Оттуда идет сосредоточение власти в президентских руках, такое обесточивание, обессиливание парламента, который тогда еще назывался Верховным Советом, не так ли? И я знаю, в частности, что вы были противником того самого, печально знаменитого указа 1400.
Сергей Филатов: Это правильно все. Но, видите, это еще зависит от личности. Потому что когда у нас не обустроено все законодательно, не обустроено все кадровыми процессами и процедурами, то здесь очень много, конечно, зависит от личности. И что касается, например, Бориса Николаевича, то он всегда очень внимательно смотрел за тем… Ему же многие говорили: "Стукни по столу и скажи, что власть у меня, и я буду делать, как хочу…". Он же этого не сделал. Он же от этого воздерживался, понимая, что постепенно это все должно прийти в нормальный вид. И я думаю, если бы не его болезнь, наверное, так бы все и произошло. Его болезнь очень сильно помешала этим процессам. Но следующий руководитель, который пришел, год – мы видим, что все нормально, поддерживает систему, два – нормально поддерживается, а потом на каком-то этапе произошел слом. И когда он сказал, что ему удобнее руководить, если будет вертикаль… Да, действительно, удобнее, ничего не могу сказать.
Леонид Велехов: Слов нет, конечно.
Сергей Филатов: Много сотен лет царям тоже было удобно ставить своих ставленников в губернии.
Леонид Велехов: Только кончилось все плохо.
Сергей Филатов: Да, плохо кончилось. Поэтому здесь очень сильно зависит от того человека, который во главе власти находится. И если ему Конституция доверила и вверила в руки координацию работ всех структур власти, то это не значит, что он должен руководить всеми этими структурами. Я же понимаю, что под ковром делается: под ковром наверняка идут телефонные разговоры и с Верховным судом, идет телефонный разговор и с Конституционным судом, и всевозможные встречи.
Леонид Велехов: Я хочу вас спросить о выборах 1996 года. Вот есть такое мнение, что…
Сергей Филатов: …победил Зюганов.
Леонид Велехов: Нет, сослагательное наклонение тут будет. …Что было бы для страны, для ее будущего плодотворнее, если бы победил Зюганов и, как это было в восточноевропейских странах, где маятник качался от либералов к коммунистам и неокоммунистам, а потом обратно. А победа Бориса Николаевича в 1996 году, достигнутая в результате большой административной накачки, весь административный ресурс был применен, так вот, победа Бориса Николаевича как бы затормозила правильное движение исторического маятника, и потом все уже пошло кувырком.
Сергей Филатов: Может быть, частично вы и правы здесь. Но для себя я решил, что главным, конечно, злом было то, что была болезнь Бориса Николаевича, это первое. И второе – большим злом была его ошибка, что он повязался с олигархами.
Леонид Велехов: Он же оказался в заложниках у них.
Сергей Филатов: Да.
Леонид Велехов: Деньги-то на выборы дали они.
Сергей Филатов: Да. И не просто он стал заложником, заложником оказались все те, кто его окружал, кто фактически исполнял власть. Потому что я помню, как они бегали из кабинета в кабинет со своими кандидатурами на правительственные посты. И это была, наверное, большая ошибка. Что касается Зюганова. Мне трудно в сослагательном наклонении говорить, что мы бы пошли другим путем. Не знаю. Может быть. Но до сегодняшнего дня я полон недоверия ко всей той номенклатуре, тем большевикам, потому что у них скопилось огромное зло. Я это вижу по писательскому миру.
Леонид Велехов: Жажда реванша, конечно, большая.
Сергей Филатов: Во-первых, жажда реванша. Во-вторых, вот эта ненависть к людям. Литература у нас сейчас делится на либералов и патриотов. И доверить этим людям власть, мне казалось, что это было бы…
Леонид Велехов: …опасным экспериментом.
Сергей Филатов: Очень опасным экспериментом. Потому что самый тяжелый период жизни людей был, когда обнищание произошло. Но без этого мы никогда бы не вошли в рынок.
Леонид Велехов: Вы считаете, что альтернативы таким жестким и шоковым реформам Гайдара не было в виде того же плана Явлинского?
Сергей Филатов: Явлинский отказался от своего плана.
Леонид Велехов: Потому что ему не дали всех полномочий для осуществления.
Сергей Филатов: Ему все полномочия дали. Но когда он вышел на сессию Верховного Совета, был шок для нас для всех. Мы-то все были готовы уже: ну, наконец-то, развязывают нам руки. Ему не дали полномочий, потому что был еще Союз. И вести на уровне России все реформы без Союза, без налоговой системы, без финансирования, которое шло фактически еще оттуда, было, конечно, тяжело. Я его понимаю. Но когда мы остались одни, когда после 1991 года мы не знали, кого поставить во главе правительства даже… И перед ним открывалась дорога. Но, мне кажется, что он все-таки где-то здесь испугался. Для меня, может быть, было бы и лучшим, что был бы Явлинский с готовым каким-то планом. Потому что Егор пришел… Он, конечно, умница, он очень талантлив, организатор прекрасный, но он не был готов к этим реформам.
Леонид Велехов: Вы человек очень обстоятельный. И в своих мемуарах, и в своих интервью вы очень подробно и обстоятельно вашу политическую биографию комментируете. Но вот ваша отставка 1996 года как-то вне ваших комментариев. Почему вы ушли в отставку? Почему вы после этого вообще из политики ушли? Я задаю этот вопрос, потому что мне кажется, что эта отставка была такой очень символической, знаковой. Как бы вместе с вами из администрации, из высшего эшелона политики ушел какой-то дух интеллигентности, дух демократов первой волны, и началась какая-то совершенно другая политическая эпоха – эпоха политических манипуляторов, я бы так назвал.
Сергей Филатов: Мне кажется, это понятно, почему я ушел. Потому что я тогда же выступил открыто против того, чтобы держать какую-то связь с олигархами. И когда Борис Николаевич с ними встречался в Кремле, было совершенно понятно, что демократы здесь не нужны. Олигархи считали, что демократы только вредят всему этому делу, и все можно сделать без них, только расставив своих людей.
Леонид Велехов: Как говорил Березовский: "Никакую кампанию не надо покупать, надо просто расставить своих менеджеров".
Сергей Филатов: Да, да, да. Они же, когда между собой поделили основную ценность нашу, то стало понятно, что страной начнут управлять не демократы, не какая-то рыночная идеология: все будет по-другому. Я думаю, что, скорее всего, в разговоре, наверное, это когда-нибудь вскроется, перед Борисом Николаевичем поставили задачу. Ему сказали: "Борис Николаевич, вам надо перед выборами убрать всех либералов". Если помните, первым оказался я, потом был Чубайс, потом был Попцов, потом был Козырев и так далее. Но, когда я уже ушел, то для меня встал вопрос – возраст у меня пенсионный только-только наступил: все-таки найти себе какую-то другую стезю. И я пошел по новому пути.
Леонид Велехов: Я понял вас.
Сергей Филатов: Я ушел тихо, спокойно. Мы, правда, с Александром Николаевичем попытались организовать партию.
Леонид Велехов: Яковлевым.
Сергей Филатов: Яковлевым, да. Но люди из Администрации президента, управделами президента Бородин, все сделали для того, чтобы это не состоялось и не получилось. И тогда я стал заниматься сначала Конгрессом интеллигенции, потому что мне всегда казалось, что очень важно иметь открытый диалог с властью. И мы три съезда провели в Москве, в Санкт-Петербурге и в Уфе. Надо сказать, что был хороший разговор, кстати, в нем участвовали и члены правительства. Но когда пришел Путин, я понял, что никакой дискуссии не нужно. (Смех в студии)
Леонид Велехов: И никакого конгресса, и никакой интеллигенции тоже не нужно.
Сергей Филатов: Да. И я тогда спокойно ушел и стал заниматься молодой литературой России.
Леонид Велехов: У вас после вашей отставки сохранились отношения с Борисом Николаевичем?
Сергей Филатов: У меня был анекдотичный случай. Борис Николаевич болел, а я такой человек – не люблю навязываться. Тем не менее, я как-то в огороде копался, и вдруг звонок раздается: "Сергей Александрович, а вы где?" Я говорю: "На даче". "Как на даче?! Вас Борис Николаевич ждет". Я говорю: "Первый раз слышу". "Ну, как же?! Он ждет. Через пятнадцать минут у вас встреча". Я говорю: "Нет, я за пятнадцать минут не успею отсюда приехать. Вы меня извините и извинитесь перед Борисом Николаевичем тоже". Положили трубку. Забыли, видимо, меня оповестить вовремя. Борис Николаевич очень не любил такие вещи. Он был сам чрезвычайно пунктуальным, до такой степени, что просто иногда дрожь берет. Сидишь у него в приемной, ты пораньше пришел: в 12 часов у тебя встреча с ним. Вот пока стрелочка не встанет на 12, звонка нет. Стрелочка встала на 12 – звонок: "Сергей Александрович, проходите".
Леонид Велехов: Такой стиль был определенный.
Сергей Филатов: Это стиль его был, да.
Леонид Велехов: Опять же прямая противоположность…
Сергей Филатов: Абсолютная! Более того, ему еще подыгрывал Володя Шевченко.
Леонид Велехов: Шеф его протокола, напомним.
Сергей Филатов: Да. Мы как-то сидели у Миттерана на переговорах: наша делегация и делегация Миттерана. И вдруг влетает Шевченко и кивком головы показывает Борису Николаевичу: время. Тот берет часы (а между ними часы стоят обязательно) и говорит Миттерану: "Время, время". (Смех в студии). Мы все умерли от смеха.
Леонид Велехов: После его отставки вы с ним общались?
Сергей Филатов: Да, мы встречались, по-моему, два раза: один раз я ему книгу подарил к десятилетию Съезда народных депутатов, и второй раз мы встречались, но тут мы поговорили хорошо.
Леонид Велехов: А о чем, если это не государственная тайна?
Сергей Филатов: Нет, не секрет.
Леонид Велехов: Все же он семь лет после своей отставки хранил молчание, хотя он наблюдал, что…
Сергей Филатов: Нет, он не хранил молчание. Мы с ним на эту тему…
Леонид Велехов: В частных разговорах он не хранил молчание?
Сергей Филатов: Нет, нет. Мы с ним на эту тему не говорили, потому что он был очень больной, когда мы с ним встречались. Но я точно знаю, когда он встречался с мэрами городов на Кавказе, когда встречался с губернаторами, он очень переживал и открыто об этом говорил, как меняется ситуация в стране, особенно со СМИ. Это он очень переживал.
Леонид Велехов: Как вы объясните, что он никогда публично об этом не высказался? Это были какие-то обязательства? Это было какое-то его понимание этики?
Сергей Филатов: Это его понимание этики и не только его.
Леонид Велехов: А теперь скажите мне такую вещь. А у вас были иллюзии по поводу Путина? Я думаю, что их не было, потому что я из вашего интервью, правда, уже 2011 года, запомнил такую фразу: "в корню у него гэбэшное начало".
Сергей Филатов: Когда были выборы, то я сразу выступил против Путина. У меня была своя кандидатура. И я готовил, в общем-то, людей, деньги.
Леонид Велехов: Кто, если не секрет?
Сергей Филатов: Степашин Сережа. Мне казалось, что это была лучшая кандидатура. И я поехал к Березовскому. Мы с ним минут сорок разговаривали на эту тему. Я ему доказывал всю вредность их кандидата на эту должность и говорил, что, конечно, надо выбирать другого и сказал, что Степашин. Он мне в ответ на это охарактеризовал всех: и Черномырдина, что он не годится никуда, Степашин слаб, этот такой, этот сякой. В общем, самый лучший – это Путин. Мы его будем отстаивать, будем его продвигать и так далее и так далее. Наш разговор кончился ничем. Я уехал со своим мнением. А через некоторое время вдруг Степашин отказался идти. Я потом его спросил – почему. Он говорит: "Был разговор. Мне передали от Путина, чтобы я перестал суетиться, что для меня будет хорошая должность".
Леонид Велехов: И это обещание было выдержано.
Сергей Филатов: Да, да. Он согласился.
Леонид Велехов: Внутри всего этого клубка интриг стала понятна еще одна. Многие ведь из ваших товарищей, единомышленников, демократов ушли после прихода Путина в оппозицию – и Рыжов Юрий Алексеевич, и Афанасьев, и Немцов, и Сергей Адамович Ковалев. Вы себя считаете в оппозиции?
Сергей Филатов: Я не люблю это слово, потому что мы не были в оппозиции. Мы остались с тем, что есть. Оппозиция – это борющийся элемент. Наша оппозиция не боролась. Во-первых, меня всегда (я думаю, что и Бориса Николаевича) очень сильно угнетало то, что он не мог идти от имени демократов на выборы, потому что нас было очень мало, я думаю, где-то процентов пятнадцать, наверное. От такого количества не идут лидером. И, к сожалению, сам Борис Николаевич тоже виноват в том, что вокруг него все-таки не образовалось вот это кольцо единомышленников.
Леонид Велехов: Потому что людей он любил менять, как перчатки.
