Андрей Зубов – о фашистском государстве, гниющих победителях Великой Отечественной и добрых людях

Историк Андрей Зубов, выступивший весной прошлого года против аннексии и затем потерявший место профессора в МГИМО, считает перспективы 2015 года для России мрачными и говорит, что не припомнит в обозримом прошлом примеров страны, оказавшейся в подобном положении:

– В течение 2014 года Россия умудрилась оказаться во враждебных отношениях со всем окружающим миром, включая своих самых близких союзников, таких как Белоруссия и Казахстан, не говоря уже о Европе, не говоря уже о США. Даже с Китаем отношения далеко не союзнические. Китай совсем недавно заявил, что теперь не будет союзников, а будут партнеры. И в этом партнерстве Россия занимает очень невыгодное положение. Россия оказалась совершенно изолированной от всего мира. Это беспрецедентный случай. При этом изолированной оказалась страна с очень слабой экономикой, намного более слабой, чем экономика СССР последних десятилетий его существования. В СССР была какая-то диверсифицированная экономика. Производство очень многих вещей было, пусть и плохого качества, значительно отстававших от европейских аналогов. Но все-таки производились и телевизоры, и машины, и холодильники. Теперь Россия полностью зависит от импорта и в области техники, и в области продовольствия, и в области, скажем, семенного фонда для сельского хозяйства. И полностью находится на нефтяной игле – на нефти, которую она продает главным образом как раз тем странам, с которыми оказалась в самых плохих отношениях, то есть с Европой, и США. Цены на нефть упали. Соответственно, России грозит нищета и очень широкий системный экономический кризис, что, естественно, в свою очередь, как всегда это бывает после лет сомнительного благополучия, которые были в России до 2014 года, вызывает социальные беспорядки. Это закон Алексиса де Токвиля, что революции случаются не тогда, когда плохо, а тогда, когда было хорошо и резко стало хуже. Именно это стало в России. Так что перспективы 2015 года мне представляются очень мрачными. Конечно, я не пророк, я ничего не могу говорить о том, в какой форме это произойдет. Но, безусловно, в нынешнем своем положении Россия долго существовать не сможет, этот год, 2015-й, в нынешнем положении не переживет. Она или откроет себя снова миру, или рухнет в каких-то очень глубоких социальных беспорядках.

​– Давайте попробуем поискать исторические аналогии с другой точки зрения: Россия последнюю четверть века – общество переходного периода, она переживала переход от советской власти к тому, что происходит сейчас.

– Россия переходила непонятно к чему. Мы совершенно ясно видим, к чему перешли общества Восточной и Центральной Европы. Они перешли от тоталитарного режима, режима обобществленной собственности к демократии, к частной собственности, к частно-владельческому предпринимательству при демократических свободах. Это позволило им на протяжении четверти века стать вновь частью единой Европы, стать частью атлантической системы безопасности. Здесь совершенно ясно – это транзиция, переход от одного к другому. Так же как до этого Германия перешла от нацистского тоталитарного режима, правда, сохранявшего частную собственность, – к демократии, она стала частью свободного западного мира. Россия за эти 25 лет, казалось бы, должна была перейти от тоталитарного обобществленного экономического строя к тому же демократическому, рыночному, либеральному обществу и стать частью того же европейского, атлантического мира. Но ничего этого не произошло. Россия никуда не перешла. В этом все и дело. Она зависла в таком непонятном, промежуточным положении. Она пыталась совершить этот переход в 90-е годы, более-менее искренне, но очень быстро это все свернулось. И эти попытки были непоследовательные. Декоммунизации, которую прошли все страны Центральной Европы, Россия даже не начинала проходить. Не было ни реституции собственности, ни люстрации лиц, виновных в прошлом режиме, не было правопреемства с докоммунистическим опытом, ни изменения исторической парадигмы.