Сергей Филатов: Да, не без помощи Коржакова и Барсукова. Потому что они ему все время внушали одну мысль: "Борис Николаевич, какие тут демократы?! Вы президент всей страны. Вы царь".
Леонид Велехов: Когда появилось это, когда он стал говорить о себе в третьем лица, когда появилось "царь Борис"? Это совершенно не соответствовало нашим иллюзиям.
Сергей Филатов: Поэтому я к нему обратился и сказал: "Борис Николаевич, нам надо делать партию. Вот Александр Николаевич предлагает свои услуги". Он говорит: "Давайте". Но не было в этой реакции той мощи, с которой он обычно делал серьезные шаги. Он почему-то считал, что можно обойтись и тем, что он президент всех и вся. Но мы тогда уходим от того, что мы хотели построить...
Леонид Велехов: Ну, да.
Сергей Филатов: Ведь у Путина те же проблемы. Он начал себе создавать "Единую Россию", а потом понял, что от "Единой России" надо дистанцироваться. Он создал "Народный фронт", но понял, что от "Народного фронта" нельзя идти, потому что тоже опасно. И тогда он становится лидером. Но какой лидер? Это не лидер. Лидер – это немножко другое все-таки. Здесь есть проблема. Когда мы и с Рыжовым, и все встречались, уже начали считать, какие сделал Борис Николаевич ошибки. Значит, мы раскололись внутри себя. И у нас было какое-то недоверие к тому, что мы можем что-то сделать.
Леонид Велехов: Да, неверие в собственные силы.
Сергей Филатов: Да, и потом я был большим противником тем, чем занимается оппозиция. Они все время ругали то, что было, то, что прошло. Ну, хватит ругать. Надо сказать, что мы хотим сделать, что мы можем сделать. Этого-то нет до сих пор. Навальный сейчас говорит о криминале, о жульничестве и прочих вещах, но это не решение проблемы. Это одна из проблем, которые надо решать.
Леонид Велехов: Как вы думаете, Сергей Александрович, а поднимется ли когда-нибудь вновь в России вот такое мощное общественно-политическое демократическое движение, как это произошло в конце 80-х, которое сыграло колоссальную роль в переменах?
Сергей Филатов: Я думаю – да. Вот уже по этим выборам видно, что какой-то сдвиг произошел.
Леонид Велехов: Вы упомянули Конгресс интеллигенции, который вы проводили. И, вообще, вы в те годы, когда работали и в Верховном Совете, и в Администрации президента, считались таким связующим звеном, связником между интеллигенцией и властью.
Сергей Филатов: Это Борис Николаевич заметил очень быстро.
Леонид Велехов: Да, да, да. А вот скажите, а вам не кажется, что сегодня интеллигенция оказалась на обочине в гораздо большей степени, чем она была в советское время? Ну, кто-то более доволен жизнью, кто-то менее, но она сама себя чувствует маргинализированной, что называется, прослойкой. Нет у вас такого ощущения?
Сергей Филатов: Есть, конечно, ощущение такое. Ну, во-первых, начнем с того, что сделали с Академией наук. Академия наук и наши академики фактически все подвластны чиновникам.
Леонид Велехов: Чего не было ни в советское время.
Сергей Филатов: Никогда не было! Вообще, поставить интеллигенцию в зависимость от чиновников, чтобы те давали ей копейку, - это губительно!
Леонид Велехов: Конечно.
Сергей Филатов: То же самое со всеми остальными. Возьмите театры, возьмите кино. Сейчас все так построено, что там есть распорядители финансами, отдельный человек, который подчиняется власти, и есть тот самый художественный руководитель, который должен с протянутой рукой, на всякий случай оглядываться. Первое – это ошеломляющий удар, который был нанесен по ним. Ну, скажите Любимову: "Пожалуйста, дорогой мой, ты не будешь распоряжаться. И то, что ты будешь делать, в театре ставить, еще нужно посмотреть".
Леонид Велехов: Мы знаем, как бы он ответил! Мы можем себе представить последствия такого урагана, который бы поднялся.
Сергей Филатов: Вот это первый удар, который был нанесен. И мне кажется, он смертельный, конечно. Ко мне очень многие подходили: "Сергей Александрович, ну, когда-нибудь мы начнем? Сделайте трибуну для нашего голоса". Я сделал трибуну, но я видел, как они постепенно, постепенно все уходят. Вот смотрите, очень показательно было. У нас в Совете Конгресса интеллигенции были выдающиеся люди: ректор МГУ, директор Эрмитажа, сам Александр Николаевич Яковлев, академик Велихов, очень много было выдающихся ребят. Первое, что начала делать наша власть – начала их отбирать. Велихова поставили секретарем Общественной палаты, других распределили по различным комиссиям по культуре и прочим вещам. Постепенно всех взяли. И как им теперь выступать там? Это одна из причин, которая заставила меня закрыть это дело.
Леонид Велехов: И тем не менее, вы не теряете оптимизма и верите в то, что все-таки общественная жизнь и политическая жизнь, которой сейчас в стране, по сути дела, нет, что она возродится?
Сергей Филатов: Я всегда в нашу страну верил. Я всегда в нее верил. Вот сейчас мы читаем шестнадцать писателей, которые переписывались и общались со Сталиным. Я, конечно, считаю их всех несчастными, безусловно, людьми, потому что он выбрал какую-то группу писателей, с которыми общался, через которых пытался влиять на литературу, на ее развитие. Нашел Горького, которого я очень люблю, что бы там не говорили.
Леонид Велехов: Горький очень большой писатель, конечно!
Сергей Филатов: И писатель, и организатор большой. Он делал это все с переживаниями. И когда не нужен стал, выбросили его, как многих выбрасывают. Но, тем не менее, они жили двойной жизнью. Я по своему отцу это вижу, как он жил и переживал, и сказать ничего не может, и пожаловаться никому не может. Вот я сейчас читаю фадеевские некоторые письма и вижу, как он видел это все.
Поэтому как бы не нажимали, как бы не зажимали, все равно это откроется все.
Леонид Велехов: Будем надеяться.
Сергей Филатов: Ремесленники. Вот он сказал – ремесленники. Я от Фадеева не ожидал, что бы он мог сказать такие слова.
Леонид Велехов: Он это на себе знал. Ему же большой талант был дан. Вспомним, как "Разгром" написан! Великолепно написан!
Сергей Филатов: Папа мой любил всякие шутки и написал четверостишие такое:
"Скажи мне Фадеев, любитель ЦК,
Что сбудется завтра со мною,
Быть может, меня вознесет в облака,
А может, сравняет с землею".
Поделиться1982018-09-15 21:11:41
https://www.apn.ru/index.php?newsid=37515
12.09.2018,Александр Севастьянов
В последнее время нередко можно слышать утверждения, в том числе от приличных на первый взгляд историков, что никакого татарского ига на Руси-де не было. Или что было, но либо не иго, либо не татарское и т.д., и т.п.
Поделиться2002019-05-06 10:46:49
Проигранное сражение маршала Жукова
За что великого военачальника лишили всех постов.
День Победы неотделим в народном сознании от маршала Жукова. Совсем скоро очередная годовщина великого Дня, в канун которой мы снова увидим этого военачальника: в хронике, в документальном и художественном кино… Но наверняка за кадром опять останется вопрос, на который толком ответа страна так и не получила: за что же все-таки спустя 12 лет после Победы маршала свергли с кремлевского олимпа, лишив всех постов и отправив пенсионерствовать на дачу? «Огонек» в недавно рассекреченных архивах, похоже, такой ответ нашел.
Отставка маршала Жукова и последовавшая за ней фактическая ссылка многие десятилетия объясняется внешне убедительным и емким, но маловразумительным резоном: «за бонапартизм». Это официальное обвинение записали в партийные документы и «Краткий курс истории КПСС», в энциклопедии, откуда формулировка уже в нынешний электронный век перекочевала и в интернет. Многие продолжают так думать и сегодня, ведь историки не выдвинули иных особо мотивированных объяснений. А раз таковых нет (а их, к слову, и не могло быть по причине бдительно контролируемой властями архивной информации), приходилось шесть десятков лет обходиться хрущевской версией опалы и политической казни Маршала Победы: пытался поставить армию над партией; насаждал культ своей личности; раздувал собственную роль в Победе (список прегрешений велик, вплоть до обвинений в организации секретной школы диверсантов на две тысячи персон) — одним словом, бонапартизм.
Однако в наши дни архивы все же приоткрылись. И стало понятно: протоколы президиума ЦК и материалы к ним за 1955–1957 годы, когда Георгий Константинович работал на посту министра обороны, был кандидатом, а затем и полноправным членом президиума ЦК, рисуют иную траекторию последнего взлета и окончательного падения маршала.
Подготовленные в недрах Минобороны и Генштаба для Кремля документы, приказы, записки, проекты постановлений, инициативы, демарши и возражения говорят о том, что Жуков не просто воспринял антисталинский курс XX съезда как свое кровное дело и руководство к действию. Похоже, он твердо верил и был убежден, что именно он и являлся творцом, олицетворением и главным инструментом нового курса.
Архивное наследие маршала позволяет сделать вывод, что у него был свой план наступления на сталинизм и на сталинистов. Пик жуковской кратковременной попытки перестройки пришелся на лето 1957 года. Тогда в ходе (до сих пор во многом мутного) переворота были свергнуты с постов два бывших премьера (Маленков и Молотов) и первый вице-премьер Каганович. Едва не лишились должностей номинальный президент страны Ворошилов и действующий премьер Булганин. Победа была достигнута одним бескровным ударом, без единой жертвы и выстрела. КГБ, деморализованный антибериевскими чистками, такое организовать не смог бы. Только советская армия во главе с министром обороны стала если не организатором и вдохновителем, то, безусловно, главным исполнителем и гарантом победы над сталинскими динозаврами.
Охота на доносчиков
Что же Жуков требует взамен за такую блестящую операцию? Обращаемся к протоколам президиума. Здесь нас ждет первое открытие. Оказывается, уже с декабря 1956-го «под ковром»шла серьезная схватка маршала со сталинистами, которые саботировали реабилитацию генералов Павлова, Климовских, Григорьева и других. Все о ни были обвинены Сталиным в развале Западного фронта летом 1941 года и расстреляны. Жуков докладывает президиуму ЦК:
«По данным Генерального Штаба все осужденные с точки зрения отношения к исполнению своих обязанностей по службе характеризуются положительно. На основании изложенного приходим к выводу, что не было оснований для обвинения Павлова Г.Г., Климовских В.Е., Григорьева А.Т., Коробкова А.А. и Плич Н.А. в проявлении ими трусости, бездействия, нераспорядительности, в сознательном развале управления войсками и сдаче оружия противнику без боя. Считаем, что при таких обстоятельствах дело подлежит прекращению, а осужденные посмертной реабилитации» (меморандум № 0112907 от 30 декабря 1956 года).
Против выступил сталинский нарком, «первый маршал» Ворошилов: «Предлагаю обменяться мнениями по этому вопросу». Дело застопорилось. А вопрос ведь был принципиальным: он открывал шлюзы для реабилитации осужденных в годы войны. И Жуков в итоге добивается полного оправдания невинно казненных — Ворошилов больше не возражает.
Затем маршал делает беспрецедентный шаг и принимается за действующий генералитет. Точнее, за ту его часть, которая была замешана в репрессиях 1937 года и взошла к армейским вершинам на трупах своих начальников и сослуживцев.
Жуков вступает на начиненную минами замедленного действия территорию — до этого подобными исследованиями и проектами не занимался никто.
Да и союзников у него было не много. Разве что заместитель министра по военной науке маршал Александр Василевский.
Первым кейсом становится дело генерал-полковника Ивана Галицкого. Готовятся тщательно: по указанию Жукова, архивисты генштаба поднимают документы Главной военной прокуратуры. А 26 июня, в разгар исторического пленума ЦК КПСС, маршал подает в президиум ЦК КПСС пакет антисталинских документов.
В начале трехстраничного меморандума кажется, что речь идет о привычной к тому времени просьбе о дополнительной реабилитации: «Главной военной прокуратурой по жалобе гр-ки Аслановой М.С. произведена проверка обоснованности осуждения ее отца, бывшего начальника инженерных войск Московского военного округа бригвоенинженера Асланова Семена Ивановича. Установлено, что Асланов С.И. был необоснованно осужден 2 апреля 1938 г. Военной Коллегией Верховного Суда СССР к расстрелу за принадлежность к так называемому "военно-фашистскому заговору" и вредительство, в связи с чем 20 октября 1956 г. его дело Верховным Судом СССР прекращено и Асланов реабилитирован». Но Жуков идет дальше, и рассказывает, что родившийся в 1885 году в Гадрутском районе Нагорного Карабаха Семен Иванович Асланов был казнен на «основании клеветнических заявлений и показаний в органах НКВД бывшего начальника строительного отдела Московского военного округа, ныне начальника Военно-инженерной академии генерал-полковника инженерных войск Галицкого И.П.».
Ударение стоит на словах: «ныне начальника». Это — принципиально новое, беспрецедентное для армии и для страны в целом, развитие сюжета. До этого армия и партия представлялись невинными жертвами развязанного НКВД террора. Теперь же в роли подручных палачей и соучастников Жуков выводит представителя высшего генералитета. К тому же воспитателя целых поколений молодых советских офицеров.
В рядах партийной, советской и военной номенклатуры такой документальный поворот вызвал эффект ошеломляющий: а если такой прием перенести на все общество — на университеты, научные институты, творческие союзы, театры, фабрики и заводы, колхозы и электростанции? Если там начнется выяснение отношений и охота на оборотней в номенклатурных креслах? На всех тех, кто пришел к власти и кормушкам в 1937-м году? Ведь тогда в число потенциальных фигурантов попадет доброе большинство президиума ЦК и Центрального комитета.
А Жуков «жалит» документами, цитирует донос Галицкого начальнику особого отдела НКВД от 24 ноября 1937 г.: «В течение 3-х лет Аслановым ведется систематическая вредительская линия на срыв инженерных сборов. Сборы были очковтирательские и вредительские. Подготовка сапер была сорвана <…> Асланов относился к командирской подготовке враждебно…» На допросе в органах НКВД 28 февраля 1938 года Галицкий подтверждает факты, изложенные в своем заявлении, и дает дополнительные показания: «Будучи знаком с работой и практической деятельностью Асланова, как его помощник и заместитель, могу квалифицировать деятельность Асланова на всем протяжении совместной работы с ним как вредительско-подрывную работу Асланова в инженерных войсках МВО». В заключение своих показаний Галицкий подводит итог: «Все это вместе взятое показывает, что Асланов проводил свою вредительско-подрывную работу умышленно, в целях ослабления мощи РККА и нанесения материального ущерба государству».
Жуков предельно лаконичен и четок. Оперирует только архивными документами. Лишь в конце маршал — сам живой свидетель сталинского террора образца 1937-го года, оказавшийся на грани ареста в 1947-м и 1948-м годах — допускает эмоциональный оценочный пассаж: «Тщательное изучение материалов убедительно доказывает, что Галицкий из карьеристских целей ложно оклеветал Асланова, следствием чего честный человек был расстрелян, а он и по сей день пользуется благами жизни. Исключительная подлость, совершенная Галицким, не может быть прощена».
Жуков просит коллег по президиуму ЦК вынести генерал-полковнику суровый приговор: «Министерство обороны считает недопустимым дальнейшее пребывание Галицкого И.П. в должности начальника Академии и в кадрах Армии и вносит следующие предложения: За клевету, послужившую обвинением и расстрелом честного человека, освободить Галицкого И.П. от занимаемой должности, лишить воинского звания генерал-полковника инженерных войск и уволить из Армии, а также привлечь к партийной ответственности» (РГАНИ. Фонд 3. Опись 12. Дело 235. Листы 52–54).
Что было дальше? Президиум ЦК принимает предложения маршала! У той значительной и влиятельной части генералитета, которая пришла к власти на волне большого террора, от таких директивных решений высшего партийного органа должно было наступить состояние шока. Мы не знаем, как голосовали члены нового президиума ЦК. В духе единства и единодушия или с оговорками? Из подлинников этого протокола президиума ЦК изъяты листы с персональным голосованием, а также фотокопии заявлений и допроса Галицкого. Да и вообще многое из того, что касается Жукова, из материалов вычищено или представлено в копиях.
Очевидно только, что маршал рушил негласные правила игры. Он ставил под вопрос легитимность не только сталинской, но и действующей — хрущевской, а потом и брежневской — номенклатуры.
Шансов остаться в стороне инициатива Жукова никому не оставляла: меморандум, на котором поставил свою подпись и генеральный прокурор Роман Руденко тоже, перспективу очерчивал прозрачную — в случае доказанности соучастия в преступлении ответственность наступает без срока давности.
Что о жуковской затее мог подумать, например, глава КГБ генерал Иван Серов? Он довоенный глава украинских чекистов, а в годы войны заместитель Берии. Или Михаил Суслов, который с чрезвычайными полномочиями начал руководить бюро ЦК КПСС по Литовской ССР в 1944 году? Или Леонид Брежнев — первый секретарь ЦК компартии Молдавии, возглавивший республику после массовых депортаций в аннексированной Бессарабии? Да и сам дорогой Никита Сергеевич — руководитель московской парторганизации в Москве в 1937-м, а затем украинский партийный босс?
После инициативы Жукова «завибрировали» все властные этажи. Причина понятна: вымуштрованный еще «вождем народов» бюрократический аппарат был заточен под исполнение любого решения Инстанции. И вопрос, собственно, оставался один: инициативные кадры на местах сами сделают вывод по делу генерал-полковника Галицкого или все же будут ждать формальной «отмашки», чтобы начать охоту за «оборотнями» в вооруженных силах, партийных структурах, а потом и повсеместно?
Тем более что Жуков на показательном сюжете с генерал-полковником не останавливался, закладывая в меморандуме и следующую цель — чистку военных пенсионеров. Маршал пишет:
«Дальнейшая проверка материалов по делу так называемого "военно-фашистского заговора", по которому были осуждены к высшей мере наказания — расстрелу Тухачевский и другие, показала, что кроме лиц, уже привлеченных ранее к ответственности, в фальсификации указанного дела и применении преступных методов следствия принимали активное участие еще и следующие лица:
1. Бывший начальник 2 отделения 5 отдела ГУГБ НКВД, старший лейтенант госбезопасности, ныне генерал-лейтенант авиации запаса Авсеевич Александр Александрович, работающий в настоящее время начальником военного отдела Главного управления по строительству автомобильных дорог при Совете Министров СССР и получающий пенсию в размере 4000 рублей в месяц.
2. Бывший заместитель начальника 9 отделения 5 отдела ГУГБ НКВД капитан госбезопасности, ныне майор юстиции в отставке Карпейский Яков Львович, работающий в настоящее время адвокатом юридической консультации Сталинского района г. Москвы и получающий пенсию в размере 1349 рублей в месяц.
3. Бывший помощник начальника 9 отделения ЭКО ГУГБ НКВД старший лейтенант госбезопасности, ныне майор госбезопасности запаса, пенсионер Комитета госбезопасности Шнейдерман Иоганн Ильич, получающий пенсию в размере 1155 рублей в месяц и нигде не работающий.
Установлено, что Авсеевич А.А., Карпейский Я.Л. и Шнейдерман И.И. лично принимали активное участие в фальсификации не только дела о так называемом "военно-фашистском заговоре", но и по другим делам на ответственных военных и советских работников.
Министерство обороны вносит предложение лишить воинских и специальных званий <…>.
Справка Главного Военного Прокурора и проекты постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР по этому вопросу прилагаются.
Прошу рассмотреть и утвердить.
Г. Жуков.
22 мая 1957 года.
№ 66сс» (Меморандум № 66сс от 22 мая 1957 г. РГАНИ. Ф. 3. Оп. 12. Д. 245. Листы 3–4).
И это тоже — рассмотрели, утвердили. И хотя в данном случае выбор кандидатур выглядит не столь убедительным, как с Галицким (например, «в 1938 году Шнейдерман сам был арестован и необоснованно осужден к лишению свободы за принадлежность к антисоветскому заговору в НКВД. В мае 1955 года он был реабилитирован и восстановлен в партии»), десяткам тысяч военных пенсионеров и «ветеранов» такое направление вектора не могло понравиться — у многих пылились свои «скелеты в шкафу».
Эти страхи, как представляется, и дали ключевой толчок к консолидации номенклатуры и аппарата по смещению Жукова. А маршал растущую угрозу то ли не замечал, но ли фатально недооценивал.
Останется только один
KOG_117444_00002_2_t218_223840.jpg
Товарищи по партии и соперники на политическом поле. Слева направо: Н.С. Хрущев, Г.К. Жуков, Н.А. Булганин, А.И. Микоян. 1950-е
Фото: Алексей Гостев / Фотоархив журнала «Огонёк»
Недавно открывшиеся архивы, впрочем, позволяют говорить не только о «точках консолидации» антижуковских настроений и сил в партийной и армейской верхушке, но и о ситуативных раздражителях, которые запустили механизм «административной реакции» в отношении маршала. Анализ ставших доступными документов позволяет четко указать на два таких предметных сюжета.
Первый связан с вопросом распределения компетенций на высшем управленческом уровне. Жуков, в частности, заявляет о себе как о главном стороннике перевооружения армии и стойком лоббисте интересов военно-промышленного комплекса. Осталось достаточно документов, чтобы создать представление о его военно-политической стратегии и тактике. И в этом он окажется антагонистом Хрущева, который задумал резкое сокращение армии, затеял чехарду с вооружениями, сдал уникальную военно-морскую базу в Порт-Артуре, отправил под нож крейсеры.
Архивы свидетельствуют, что в июле 1957-го иногда до трети пунктов повестки дня заседаний президиума ЦК стали занимать военные вопросы. Они разные: и системные (принимается постановление о реорганизации управления оборонными отраслями промышленности), и ситуативные (корабли военно-морских сил Югославии приглашаются посетить Севастополь, решается вопрос с оплатой расходов по перевозке советских войск, произведенных в связи «с ликвидацией контрреволюционного мятежа в Венгрии»), и стратегические (Жуков добивается объявления вод залива Петра Великого в районе острова Русский на Дальнем Востоке внутренними водами Советского Союза — «учитывая географические условия залива Петра Великого, его особое экономическое и оборонное значение»).
Если коротко, то вывод напрашивается один: президиум ЦК на глазах превращался в политбюро ВПК с Жуковым во главе.
Не случайно информационные сводки ЦРУ того времени твердили, что Жуков вполне может занять кресло премьер-министра вместо слабого Булганина.
Это кресло готовил под себя Хрущев, так что раздражитель — более чем серьезный.
Вторая ситуация — из того же ряда, хотя и более «личностная». Жуков, безусловно, не испытывал аллергии к зримым и осязаемым демонстрациям своей личной победы. Архивы не позволяют утверждать, что он такие демонстрации инициировал и поощрял, выстраивая (как упрекнут его позже) «культ личности». Но некоторые амбиционные планы маршала могли трактоваться оппонентами в высших эшелонах власти именно в таком ключе. Наглядным примером может послужить конфликтная ситуация, сложившаяся вокруг подготовки к празднованию 40-летия Октябрьской революции, к которому Министр обороны придумывает собственный сценарий военного праздника на Красной площади.
17 июня 1957-го Жуков предлагает для юбилейного парада такую ракетно-ядерную начинку:
«Министерство обороны считает целесообразным вывести на парад в честь 40-й годовщины Октябрьской революции реактивную и специальную артиллерийскую технику в составе:
600 мм реактивный комплекс "Марс"— 8 шт.
850 мм реактивный комплекс "Тюльпан" — 8 шт.
420 мм самоходную минометную установку "Ока" (предназначенную для стрельбы атомной миной) — 2 шт.
406,4 мм самоходную артиллерийскую установку "Конденсатор-1" (предназначенную для стрельбы атомным снарядом) — 2 шт.
250 мм реактивный комплекс "Коршун" — 8 шт.»
Указывает и на аппаратные трудности:
«В настоящее время Госплан подготовляет специальное решение о производстве техники для указанной цели, однако в нем предусматривается изготовление лишь комплексов "Марс" и "Тюльпан", так как министр оборонной промышленности тов. Устинов Д.Ф. затрудняется дать согласие на изготовление установок "Конденсатор-1", "Ока" и "Коршун" из-за большой их трудоемкости.
Считая крайне желательным показать на параде вышеуказанную технику, прошу решения об изготовлении ее в указанных количествах.
Г. Жуков».
4 июля президиум ЦК соглашается с предложением Жукова в целом. Но, создавая специальную комиссию в составе Хруничева, Устинова и Конева, хочет в частности повнимательнее «рассмотреть номенклатуру специальной техники». Такая оговорка — серьезный аппаратный нюанс, но Жуков не улавливает сигнала остепениться и 17 июля вдогонку посылает детальную разверстку парада, которая партийное руководство приводит в ярость.
Дело в том, что со времен Сталина составление такого сценария было ритуалом: нарком (министр) обороны (вооруженных сил) предлагал, а главный лидер утверждал. Число участников, номенклатура вооружений, количество танков и самолетов — все это тщательно подбиралось и подсчитывалось, дабы послать нужный сигнал вероятным противникам. Их представители в лице военных атташе при посольствах и разведчики под прикрытием журналистов стояли с фотоаппаратами и кинокамерами на трибунах почетных гостей, фиксируя сигналы, которые вождь посылал: курс на разрядку или поворот к войне.
Но Жуков думал, что отныне победитель может все решать сам. В отличие от парада предыдущего года, он предлагает вывести танки четвертой гвардейской танковой дивизии (Т-54, Т-10, БТР-50П) с экипажами в 783 человека. Провести по брусчатке главной площади сверхдержавы полк воздушно-десантных войск на АСУ-57. Резко (по сравнению с 1956-м) завышает количество самолетов: 178 вместо 65. Над Москвой должно было пролететь в два раза больше МиГ-19 (60 штук), в три раза — Як-25 (50 вместо 15) и Ту-95 и в пять раз больше бомбардировщиков Ту-16 (45).
Памятуя о том, что в дни свержения антипартийной группы именно военная авиация с космической скоростью перенесла в Москву на пленум ЦК для поддержки Хрущева местную номенклатуру, можно представить ход мыслей хитрого Никиты Сергеевича, который читал этот сценарий: сначала десантники перед мавзолеем, потом авиация над Красной площадью. А ведь в жуковских предложениях были и другие «вкусные» детали, например издевательски точный хронометраж («Парад войск 7 ноября 1957 года, не считая времени на речь принимающего парад, займет 54 минуты» — см. меморандум № 69124 от 17 июля 1957 г.), а еще инициатива — участие в параде подразделений соцстран (по одной сводной роте общей численностью 110 человек со знаменами от каждой социалистической страны — Албании, Болгарии, Венгрии, Вьетнама, ГДР, Китайской Народной Республики, КНДР, Монголии, Польши, Румынии и Чехословакии).
Налицо — прямое вторжение в сферу компетенций, далеких от министра обороны. Финал известен: юбилейный парад пройдет по хрущевскому сценарию — без «братьев по оружию», без бряцания оружием, а главное, без маршала Жукова.
Несостоявшийся визит
И, наконец, едва ли не о главном сюрпризе в рассказе о проигранной Маршалом Победы аппаратной битве. Об этом глухо молчали даже закрытые письма ЦК в далеком 1957-м, об этом и потом в течение 60 лет не писали отечественные историки и биографы Георгия Константиновича. Речь идет о подготовке официального визита Жукова в США для переговоров с министром обороны Чарлзом Эрвином Вильсоном и для весьма вероятной встречи с президентом Эйзенхауэром.
Даже сегодня новость о визите министра обороны РФ в США вызвала бы сенсацию и ажиотаж. А тогда в США не только не летали министры обороны, но и гражданские руководители СССР. Напомним обстановку лета 1957-го: за восемь месяцев до этого страна оказалась под американскими санкциями за советское вмешательство в Венгрии; прерваны почти все контакты, отменен даже готовившийся два года визит в США советских композиторов во главе с Шостаковичем.
А тут гром среди ясного неба: маршал Жуков едет в Вашингтон.
18 июля Жуков сам разослал материалы о приглашении членам президиума. Сам! Не дождался поднятия этого вопроса ни «нашим дорогим» Никитой Сергеевичем, ни деморализованным и запуганным маршалом Булганиным. Оригинала этого письма в протоколах президиума нет (видимо, изъяли), зато остались ссылки на него. И записка министра иностранных дел Громыко, которая сегодня впервые печатается на страницах «Огонька» (см. иллюстрацию).
В Вашингтон летит кремлевская шифровка:
«К пункту XXXVII прот. № 102
ВНЕ ОЧЕРЕДИ
ВАШИНГТОН
СОВПОСОЛ
Вам следует посетить Даллеса или его заместителя и заявить ему следующее:
В Советском Союзе обратили внимание на заявление президента США Эйзенхауэра относительно обмена визитами министра обороны СССР Г.К. Жукова и министра обороны США Ч. Вильсона. В Москве придают значение этому заявлению президента и хотели бы знать, как следует понимать это заявление.
Скажите, что если имеется в виду пригласить маршала Жукова посетить США, то такое приглашение встретит в Москве положительное отношение.
Заявите, что Вы были бы благодарны зa разъяснение по этому вопросу».
Сверхинформированный американский журналист Дрю Пирсон мельком напишет через год, что проект был саботирован госсекретарем Джоном Фостером Даллесом (дескать, германский канцлер Адэнауэр и британский премьер Макмиллан испугались) и ничего не скажет о том, какую реакцию вызвало заявление Эйзенхауэра в Кремле. Сюжет, между тем, крайне занятный. Выглядит как второе издание легенды о заговоре маршалов летом 1937 года: тогда Тухачевский ездил в Лондон на похороны Георга V и должен был лететь на коронацию Эдуарда VIII, а закончилось это его казнью. Тут история повторяется, только финал в диетическом варианте — казнь тоже последовала, но «политическая».
«Белых пятен» масса, и историкам еще придется ответить на вопрос, был ли проект визита Жукова в США западней и провокацией спецслужб в заговоре по смещению маршала. Особую загадочность интриге добавляет тот факт, что 7 октября 1957года неожиданно уйдет в отставку и министр обороны США, который собирался приглашать Жукова. Если и совпадение, то какое-то крайне странное.
Что же в остатке?
Откровения из последней порции архивных сокровищ Кремля говорят о совсем иной, нежели привычная, картине политической казни Маршала Победы. Ни партия, ни народ, ни страна, разумеется, об этом вплоть до наших дней не ведали — более 60 лет жили рассказами о «бонапартизме» и жуковском культе. Кормились небылицами, в то время как реальная картина драматических событий оставалась под грифом «секретно». Теперь некоторые документы нам доступны. Символично, что в канун очередной годовщины всенародного праздника — Дня Победы.
Поделиться2012019-05-11 17:42:21
Примакову предлагали свергнуть Ельцина
20 лет назад самым популярным политиком был Евгений Примаков - глава первого и последнего в России правительства, поддержанного и в значительной мере сформированного оппозицией. За что и поплатился. О драматичных событиях мая 1999 года - отставке кабинета Примакова и попытке импичмента Ельцину - стоит вспомнить, чтобы ощутить, какой путь прошла страна за минувшие два десятилетия.
"Слушается вопрос о выдвижении обвинения против президента Российской Федерации..." Если бы эти слова прозвучали сегодня, произнесшего их посчитали бы либо сумасшедшим, либо, чего доброго, экстремистом. Но 20 лет назад в отсутствии ума, совести и почтения к закону куда чаще упрекали сторонников президента.
Отставка
"12 мая 1999 года я приехал к назначенному времени к президенту на очередной доклад, зашел в его кремлевский кабинет. Как всегда, приветливо поздоровались, - вспоминал этот без преувеличения судьбоносный для страны день Евгений Примаков в своих мемуарах. - Как только вышли журналисты, президент сказал: "Вы выполнили свою роль, теперь, очевидно, нужно будет вам уйти в отставку. Облегчите эту задачу, напишите заявление об уходе с указанием любой причины".
Примаков облегчать никому ничего не хотел и писать заявление "по собственному" отказался. Заявив при этом, что Ельцин вправе его уволить, но совершает "большую ошибку": "Страна вышла из кризиса, порожденного решениями 17 августа, преодолена кульминационная точка спада в экономике, начался подъем,... люди верят в правительство и его политику..."
Однако по мнению, утвердившемуся в президентской команде, ошибкой было бы, напротив, промедлить с отставкой. "Рейтинг Примакова, развернувшего свой самолет над Атлантикой, стал расти как снежный ком, - вспоминает Глеб Павловский, занимавший с 1996-го по 2011 год должность советника руководителя Администрации Президента. - Еще месяц, и поддержка Примакова достигла бы таких цифр, когда вопрос, кому быть следующим президентом, был бы предрешен".
Усиление Примакова грозило сорвать операцию "Преемник", которая тогда вплотную подошла к стадии практической реализации. К началу мая 1999 года в ельцинском окружении уже было известно имя будущего президентского сменщика - директор ФСБ Владимир Путин.
Примаков на эту роль не подходил. "При всей своей честности, порядочности, даже верности президенту Примаков категорически не мог быть тем премьером, который будет бороться за президентство в 2000 году, - объяснял Ельцин в своей книге "Президентский марафон", написанной после ухода в отставку. - В этой роли России нужен был, по моей оценке, человек совсем другого склада ума, другого поколения, другой ментальности. Вольно или невольно, но Примаков в свой политический спектр собирал слишком много красного цвета".
Именно действиями "красных", думских левых, президент объясняет то, что отставка Примакова произошла, по его выражению, "довольно резко и быстро". Прежде всего - инициированной коммунистами и их союзниками процедурой отрешения президента от должности. Начало рассмотрения нижней палатой обвинений, выдвинутых против президента, было запланировано на 13 мая.
Значительная часть команды Ельцина предлагала подождать с отставкой премьера, аргументируя тем, что после нее импичмент будет неизбежен: левые, мол, захотят взять реванш за крушение поддерживаемого ими примаковского правительства. Но в итоге возобладала иная точка зрения.
Сам Ельцин так описывал логику этого решения: "Резкий, неожиданный, агрессивный ход всегда сбивает с ног, обезоруживает противника. Тем более если выглядит он абсолютно нелогично, непредсказуемо. В этом я не раз убеждался на протяжении всей своей президентской биографии. Занимать выжидательную позицию было опасно не только в психологическом плане. Если бы... была начата процедура отстранения от должности, в этом неопределенном состоянии мне было бы уже гораздо сложнее снимать Примакова". И расчет в итоге полностью оправдался.
... Ельцин повторил просьбу написать заявление, Примаков вновь ответил отказом. После этого в кабинет вошел глава президентской администрации Александр Волошин с заготовленным указом об отставке. "Как у вас с транспортом?" - вдруг спросил меня Борис Николаевич, - вспоминал Примаков. - Ответил на столь неожиданный вопрос, что для меня это не проблема. Могу ездить на такси. Чувствовалось, что Ельцин переживал происходившее. Ему было явно не по себе".
В какой-то момент лицо президента исказила гримаса боли, он схватился за сердце. В кабинет были вызваны врачи. Примаков хотел было удалиться, но Ельцин удержал его. "После медицинской помощи он почувствовал себя явно легче, - рассказывал Евгений Максимович, - встал, сказал: "Давайте останемся друзьями" – и обнял меня..."
На фоне претензий, высказанных позднее экс-президентом в адрес экс-премьера, эти нежности выглядят довольно странно. В своей книге Ельцин прямо обвинил Примакова в переходе на другую сторону политических баррикад: "Евгений Максимович консолидировал вокруг себя антирыночные, антилиберальные силы... Загонял и себя, и всех нас в тупик... Был вполне способен объединить ту часть политиков, которые мечтали о новой изоляции России... Консультации Примакова с руководством КПРФ... стали практически постоянными".
Тем не менее Ельцин называет случившее 12 мая 1999 года "самой достойной", "самой мужественной отставкой" из всех, которые он видел. А Примакова - "сильным премьером", "масштабной, крупной фигурой", к которой он относится с большим уважением. И это не лицемерие, не дежурный политес. У Ельцина действительно были причины относиться с благодарностью к Примакову, к тому, как он воспринял свое увольнение. Правда, ни в мемуарах первого президента России, ни в воспоминаниях Примакова об этом не сказано ни слова.
Заговор
Подоплеку прощальной сцены раскрывает беседа автора этих строк с лидером КПРФ, состоявшаяся примерно через два месяца после описываемых событий, в июле 1999-го. Геннадий Зюганов рассказал тогда, что лидеры парламентской оппозиции - он, Зюганов, руководитель фракции КПРФ, руководитель депутатской группы "Народовластие" Николай Рыжков и глава Аграрной депутатской группы Николай Харитонов, - встречались с Примаковым и его заместителями в Белом доме накануне отставки. Разговор в премьерском кабинете продолжался около двух часов.
Участникам встречи было уже известно о том, что Ельцин принял решение сместить Примакова, что отставка состоится на следующий день. И думцы призвали премьера не подчиниться президентскому указу. "У Примакова была редкая возможность, - бередил Геннадий Андреевич еще не зажившую рану. - Мы просили рассмотреть сложившуюся ситуацию на совместном заседании Федерального Собрания и правительства..."
На мое замечание, что неповиновение не осталось бы без реакции президента, у которого, как у верховного главнокомандующего, был такой серьезный ресурс, как силовые структуры, лидер коммунистов ответил так: "Если бы законодатели и правительство обратились ко всем силовым ведомствам с призывом соблюдать спокойствие и не поддаваться на провокации, уверяю вас: ни один солдат, ни один генерал не выступил бы против законного правительства, поддержанного народом".
Одновременно предполагалось запустить процесс перекройки Основного закона. Фактически речь шла о превращении страны в парламентскую республику. "Тогда была реальная возможность рассмотреть 15 поправок в Конституцию и перераспределить полномочия, - уверял Зюганов. - Была стопроцентная возможность поставить министров под контроль двух палат и не позволять чубайсам и абрамовичам формировать новый состав правительства".
О судьбе самого Ельцина ничего конкретного сказано не было. Но она отчетливо просматривалась из контекста. Учитывая характер первого президента России, которому совсем не свойственно было смиренно относиться к ударам рока, дело вряд ли могло обойтись без ареста. Как минимум - домашнего. Ну а там подоспели бы и формальности: не трудно догадаться, каким был бы исход процедуры импичмента при таком развитии событий. Ясно и то, что было бы после отрешения от должности: поскольку президент обвинялся в тяжких уголовных преступлениях, ему светила как минимум скамья подсудимых, а, возможно, и тюремный срок. Если бы, конечно, победители не смилостивились и не амнистировали поверженного противника.
Короче говоря, Примакову был, по сути, предложен план государственного переворота. С такой терминологией Геннадий Андреевич был, понятно, категорически не согласен: мол, "все было бы в рамках Конституции". Однако не убедил в этом ни вашего покорного слугу, ни, судя по всему, что несравнимо более важно, - Примакова.
Премьеру и его замам, "не хватило мужества", сокрушался председатель ЦК КПРФ: "Мы пригласили их в Думу, но они не появились. А затем не появились и в Совете Федерации... Правительство Примакова поддерживало более 60 процентов граждан. Оно могло опереться на эту поддержку, но упустило исторический шанс кардинально оздоровить обстановку".
Нерешительностью Примакова Зюганов объяснил и невыполнение данного еще зимой обещания - вывести людей на улицы, если Кремль посмеет тронуть "правительство народного доверия": "Когда он сказал, что уходит в связи с тем, что этого требует Ельцин, ситуация в этом отношении поменялась кардинально. Звать людей на улицы, когда сами отставляемые не делают шага навстречу Думе, смысла нет".
По словам Глеба Павловского, в Кремле были прекрасно осведомлены о содержании переговоров между Примаковым и думскими левыми. В том числе - о самых последних, состоявшихся перед отставкой. Если так, то становится понятно, почему у президента прихватило сердце во время прощальной встречи с премьером. И почему он обнял его напоследок. Полной уверенности в том, что Примаков не последует рекомендациям своих думских партнеров, на момент начала этого разговора у Ельцина, похоже, не было.
Импичмент
Что было дальше - хорошо известно: последняя надежда левой оппозиции вернуть себе политическую инициативу, попытка отрешить президента от должности, также полностью провалилась. Причем уже на самом первом этапе. "Дело Ельцина" рассматривалось нижней палатой в течение трех дней - 13, 14, 15 мая. В первый день представлялось обвинение, второй был посвящен прениям, на третий состоялось голосование.
Из пяти пунктов обвинения - "разрушение Советского Союза и ослаблении Российской Федерации путем подготовки, заключения и реализации Беловежских соглашений", "совершение в сентябре 1993 года государственного переворота", "развязывании и проведении военных действий на территории Чеченской Республики", "ослабление обороноспособности и безопасности Российской Федерации" и "совершении действий, приведших к геноциду российского народа" - больше всего голосов набрал третий, чеченский. 283. Но для запуска импичмента требовалось минимум 300.
Впрочем, даже если бы у инициаторов получилось дать старт процедуре, шансы на то, что она доберется до финиша, были, мягко говоря, не стопроцентными. Требовалось пройти еще несколько уровней. Согласно Конституции, выдвинутое Госдумой обвинение должно быть подтверждено Верховным судом, а суду Конституционному надлежит убедиться в соблюдении установленного порядка выдвижения. В случае успешного преодоления судебных терний дело попадает в руки Совета Федерации, который и выносит окончательный вердикт.
Но Ельцин прав: если бы коммунистам удалось завести, просто завести, этот механизм, и без того не слишком мощные позиции президента были бы серьезно подорваны. Вдобавок Дума получила бы иммунитет от роспуска: согласно Конституции, нижняя палата "не может быть распущена с момента выдвижения ею обвинения против Президента... до принятия соответствующего решения Советом Федерации".
Словом, игра стоила свеч. Как для одной, так и для другой стороны. Правда, о характере и размере свечек, задействованных президентской командой - каким образом ей удалось лишить сторонников импичмента конституционного большинства, - в учебниках истории ничего не пишут. Не исключено, что определенное деморализующее влияние на колеблющихся оказала и отставка Примакова. Однако участники и очевидцы событий в один голос утверждают, что главным было не это.
Решающую роль сыграла работа, проведенная представителями ельцинской администрации среди неустойчивой части думской оппозиции. О том, в чем именно заключалась "обработка", точных данных нет. Лишь слухи. И по этим слухам, аргументы были не только моральными, идейными, но и куда более простыми и доходчивыми.
Оппозиционная пресса писала в те дни со ссылкой осведомленные источники о существовании трех "такс": проголосовать против всех пунктов обвинения стоило 50 тысяч долларов, не брать бюллетень - 30 тысяч "зеленых", проголосовать за один из пунктов, кроме Чечни, - 15 тысяч. Эти сведения, понятно, нельзя считать абсолютно достоверными, однако в разряд заслуживающих внимания они как минимум попадают. В общем, вопрос, как говорится, еще ждет своих исследователей.
Но это, пожалуй, последняя загадка, остающаяся в этой истории. Итоги ее ясны и понятны. Ельцин вышел победителем из сражения, но войну проиграл. Это была его последняя победа. Уже через семь месяцев он вынужден был сойти со сцены истории и превратиться в зрителя, беспомощно взиравшего на то, как корежат, "зачищают", охолащивают созданную им политическую систему. Парадокс, но высшей точкой ее демократического развития остается едва не погубившая отца-основателя попытка импичмента.
К триумфаторам, однако, не отнесешь и оппонентов Ельцина: и Дума вскоре перестала быть "красной", и планы Примакова по возвращению в большую политику потерпели крах. Тем не менее ничьей это назвать нельзя. Бенефициар очевиден: взаимоуничтожение политических тяжеловесов эпохи "лихих девяностых" расчистило дорогу к власти Владимиру Путину и его команде. Началась другая эпоха.
Прямая речь
Глеб Павловский, глава Фонда эффективной политики, советник руководителя Администрации Президента в 1996-2011 годах:
- К угрозе импичмента в Кремле относились очень серьезно. Тем более, что возникло сочетание, синхронизация нескольких угроз - проект импичмента, давление генпрокурора Скуратова, давление премьера Примакова, ощущавшееся все сильнее... По отдельности все эти проблемы были решаемы, но вместе представляли собой очень большую опасность. Эти угрозы старались разъединить - в этом и состояла тактика Кремля.
Против Ельцина действовало несколько коалиций, с разными составами и с различными интересами. Скажем, "Яблоко" по некоторым вопросам находилось в одной коалиции с коммунистами. Но Явлинский, естественно, не мог быть солидарен с Примаковым. Задача была - разъединить "Яблоко" и коммунистов. Что и было сделано. С депутатами в Думе работал тогда Владислав Сурков, и, считаю, очень хорошо справился с этой задачей.
В дискуссии, когда следует отправлять Примакова в отставку, до или после начала процедуры импичмента, я однозначно занимал первую позицию: считал, что сделать это надо как можно раньше. Поэтому всячески торопил администрацию, посылал письма на эту тему. В моем личном отношении к Примакову не было ни малейшей враждебности, но моей задачей было усиление Ельцина. Тема импичмента возникла только потому, что Ельцин казался слабым. Надо было вернуть Ельцину значение центра силы, а в той ситуации это было невозможно без отставки Примакова.
Смещение Примакова было ближайшей главной задачей. Она встала перед нами во весь рост уже в марте 1999-го, когда руководителем Администрации Президента был назначен Александр Волошин. Задача была очень сложной и опасной. Представление о настроениях, которые тогда царили в обществе, дает мой разговор с моим другом Арсением Рогинским, руководителем "Мемориала", состоявшийся где-то в конце апреля. Когда я сказал, что Примаков вот-вот будет отправлен в отставку, Арсений изумленно воскликнул: "Вы с ума сошли, это же самый популярный человек в стране!"
Но мы уже имели похожий опыт с Александром Ивановичем Лебедем. В сентябре 1996-го он тоже был самым популярным человеком в стране, но после смещения популярность быстро выветрилась.
У Ельцина не было тогда позитивной политической силы, достаточной для продвижения политического курса. Он мог проявлять силу только одним способом - ликвидируя силу других, сокрушая конкурирующие политические фигуры. И сокрушение Примакова частично вернуло ему значение центра силы. После этого было уже проще договориться с депутатами о том, чтобы опрокинуть импичмент.
Мы знали о том, что думские левые уговаривают Примакова не подчиниться Ельцину, не уходить в отставку и фактически взять на себя управление страной. Их было довольно много, таких бесед. Собственно говоря, свои позиции в глазах Ельцина Примаков подрывал в том числе и участием в подобных переговорах.
Не известно, что было бы, если бы Примаков дал себя уговорить. Но зачем гадать? Мы знаем, что Примаков на это не пошел. И, думаю, не мог пойти. Речь шла о путче, а для Примакова это было немыслимо. Он не собирался рисковать государством. В этом смысле он был ближе к Ельцину, чем к коммунистам. Кстати, путинская государственная философия вначале, несомненно, была модификацией философии Примакова.
Что касается активно циркулировавших тогда слухов о том, что Кремль в качестве плана "Б" может пойти на роспуск Думы и запрет компартии, то могу заверить, что такой вариант нами даже не рассматривался. Задача проекта "Преемник" состояла именно в том, чтобы выиграть выборы, не трогая Конституции. И не просто выиграть, а выиграть с хорошим счетом.
Не исключаю, впрочем, что-то из президентской команды намеренно распускал такие слухи, чтобы держать наших противников в напряжении. Миф о том, что Ельцин будет всеми силами держаться за власть и готов ради этого на отмену выборов, был на самом деле преимуществом Кремля. Наши противники так верили в это, что проморгали усиление Путина.
При всей серьезности угрозы Ельцину со стороны думских левых не она предопределила то, что потом стали называть операцией "Преемник". Этот план реализовывался еще с конца 1996 года. Причем достаточно открыто. В 1997 году Ельциным было очень ясно определено, что его кандидатом на президентский пост будет Борис Немцов.
Правительство было реформировано тогда именно под эту задачу. И если бы не война медийных олигархов, прежде всего Березовского и Гусинского, с правительством, то, думаю, Немцов был бы выдвинут. Но олигархи решили, что Немцов для них опасен, и начали кампанию, которую в конечном счете с треском проиграли.
Однако и после выпадения Немцова из списка кандидатов в преемники речь о преемнике-силовике долгое время не шла. Ситуация изменилась лишь после дефолта 1998 года - именно тогда Ельцин решил, что полагаться на интеллигенцию опасно.
Заметьте, кстати, что центральной темой обвинений против Ельцина были события 1993 года. Хотя ничто не мешало коммунистам поднять эту тему раньше. То есть не угроза импичмента стала причиной операции "Преемник", а как раз наоборот: проект импичмента явился ответом оппонентов Ельцина на этот план, попыткой торпедировать его.
Николай Харитонов, член президиума ЦК КПРФ, депутат Госдумы всех созывов, в 1995-1999 годах руководитель Аграрной депутатской группы:
- Конечно, мы были разочарованы результатами голосования. Надеялись, что как минимум по одному пункту обвинения - развязывание войны в Чечне - наберем необходимые 300 голосов. Ведь вся страна была тогда недовольна Ельциным. Мы, конечно, прикидывали заранее, и, по нашим расчетам, голосов вполне хватало. Даже с лихвой. Но в "Яблоке" не все проголосовали за по чеченскому вопросу. Так называемые независимые депутаты тоже дали меньше голосов, чем мы рассчитывали.
Мне известно, какие механизмы влияния на депутатов задействовала в эти дни администрация президента. Но говорить о них не буду: не пойман - не вор. Скажу только, что работали и через регионы, и индивидуально. Использовали и административный ресурс, и иные, скажем так, способы мотивации.
Особенно "ярко" проявил себя тогда Жириновский. Помню, он стоял около урны и контролировал, чтобы никто из его фракции не проголосовал, не дай бог, за отрешение Ельцина. А когда один депутат от ЛДПР все-таки поддержал импичмент, они были готовы прямо-таки растерзать его.
Не думаю, что отставка Примакова оказала какое-то влияние на процедуру импичмента. Кого-то, возможно, она действительно деморализовала, но основным фактором воздействия на депутатов со стороны Кремля был все-таки, так сказать, мотивирующий.
Если же говорить о самой отставке, то она не стала для нас неожиданностью. Рейтинг Примакова был намного выше, чем у Ельцина, и продолжал расти. Понятно было, что его скоро уберут. Иначе Примаков победил бы на любых выборах.
Конечно же, мы активно поддерживали Примакова. По сути, его правительство оттащило страну от пропасти. Экономика задышала. Могу, кстати, сказать, что в тот период мы - я, лидер Агропромышленной группы, Николай Иванович Рыжков, "Народовластие", и Геннадий Андреевич Зюганов, КПРФ, - регулярно встречались с Примаковым. Каждые полтора-два месяца.
Встречи проходили в Белом доме. Кроме Примакова, на них присутствовал Маслюков (на тот момент - первый заместитель председателя правительства. - "МК") и кто-то еще из правительства. Речь в первую очередь шла о координации усилий по восстановлению экономики - что делает правительство, что мы, Дума.
Встречались мы и накануне отставки. Мы убеждали Примакова бросить вызов Ельцину, пойти на выборы президента. Гарантировали ему свою поддержку. Но Евгений Максимович, как известно, выбрал другой путь. Объединился потом с Лужковым... Ну да что теперь говорить, дело прошлое. Хотя как говорят в Англии, "у старых грехов длинные тени".
Сергей Митрохин, член Федерального политкомитета партии "Яблоко", председатель партии в 2009-2015 годах, депутат Госдумы трех созывов:
- Мы, фракция "Яблоко", считали Ельцина виновным по одному пункту - война в Чечне. По другим мы были против импичмента. Не считали, например, что Ельцин виновен в распаде Советского Союза. Я, кстати, тогда сам выступал по этому вопросу в Госдуме. И говорил, что тут, скорее, нужно винить коммунистов, которые заложили в Конституцию возможность свободного выхода республик из состава Союза. И совершили, кроме того, немало других действий, предопределивших развал СССР.
Но что касается войны в Чечне, сомнений в виновности Ельцина у меня не было и нет. По этому пункту я и сейчас проголосовал бы точно так же, как тогда, - за импичмент.
Повлияла ли как-то на процедуру импичмента отставка Примакова? Если кого-то она и обескуражила, то точно - не нас. Несмотря на то, что именно наша фракция предложила кандидатуру Примакова, мы очень критично относились к нему и его правительству. Ну а для коммунистов, которые держались за Примакова как за каменную скалу, отставка явилась еще одной причиной голосовать за отрешение президента от должности. Так что это скорее повысило вероятность импичмента, чем наоборот.
Исход был не ясен до последнего, до объявления результатов голосования. Они меня, конечно, разочаровали. Но не удивили. Было известно, что администрация президента энергично обрабатывала депутатов. Очень активно, например, работал Котенков, представитель президента в парламенте. Как говорил сам Котенков, он тогда даже ночевал в Госдуме. Насколько интенсивной была работа. Если бы не эта массированная обработка, импичмент, думаю, вполне мог пройти.
Как-то раз, кстати, это было где-то пару лет назад, мне довелось оказаться в одном эфире, в одной студии с Жириновским. Он стал за что-то ругать Ельцина. Я сказал тогда: "Чего вы, Владимир Вольфович, сегодня-то так раскричались? Где же раньше была ваша принципиальность? Вы же против импичмента голосовали". Он замолчал и больше уже ничего не говорил.
Не могу категорично утверждать, но не исключаю, что обработке подверглись и некоторые неустойчивые депутаты нашей фракции. И проголосовали соответствующим образом. Ну, или не голосовали, что в той ситуации было равнозначно голосованию против. Были, впрочем, во фракции и убежденные противники импичмента, считавшие, что нельзя идти на поводу у коммунистов.
Во фракции такое поведение, конечно, жестко осудили. Я и сегодня оцениваю это как предательство. Фракция приняла решение о солидарном голосовании, и они обязаны были подчиниться. Или, если не согласны, должны были выйти из фракции.
Депутаты, не поддержавшие импичмент по разным в том числе, так сказать, не очень благовидным причинам, должны отдавать себе отчет в том, что именно благодаря им мы встали на тот путь, по которому развивается Россия в последние 20 лет. Если бы импичмент состоялся, история страны пошла бы по другому пути. Уверен, что по лучшему, более демократичному. К власти пришли бы другие люди.
Поделиться2022019-07-12 05:11:30
В ночь с 28 февраля на 1 марта Сталин долго беседовал на своей даче в Кунцево с четвёркой наиболее приближённых к нему в тот момент и влиятельных лиц в стране — Берией, Маленковым, Булганиным и Хрущёвым. О чём они говорили — неизвестно. На вечер 1 марта Сталин пригласил всех четверых к себе на домашний обед, где к ним должны были присоединиться его дети Светлана и Василий. Обеда не состоялось. Пойдя спать после четырёх часов утра, Сталин больше не очнулся. В бессознательном состоянии вождя обнаружили только вечером 1 марта.
Многие историки рассматривают отставку Сталина на XIX съезде как сознательную провокацию, но вряд ли это было на самом деле так. Ещё в 1951 году Сталин начал передавать часть полномочий приближённым. В частности, он снабдил Берию, Маленкова и Булганина факсимиле своей подписи для проставления на официальных документах. Очевидно, что Сталину было всё тяжелее совмещать пост председателя Совета Министров с должностью первого секретаря партии. Надо иметь ввиду, что пост Предсовмина считался тогда наивысшим, и его-то Сталин не собирался оставлять.
Скорее всего, ближе к истине те историки, которые считают, что Сталин ещё при жизни готовил разделение высших партийных и советских постов и уже подбирал преемника на должность первого секретаря ЦК. Называют даже его имя — бывший первый секретарь ЦК КП Белоруссии П. К. Пономаренко, но это остаётся в области гипотез. Попытка открыто, на съезде, провести такое разделение власти не удалась из-за созданной самим же Сталиным атмосферы страха и лизоблюдства в верхах. Тогда, вероятно, вождь решил сообщить о предстоящих изменениях в узком кругу приближённых и своей семьи.
Поделиться2032019-07-12 16:02:13
Версии исчезновения Л. Хрущёва
Существуют иные версии исчезновения Леонида Хрущёва. В частности, известна версия В. Удилова, утверждающего, что Леонид по своей воле перелетел к немцам и начал с ними сотрудничать. Затем он, якобы, по требованию Сталина был выкраден спецгруппой СМЕРШ и расстрелян в Москве. Другое предположение — Леонид был приговорён, с ведома Сталина, к высшей мере наказания за другое преступление, подробности которого неизвестны. Удилов предполагает, что здесь кроется секрет патологической ненависти Никиты Хрущёва к Сталину, и делает весьма далеко идущие выводы: деятельность Никиты Хрущёва после смерти Сталина, расстрел Берии объясняются личной местью за смерть сына[22][23]. Родственники Хрущёва неоднократно опровергали эти версии[7][10][24].
Внучке Леонида Нине информацию о предательстве Леонида сообщил лично Вячеслав Молотов.[25]
Герой Советского Союза А. А. Щербаков писал: «В целом концепция „месть Хрущёва Сталину за сына“ явно не проходит. Выступая против культа личности Сталина, Хрущёв имел какие-то другие побудительные мотивы»[26].
Поделиться2042019-07-13 20:29:54
13 июля 1944 года в ходе операции "Багратион" войсками 3-го Белорусского фронта под командованием генерала армии Ивана Черняховского был освобожден город Вильнюс, который в 1941 году стал первой союзной республики, оккупированная немецкими войсками. Город был занят 3-й танковой группой Гота уже 24 июня 1941 года.
Немецким командованием Вильнюс был назначен "крепостью" еще весной 1944 г. и к моменту штурма гарнизон города "накачали" резервами.
Помимо советских и немецких войск, а также партизан, в боевых действиях в районе Вильнюса принимала участие Армия Крайова - польское повстанческое объединение, руководимое лондонским правительством. Концепцией АК на тот момент являлось вклиневание между отходящим Вермахтом и наступающей Красной армией с целью освобождения населенных пунктов Польской республики в границах 1939 г. и затем требования их признания. Попытка АК взять Вильнюс в ночь на 7 июля еще до подхода советских войск закономерно закончилась неудачей.
Подразделения АК присоединились в ходе штурма Вильнюса к советским войскам, однако по окончании штурма были разоружены и частично распущены по домам.
В приказе Верховного главнокомандующего Иосифа Сталина генералу армии Ивану Черняховскому отмечалось, что «войска 3-го Белорусского фронта в результате пятидневных боев уничтожили гарнизон немцев и освободили столицу Литовской ССР от фашистских захватчиков. Сегодня, 13 июля, в 23 часа 30 минут столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам, овладевшим Вильнюсом, — двадцатью четырьмя артиллерийскими залпами из трехсот двадцати четырех орудий. За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение города. Смерть немецким захватчикам!»
Министерство обороны РФ к 75-летию освобождения Вильнюса от фашистов опубликовало рассекреченные документы о боях за столицу Литовской ССР. Среди них — журналы боевых действий и приказы Сталина, газетные публикации, наградные листы на участников операции, отчеты специальной комиссии о злодеяниях нацистов.
Поделиться2052019-07-22 13:08:43
В Китае Флеминг встретился с швейцарской путешественницей Эллой Майяр, которая с 1930 года совершила несколько путешествий по Советскому Союзу, в том числе в 1932 году семь месяцев была в советской Средней Азии.
В 1934 году французская ежедневная газета Le Petit Parisien отправила Эллу Майяр в Маньчжурию, чтобы сделать репортаж о ситуации после японской интервенции.
Путешествие Флеминга и Майяр началось в феврале 1935 года и заняло семь месяцев, включая движение на поезде, грузовиках, пешком, лошадях и верблюдах. Их цель состояла в том, чтобы выяснить, что происходило в Синьцзяне (известном как китайский Туркестан), где только что закончилась Кумульское восстание.
В.Ф.Нэх:
Восстание проходило под антикитайскими, панисламистскими и пантюркисткими лозунгами.
Восставших поддержали Великобритания и Япония.
Советское правительство разрешило перебросить в Синьцзян несколько тысяч китайских солдат, отступивших из захваченной японцами Манчжурии и интернированных в СССР.
В ноябре 1933 г. на территорию Синьцзяна были введены советские войска. Их действия определялись как особая операция Главного управления пограничной охраны ОГПУ. Руководил ею начальник ГУПО М.П.Фриновский, затем сменивший его И.К.Кручинкин. Кроме того, Советский Союз финансировал участие белогвардейских отрядов в боях на стороне Синьцзянского правительства.
...
В горах и пустынях Западного Китая «красные» и «белые» сражались на одной стороне и даже были одеты в одну и ту же военную форму.
...
С началом японо-китайской войны в 1937 г. через Синьцзян проходил единственный безопасный маршрут снабжения Китая советским оружием.
Поделиться2062019-07-27 19:01:54
The big lie was introduced: that Moscow was founded in 1147 by Yuri Dolgoruky. This is a myth with no supportive evidence. Moscow was established as a settlement in 1272. That same year the Golden Horde conducted their third census of the populations in their domain. Both in the first census (1237-1238) and in the second census (1254-1259) there is no mention of any Moscow at all.
Moscow appeared as a princedom in 1277 at the decree of the Tatar-Mongol Khan Mengu-Timur and it was an ordinary ‘ulus’ (subdivision) of the Golden Horde. The first Moscow prince was Danila (1277-1303), younger son of Alexander so-called “Nevsky.” The Riurykovych dynasty of Moscow princes starts from him. In 1319 Khan Uzbek (as stated in the afore-mentioned work by Bilinsky) named his brother Kulkhan the virtual Prince of Moscow, and in 1328 the Great Prince of Moscow. Khan Uzbek (named in Russian history as Kalita), after he converted to Islam, destroyed almost all the Riurykovych princes. In 1319-1328 the Riurykovych dynasty was replaced by the Genghis dynasty in the Moscow ‘ulus’ of the Golden Horde. Only in 1598 this Genghis dynasty in Moscow, which began with Prince Ivan Kalita (Kulkhan), was finally broken. Thus for over 270 years, Moscow was ruled solely by khans of the Genghis dynasty.
http://euromaidanpress.com/2014/05/14/h … kyivan-rus
Still, the new dynasty of the Romanovs (Kobyla) promised to follow former traditions and solemnly swore allegiance to the age-old dynasty of Genghis.
In 1613 the Moscow Orthodox Church became the stabilizing force to safeguard the sustainment of Tatar-Mongol government in Moscow, offering masses for the Khan, and issuing anathemas on anyone who opposed this servitude.
The Great Russian psychology absorbed many characteristics – the Tatar-Mongol instincts of a conqueror and despot, with the ultimate aim: world domination.
Thus by the XVI cent. was established the type of a conqueror who was horrible in his lack of education, rage and cruelty. These people had no use for European culture and literacy. All such things like morality, honesty, shame, justice, human dignity and historical awareness were absolutely foreign to them. A significant amount of Tatar-Mongols entered the makeup of Great Russians from the XIII to XVI centuries and they accounted for the genealogy of over 25% of Russian nobility. Here are some names of Tatar/Turkic origin that brought fame to the Russian Empire: Arakcheev, Bunin, Chaadayev, Derzhavin, Karamzin, Kuprin, Plekhanov, Saltykov-Shchedrin, Tiutchev, Turgenev, Sheremetiev, and many others.
How Moscow hijacked the history of Kyivan Rus’
Kyivan Rus'
Vikings and Slavs on the shore of the Dnieper in ancient Kyiv
2014/05/14 - 00:20 • CULTURE, HISTORY, INTERNATIONAL, UKRAINE
Article by: Yaroslav Dashkevych
This essay was first published in a collection by Yaroslav Dashkevych, PhD. in “Learn to Speak the Truth with Non-Lying Lips” – K:Tempora, 2011, 828pp. Yaroslav Dashkevych was a prominent Ukrainian historian, who during his long academic career wrote more than 950 works on Ukrainian historiography, source studies and special historical disciplines, Eastern Studies, Ukrainian-Armenian, Ukrainian-Turkish, and Ukrainian-Jewish relations.
In creating their nation, Ukrainians need to examine and analyze their own history, based on truth, verified facts and historical events. For centuries under the rule of conquerors, Ukrainians were basically deprived of the opportunity to influence the formation of national awareness and the development of their history, with the result that Ukraine’s history was composed predominantly to the advantage of their conquerors. Especially troublesome is the question of the pretensions and demands of Moscow, and later Russia, concerning the historical legacy of Kyivan Rus.
Lebedev_baptism
Baptism of Rus-Ukraine 988 AD
In his historical work “The Land of Moksel or Moskovia” (Olena Teliha Publishing House, Kyiv 2008, 2009, 3 vol.) Volodymyr Bilinsky presents historical sources (predominantly Russian) which testify to the total misrepresentation of the history of the Russian Empire, which was geared to create a historical mythology about Moscow and Kyivan Rus sharing common common historical roots, and that Moscow possesses “succession rights” to Kyivan Rus.
Moscow’s outright fraud that appropriated the past of the Great Kyiv kingdom and its people dealt a severe blow to the Ukrainian ethos. Our obligation now is to utilize hard facts to uncover the lies and amorality of Moskovian mythology.
Let’s examine these problems.
The tsars of Moscow and, later, Russia understood that without an imposing past it was impossible to create a great nation and empire. Therefore it was necessary to glorify their historical roots and even to hijack the history of other nations. So, starting with Ivan the Terrible (1533-1584) the tsars of Moscow applied all their efforts to appropriate the history of Kyivan Rus, its glorious past, and to create an official mythology for the Russian Empire.
This might have been less consequential if their mythology had not affected the central concerns of Ukraine and if it had not aimed at the utter destruction of Ukraine: its history, language and culture. Over time, it became clear that Russian Imperial chauvinists did and continue to do everything possible to realize this aim.
Over hundreds of years and especially starting with the early XVI century, they brainwashed and continue to brainwash everyone, saying that the origins of the Russian nation and people are the Great Kyivan kingdom. They assert that Kyivan Rus was the cradle of three sibling nations – Russians, Ukrainians and Belarus; and that because the Russians are “older brothers,” they have the right to the legacy of Kyivan Rus. To this day, Russian historians and officials make use of this woeful lie, which is repeated by the ‘fifth column’ of communists and almost all Party of Regions deputies in [Ukrainian] Parliament.
The 9th century ethno-linguistic map of Eastern Europe debunks the myth of “Three Brotherly Nations” – in the place of modern Moscow, non-Slavic tribes reside, while the territory of Ukraine and Belarus is inhabited by Slavic (Slavonic) peoples.
Here are the facts:
At the time of the Kyivan Empire there was no mention of a Moscow nation. It is well known that Moscow was created in 1277 as a subservient vassal region or ‘ulus’ to the Golden Horde, established by the Khan Mengu-Timur. By that time, Kyivan Rus had existed for more than 300 years.
There are no indications of any connection of Kyivan Rus with the Finnish ethnic groups in the land of ‘Moksel’ or later of the Moscow principality with the Principality of Kyivan Rus up until the XVI century. At the time when Kyivan Rus had officially accepted Christianity, the Finn tribes in ‘Moksel’ lived in a semi-primitive state.
How can anyone speak of ‘an older brother’ when that ‘older brother’ did not first appear until centuries after Rus-Ukrainians? He has no moral right to call himself an ‘older brother’, nor to dictate how people are to live, nor to force his culture, language, and world views. It is clear that until the end of the XV century, there was no Russian nation, there was no older brother ‘Great Russian’, nor were there any Russian people. Instead, there was the land of Suzdal: the land of Moksel, later the Moscow princedom, which entered into the role of the Golden Horde, the nation of Genghis Khan. From the end of the XIII to the beginning of the XVIII century, the people in this land were called Moskovites. And Moscow historians are silent about this question of their national origins.
Moskovites, ‘Great Russians’ – who are they?
During the IX to the XII cent. the large area of Tula, Ryazan, and today’s Moscow region – all this was inhabited by the people called ‘Moksel,’ including the tribes of Muromians, Merya, Vepsians, Mokshas, Chudes, Maris and others. These tribes eventually became the foundation of the nation who now call themselves ‘Great Russians’.
Yurii Dolgorukii
Yurii Dolgorukii
In 1137, sixth son of the Kyivan prince Volodymyr Monomakh, Yurii Dolgorukii (who had been left without a princedom in the Kyivan empire) arrived in this land.
Yurii Dolgorukii began the rule of the ‘Riurykovyches’ in ‘Moksel’, becoming prince of Suzdal. To him and a local Finnish woman was born a son Andrei, called ‘Bogoliubskii’. Born and raised in the forest wilderness among the half savage Finnish tribes, prince Andrey cut all ties with his father’s entourage and with their old Kyivan customs.
Andrei Bogoliubskii
In 1169 Andrei Bogoliubskii sacked and destroyed Kyiv. He destroyed all the churches and religious artifacts, something unheard of in those times.
Andrei was a barbarian who did not feel any familial ties with Kyiv, the holy city of Slavs.
Within a brief time (50-80 years) every Finnish tribe was imposed with a prince of the Riurykovyches, whose mother was either a woman of Mer, Murom or Kokshan… Thus appeared the ‘Moksel’ princedoms: Vladimir, Ryazan, Tver, and others. At this time, some missionaries appeared in the land of Moksel to spread Christianity. It is impossible to consider a mass ‘migration’ of Slavs from the Dnipro river region, as Russian historians insist. Why should the Slavs leave behind their fertile Dnipro lands and relocate more than a thousand kilometers through impassable undergrowth and swamps into an unknown semi-savage land?
Under the influence of Christianity, the land of ‘Moksel’ started to form their language, which in time became Russian. Up until the XII century, only Finn tribes lived in the land of ‘Moksel’. The archaeological findings of O.S. Uvarova (Merya And Their Everyday Life from Kurgan Excavations, 1872 – p. 215) support this. Out of 7729 excavated kurgans, not a single Slavic burial was discovered.
And the anthropological investigations of human skulls by A. P. Bohdanov and F. K. Vovk support the differentiated characteristics of the Finnish and Slavic ethnoses.
Moscow's subservience to the Khan
Moscow’s subservience to the Khan
In 1237 the Tatar-Mongols entered the lands of Suzdal. All who bowed, kissed the boots of the Khan and accepted subservience remained alive and unharmed, all others who did not submit were destroyed.
The princes of Vladimir, Yurii and Yaroslav Vsevolodovich accepted subservience to Khan Batey. In this manner, the land of ‘Moksel’ entered the ranks of the Golden Horde Empire of Genghis Khan, and its fighting forces were combined with the army of the Empire. The commander of the Moksel division within Batey’s army was Yurii Vsevolodovich, the prince of the city of Vladimir. In 1238, Finnish tribe divisions were formed and marched together under Batey in his invasions of Europe in 1240-1242. This is direct evidence of the establishment of the rule of the Khan in the lands of Rostov-Suzdal.
While Yurii Vsevolodovich was away taking part in Batey’s European invasion, his younger brother Yaroslav Vsevolodovich was placed at the head of the Vladimir princedom. Yaroslav left his eight year old son Alexander Yaroslavich as hostage with the Khan.
Alexander “Nevsky,” blood brother with Khan Sartak of the Golden Horde
Living with the Horde of Batey from 1238 to 1252, Alexander, only much later named “Nevsky,” adopted all the customs and organizational ideas of the Golden Horde. He became a blood brother of Sartak, the son of the Khan, married the Khan’s daughter, and eventually became a loyal vassal of the Golden Horde and prince of Vladimir from 1252 to 1263. He never took part in any significant battles – all the ‘victories’ of Alexander Nevsky are transparent lies. Prince Alexander simply could never had taken part in the battles on the Neva in 1240 and on Chud or Peipus Lake in 1242 (fantasized in Eisenstein’s film) because he was still a child.
It is important to mention that the ruling powers of the local princes of Rostov-Suzdal were minimal. Khan Batey installed his own administrators in all the “ulus” princedoms: on top was the Great Baskak, and under him were the regional administrative baskaks.These were full-fledged rulers from the Golden Horde, who followed the laws of the Genghis Khans. Russian historians are lying when they state that the princes of Suzdal, and later Moscow, were independent from the Golden Horde. The Khan’s covenant named the primary rulers of the princedoms his baskak, or ‘daruha’, while the local princes were relegated to second and even third place importance.
The big lie was introduced: that Moscow was founded in 1147 by Yuri Dolgoruky. This is a myth with no supportive evidence. Moscow was established as a settlement in 1272. That same year the Golden Horde conducted their third census of the populations in their domain. Both in the first census (1237-1238) and in the second census (1254-1259) there is no mention of any Moscow at all.
Moscow appeared as a princedom in 1277 at the decree of the Tatar-Mongol Khan Mengu-Timur and it was an ordinary ‘ulus’ (subdivision) of the Golden Horde. The first Moscow prince was Danila (1277-1303), younger son of Alexander so-called “Nevsky.” The Riurykovych dynasty of Moscow princes starts from him. In 1319 Khan Uzbek (as stated in the afore-mentioned work by Bilinsky) named his brother Kulkhan the virtual Prince of Moscow, and in 1328 the Great Prince of Moscow. Khan Uzbek (named in Russian history as Kalita), after he converted to Islam, destroyed almost all the Riurykovych princes. In 1319-1328 the Riurykovych dynasty was replaced by the Genghis dynasty in the Moscow ‘ulus’ of the Golden Horde. Only in 1598 this Genghis dynasty in Moscow, which began with Prince Ivan Kalita (Kulkhan), was finally broken. Thus for over 270 years, Moscow was ruled solely by khans of the Genghis dynasty.
Still, the new dynasty of the Romanovs (Kobyla) promised to follow former traditions and solemnly swore allegiance to the age-old dynasty of Genghis.
In 1613 the Moscow Orthodox Church became the stabilizing force to safeguard the sustainment of Tatar-Mongol government in Moscow, offering masses for the Khan, and issuing anathemas on anyone who opposed this servitude.
Based on these facts, it becomes clear that Moscow is the direct inheritor of the Golden Horde Empire of Genghis and that actually the Tatar-Mongols were the ‘godfathers’ of Moscow statehood. The Moscow princedom (and tsardom from 1547) up until the XVI century had no ties or relationships with the princedoms of the lands of Kyivan Rus.
Great Russians
The tribe of Great Russians, or the Russian people as known today, appeared around the XV to XVII centuries from among the Finn tribes: Muroma, Mer, Ves and others. This was when their history started. There is no history of Great Russians on Kyivan lands!
The history of Great Russians starts with the ‘Beyond the Forests Land’ in Moscow, which was never Kyivan Rus. The Tatar-Mongols who entered these lands were a big element in the formulation of ‘Great Russians’. The Great Russian psychology absorbed many characteristics – the Tatar-Mongol instincts of a conqueror and despot, with the ultimate aim: world domination.
Thus by the XVI cent. was established the type of a conqueror who was horrible in his lack of education, rage and cruelty. These people had no use for European culture and literacy. All such things like morality, honesty, shame, justice, human dignity and historical awareness were absolutely foreign to them. A significant amount of Tatar-Mongols entered the makeup of Great Russians from the XIII to XVI centuries and they accounted for the genealogy of over 25% of Russian nobility. Here are some names of Tatar/Turkic origin that brought fame to the Russian Empire: Arakcheev, Bunin, Chaadayev, Derzhavin, Karamzin, Kuprin, Plekhanov, Saltykov-Shchedrin, Tiutchev, Turgenev, Sheremetiev, and many others.
Toorgenieff, Ivan Ssergeievitch
Ivan Turgenev
In order to appropriate the history of Kyiv lands and to immortalize this theft, the Great Russians had to squash the Ukrainian people, drive them into slavery, deprive them of their true name, exterminate them via famine, etc.
Ukrainians had emerged as a nation in the XI to XII centuries, and probably, even earlier. Later they were labeled ‘Little Russians’ when Russians began to brainwash the world with their ‘version’ of history. For the smallest deviation from this official version, people were tortured, killed, and sent off to the GULAG. The Soviet period was especially brutal and vicious. During that time, Ukraine lost over 25 million of her sons and daughters, who perished in wars for Russian interests, and during collectivization, tortures, and forced relocations.
This is the way the ‘older brother’ forced the ‘younger brother’, the ‘Little Russian’, to live in the savage ’embraces of love’.
Creation of the Historical Myth of the Russian State
Back in the times of the princedom of Vasily III (1505 – 1533) Moscow gave birth to the idea of its greatness, articulated by the representative of Moscow orthodoxy, the monk Filofey: “Two Romes fell, a third still stands, and there will never be a fourth.”
Поделиться2072019-07-27 23:51:07
О прошедших в Москве событиях.[b] Кто в плюсе. Безусловно это башня Лубянки, куда входят первый замдиректора ФСБ РФ Сергей Смирнов и руководитель Службы по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом ФСБ РФ (2-ая Служба) Алексей Седов. В Кремль доложено, что благодаря действиям 2 ой Службы удалось предотвратить вторую Болотную площадь. Неоценимый вклад в это внесла и Росгвардия Виктора Золотова, который крайне дружен с этой башней Лубянки. Росгвардия на деле показала свою необходимость и действенность, в которых в последнее время возникли большие сомнения.
Проигравшие по этим событиям. Это Николай Патрушев с идеей создать из Совбеза некий мощный суперорган с существенным расширением полномочий, в том числе и на такие случаи. Противники этой идеи как раз и объясняли, что нынешняя схема на случаи волнений отличная и ничего менять не надо. Ну, и, конечно, главный проигравший Сергей Собянин,[/b] который не первый раз сначала пытается заигрывать с оппозицией, чтобы показать, что он готов побеждать на равных (с прицелом на возможную борьбу за президентство), а потом начинает отыгрывать назад и психовать.
У Сергея Собянина сейчас большая головная боль и ситуация с создателем Нового потока Дмитрием Мазуровым, который находится под арестом ха хищение кредитов Сбербанка. Источники говорят, что в свое время именно Собянин лично попросил Германа Грефа выдать кредитов Антипинскому НПЗ на млрд долларов. А потом значительная часть денег была похищена. Партнером Мазурова является Владимир Калашников -кошелек, деловой паринер и друг Собянина. Когда вокруг кредитов пошла волна со стороны Сбера, то пришлось "слить" Мазурова. Но все же все знают и поримают. В том числе, тот же Греф.
Да и сам Мазуров потенциально опасен. Пока он молчит, вяло огрызаясь только на Грефа, но может и передумать. А если он заговорит..Тут не только все про кредит станет достоянием общественности. Может и о специфических вечеринках в своем поместье в поселее Миллениум рассказать . И даже показать их. А на них бывал и Собянин.
В московском регионе действует новая мощная рейдерская группа. Вся она имеет «кавказские корни». Действует группа на основании решений чеченских судов, она связана с чиновником МВД из Алании и т.д. По мнению авторов справки, лидером группы является бывший гендиректор ОАО «МОЭК» Александр Ремезов. Путём составления подложных документов, и/или регистрации одного из фиктивных ответчиков на территории Чеченской республики, создаётся нужная подсудность. На основании поддельных документов составляются иски, суммы которых исчисляются миллионами долларов. Все дела попадают на рассмотрение судьи Гудермесского городского суда Тамакова Р.А. Впоследствии, на основании полученных в Чечне исполнительных листов, в Москве возбуждается исполнительное производство, руководит которым пристав Омаров Ш.А. (ОИП ФССП по г. Москве). По данному производству создана группа приставов, и в настоящее время, после вызова Омарова на допрос к следователю, основным лицом, выступающим со стороны приставов, является член этой группы Яшенков И.А.
Поделиться2082019-07-31 12:25:01
https://www.svoboda.org/a/30081192.html?utm_source=tg
– А какие-то этапы того, как путинская власть в течение 20 лет работала с информационным пространством, можно выделить? Как выстраивалась эта система?
– Да, можно. Я бы начал даже чуть раньше: этап, который я назову "нулевым", был от президентских выборов 1996 года и до появления Путина в качестве преемника Ельцина. В это время произошло обратное инкорпорирование независимых СМИ в структуру государства. Это делалось пока еще довольно мягко, администрация президента стала понемногу восстанавливать свое влияние на некоторые СМИ в целом и отдельных журналистов в частности. Это были знаменитые летучки у Чубайса (Анатолий Чубайс возглавлял администрацию президента РФ в 1996–97 годах. – РС), потом – у Юмашева (Валентин Юмашев – зять Бориса Ельцина, глава АП в 1997–98 годах. – РС), потом – у Громова (Алексей Громов – пресс-секретарь Владимира Путина в 2000–08 годах. – РС). В чем было отличие этих посиделок от, скажем, открытых брифингов Белого дома в США? В том, что они проходили в духе "ну вы же понимаете". Нет, я не думаю, что там был изначально некий злой умысел – подчинить СМИ Кремлю. Скорее была попытка сделать так, чтобы журналисты учитывали в своей деятельности государственные интересы – так, как Кремль их тогда понимал.
Психологически в основе действий властей в конце 90-х лежал страх перед разного рода угрозами и желание использовать информационную среду для того, чтобы эти угрозы как-то предотвратить. Это были и конфликты разных политических групп, и военные, которых тогдашняя власть одно время очень опасалась, и какие-то внешнеполитические ситуации – например, связанные с возможным вовлечением Запада в урегулирование конфликтов в Приднестровье и Абхазии. Это был нулевой этап. Потом начался этап №1. Он был связан с задачей избрания Путина президентом, которую Юмашев и в меньшей степени Громов решили провести несколько иным способом, чем избрание Ельцина на второй срок в 1996-м.
Была попытка сделать так, чтобы журналисты учитывали государственные интересы
– Более элегантно?
– Как ни странно, несколько более честно. В том смысле, что не стали выстраивать даже временную "вертикаль", а положились на то, что сам набор транслируемых обществу в связи с приходом Путина посланий, сам образ молодого, энергичного кандидата сделают свое дело.
– "Штирлиц – наш президент", как тогда писала пресса?
– Да. Единственным крупным "нестандартным" усилием в информационной сфере было вовлечение в процесс продвижения Путина Первого канала, чьи ресурсы были предоставлены в распоряжение кремлевской группировки Борисом Березовским.
– Но информационная война на переломе 1999–2000 годов велась жестко. Пламенные выступления Сергея Доренко, все эти рассказы с экрана о кознях Примакова мы помним…
– Да, но речь идет о том, что никакие "комиссары" на НТВ или РТР тогда посланы не были. Единственным по-настоящему боевым инструментом стал Первый канал. В отношении РТР, которым тогда фактически руководил Михаил Лесин, проводилась "политика вменяемости". Это важное понятие в рамках путинской медиамодели. Она предполагает, что людям не нужно лишний раз объяснять, чего им не стоит делать. Они и так понимают.
"Редакция №6"
– Это то, от чего при "зрелом" Путине, ну, ближе к нынешним временам, отказались в пользу более жесткого давления?
– Я бы сказал, что эта политика мутировала в несколько иную сущность. Возвращаясь к предыдущему: а НТВ в тот момент никто еще не трогал, им позволяли симпатизировать, кому они хотели (телеканал НТВ Владимира Гусинского выступал в ходе предвыборных кампаний 1999–2000 годов на стороне оппонентов Владимира Путина и его партии "Единство". – РС). Но в сочетании со второй чеченской войной, которой был создан имидж "справедливой", медиаусилия Кремля позволили избрать Путина с хорошим результатом. Люди, приведшие его к власти, получили многолетние гарантии безопасности. По крайней мере они тогда так думали. Так кончился первый этап и начался второй, гораздо менее изученный. Политически там суть была в том, что после избрания Путина слишком многое изменилось. Рассчитывать на механизмы, существовавшие при Ельцине, уже было нельзя – и не только в медиасфере. Тем временем начался конфликт с Гусинским и операция по отъему НТВ. И именно тогда появляется такой документ, как "Редакция №6".
https://www.kommersant.ru/doc/16875
– Это неофициальный, никем не утвержденный, но якобы существовавший и просочившийся в СМИ план действий путинской администрации?
– Да, это документ, который показывает, что уже тогда круги с чекистским прошлым думали, как Путину организовать управление государством, чтобы снаружи это выглядело еще достаточно прилично, а внутри, в России, дело велось к созданию куда более жесткой и управляемой политической конструкции по сравнению с ельцинским шатким режимом.
ключевая задача медиаполитики государства – это, извините, взять за яйца всех, кого можно взять. Любой журналист, который пишет на политические темы, должен быть "просвечен" методами спецслужб: его контакты, семья, собственность и прочее. Те, кто не впишется в новую, подконтрольную ситуацию, должны быть выброшены с информационного поля
– В процессе установления вот этого медиауправления политические менеджеры обнаружили такую штуку: чем прочнее ты контролируешь основную информационную повестку, сообщаемую тремя главными телеканалами, информационными агентствами и всей системой подконтрольных СМИ, тем активнее формируется то, что мы сегодня называем "путинским большинством". То есть устойчивый, сильно превышающий 50% общественный слой, склонный принимать вот эту виртуальную повестку, которую для него формируют, за реальное положение дел. Ответственность за понимание того, как этот слой образуется и как с ним работать, несет в первую очередь ФОМ и лично Александр Ослон. Они в эти годы нашли соответствующие технологии изучения общественного мнения и социальной инженерии, которые позволяют, с одной стороны, увидеть этот слой, а с другой – его удерживать, расширять, укреплять и т.д.
"Гребаная цепь"
– То есть вы хотите сказать, что в течение почти что полных двух первых сроков Путина эта власть не знала толком, как работают технологии манипуляции общественным мнением?
– Она их отрабатывала. Ведь все эти люди, с их бывшими или реальными гэбэшными погонами, с их советским жизненным опытом многие годы привыкли читать между строк и, как и очень многие бывшие советские люди, не доверять тому, что им говорят. Так что да, для них было несколько удивительно понять, как всё это работает. Я не хочу называть конкретных имен, но я это говорю на основании бесед с некоторыми творцами этой системы, которые у меня были в "нулевые" годы.
– Всё для них оказалось неожиданно проще, чем они думали?
Был открыт сезон охоты
– Нет, не проще, а сложнее. Потому что удерживать ход этой машины оказалось совсем не так легко. Вопреки некоторым представлениям, это не работало так, что вот сидели 20 человек в администрации президента и писали "темники" для журналистов. Так работать пытались, но информационный провал в связи с грузинской войной показал, что нужна куда более сложная структура. Вот она и развивалась в последующие годы, вплоть до украинского конфликта. Это я и называю третьим этапом. Причем если у этих информационных демиургов и была иллюзия, что они могут всё, то зимой 2011-12 годов, когда случились "белоленточные" протесты, они поняли, что по-прежнему не очень уверенно работают с интернетом, учитывая его не только информационную, но и социально-организаторскую функцию. Более того, неожиданно для кремлевских людей ряд медиаорганизаций тогда заняли профессиональную позицию – не обязательно оппозиционную, но профессиональную. В ответ на это был открыт сезон охоты. Началась "гребаная цепь". Закончился этот сезон увольнением Миронюк (Светлана Миронюк – главный редактор агентства "РИА Новости" в 2006–2014 годах. – РС), разгромом "РИА Новостей" и подчинением власти фактически всех широковещательных медиа на территории России.
Поделиться2092019-07-31 12:56:50
https://www.svoboda.org/a/30083086.html
Для чего Сталин утвердил совершенно секретный приказ НКВД № 00447
Марьяна Торочешникова: В эти дни историки вспоминают о Большом терроре сталинских времен, начало которому положил секретный приказ НКВД № 00447. Политбюро СССР утвердило его 31 июля 1937 года. Документ лично подписали семь человек: Иосиф Сталин, Вячеслав Молотов, Климент Ворошилов, Лазарь Каганович, Николай Ежов, Влас Чубарь и Анастас Микоян. Из-за этой бумаги впоследствии сотни тысяч человек были убиты, еще сотни тысяч прошли через лагеря ГУЛАГа.
Поделиться2102020-01-24 18:25:24
Из этого документа можно себе представить, какой была бы Россия, победи в Гражданской войне белые. Писал уже, что только одни внешние долги составляли к тому времени 300% ВВП 1913 года (для сравнения: сейчас госдолг США около 105% ВВП), расплатиться по ним не было никакой возможности. Понятно, что отвалились бы все национальные окраины, включая Украину – это официально признал Колчак. Более того, белые должны были ещё и оплатить все затраты «союзников» в Гражданской войне. Вот из воспоминаний великого князя Александра Михайловича (Романова):
«27 января 1919 года в Ростов-на-Дону прибыл капитан Фуке (от французской миссии), привезя с собою длинный документ, который должен был подписать генерал Краснов. Сущность его сводилась к следующему:
«Донские казаки должны предоставить всё своё личное имущество в виде гарантии требований французских граждан, понесших материальные потери, вследствие революции в России. Донские казаки должны возместить убытки тем из французских граждан, которые пострадают физически от большевиков, а также вознаградить семьи убитых в гражданской войне. Донские казаки, обязуются удовлетворить требования тех французских предприятий, которые вынуждены были ликвидировать свои дела из-за беспорядков в России. Последнее относится не только к предприятиям, которые закрылись из-за революции, но которые были вынуждены правительством принять предписанные им низкие цены во время войны 1914-1917 года.
Французские владельцы предприятий и французские акционеры этих предприятий должны получить в виде вознаграждения всю сумму прибылей и дивидендов, которые они не получили с 1 августа 1914 года. Размер означенных прибылей и дивидендов должен базироваться на ценах средних прибылей довоенного времени. К означенным суммам следует прибавить проценты из пяти годовых за срок, протекший между 1 августа 1914 года и временем уплаты. Для рассмотрения требований французских владельцев и акционеров должна быть образована особая комиссия из представителей французских владельцев и акционеров под председательством французского генерального консула.
Другими словами, донские казаки, которые воевали с немцами в 1914-17 г. г. и с большевиками в 1917-19 г. г., должны были возместить французам все их убытки, причиненные последним теми же немцами и большевиками.
Верховный Совет в Версале протелеграфировал в Иркутск длинный контракт на подпись Колчака от имени «будущего Русского Правительства». Содержание этого документа в общем совпадало с бумагой, которая была представлена капитаном Фуке на подпись атаману Краснову в Ростове. На этот раз требования о возмещении материального ущерба сопровождались и параграфом о признании всех независимых государств, так расточительно созданных нашими союзниками вдоль всех окраин России.
Адмирал Колчак, учитывая критическое положение своей армии, решил подписать версальский контракт».