В результате Россия вернулась к тому, от чего она ушла. Да, у нас уже нет социалистической собственности, но эта собственность отнюдь не была диффузирована между многими членами общества, как это произошло в странах Центральной Европы. Эта собственность сконцентрирована в нескольких сотнях семей. У нас возникла реальная олигархическая власть при огромном пролетаризированном населении, как в советское время, и при собственности, распределенной среди узкого круга лиц, собственности, приносящей большие доходы. У нас нет демократии. У нас нет прав человека, то есть каких-то либеральных государственных оснований. Поэтому мы не в атлантическом сообществе, мы не в Европе. Мы не в Азии, разумеется. Мы нигде. Россия оказалась снова авторитарной страной с монополизированной собственностью, со склонностью к тоталитаризму. Тоталитарная тенденция, к сожалению, пока усиливается. И то, что у нас возникает сейчас, – это уже не коммунистическое государство, а именно, в силу изменившихся отношений в области собственности и отношения к религии, это скорее государство фашистского типа, типа Италии Муссолини. Но это весьма опасное явление для окружающих стран, для Европы, для мира и, в первую очередь, для самой России. Когда Муссолини предложил эту государственную форму в первой половине 20-х годов 20-го века, когда она потом небезуспешно развивалась в Италии, решив многие проблемы глубокого социального и экономического кризиса, в котором оказалась Италия после Первой мировой войны, многим странам Европы и, кстати, Латинской Америки эта форма показалась очень привлекательной. И в Европе возникло довольно много режимов фашистского типа – не нацистского типа, без расовой политики, а именно фашистского типа корпоративного государства. Заменить демократию корпоративным государством такого средневекового и квазисредневекового типа (в этом и была идея Муссолини), основанного на идее национализма. Безусловно, все это закончилось, этот путь оказался неперспективным. Он дает кратковременный эффект, приводит к агрессии и к неудаче от агрессии. Для Италии это была Абиссиния и Ливия, соучастие в германской агрессии, и в итоге – катастрофа. И мне кажется, что у Италии были намного лучше исходные показатели. У нее было много союзников. До 1940 года ее принимали как часть европейского сообщества. В нынешней России ничего этого нет. Поэтому у нас режим развился и сформировался в тот момент, когда мы оказались в полной изоляции. И экономики у нас нет. Там были заводы "Фиата", там были судостроительные заводы Ливорно. А что у нас есть? У нас ничего нет. Поэтому перспективы очень печальные. И я боюсь, что здесь речь идет не о десятилетиях, и даже, наверное, не о многих годах, а намного более коротких сроках.

​– В 2015 году исполняется 70 лет победе в Великой Отечественной войне. Советский народ справедливо полагал себя победителем (что удивительным образом часто сочеталось с пренебрежением судьбами ветеранов), и с этим связано (и это стало общим местом) отсутствие какого бы то ни было комплекса вины у советского, а потом у российского народа за вещи, которые сопровождали эту победу. Это часто служит для оправдания сталинизма и многих злодеяний советской власти. Как вы считаете, у российского народа так и останется навсегда ощущение собственной непогрешимости?

– Победа в войне и связанное с ней навязывание Центральной Европе тоталитарного режима, не менее, а в некоторых аспектах, наверное, даже более ужасного, чем нацизм, – это лишь один из моментов, о которых надо серьезно задуматься нашему народу. Ведь речь идет о том, что мы сами себе выбрали путь, который в одном богослужебном тексте хорошо назван "самоизмышленной пагубой". В 1917 году мы выбрали путь пагубный. И этот путь погубил, я думаю, русское общество, русский народ. Погубил миллионы людей физически и практически все население России сгубил морально, сломал морально. Задавил его экономически. Мы это не поняли до сих пор, как немцы в 1945 году не понимали, что сделали с ними 12 лет нацизма. Они полагали все равно Гитлера самым выдающимся политиком Германии даже через 2-3 года после конца войны. Даже по франкфуртскому опросу 1956 года примерно треть населения Западной Германии думала, что Гитлер – самый великий политик Германии, если бы он не ввязался в войну, если бы он смог все закончить миром в 1939-1940 году. Наш народ продолжает думать схожим образом. И это большая беда. Когда-то Виктор Астафьев на старости лет сказал, что мы должны понять, мы должны осознать, что мы живем на мешке с костями, которые сейчас закопаны от Владивостока до нашей западной границы, и эти кости, кстати говоря, нужно похоронить по-человечески. Вот если мы это поймем, потом начнется возрождение. Мы выйдем из этого морока, из этого провисания в темноте и пустоте, в которой мы сейчас оказались. Мы должны начать сознательную, последовательную, неспешную, но в то же время очень твердую декоммунизацию. Если мы этим путем не пойдем, то мы будем в этом бессмысленном круге. И знаком этой бессмысленности является как раз отношение к нашим ветеранам. Оно всегда было очень плохим, никогда оно не было хорошим. После войны в 1946-1947 году Сталин всех калек войны без рук, без ног, которые портят пейзаж советских столиц, отправил в специальные такие дома, дома убогих. Одним из таких домов был выбран Валаамский монастырь. Я сам мальчиком видел еще в 60-е годы этих несчастных спившихся людей. Их там, конечно, не заставляли работать много. Им давали водку. Но они там гнили вдали от своей естественной жизни. Им никто не делал новых протезов. Никто их не пытался социализировать. Им просто дали возможность догнить и умереть. И то, что мы имеем сейчас, – абсолютное равнодушие к человеку войны, герою войны при воспевании героизма советского народа. Это как раз следствие всей той трагедии, всей той нашей внутренней сломленности, нашего духовного как бы растаптывания самих себя, которые начались в обществе с 1917 года, которые не исправлены и даже не названы до сего дня.

– Если представить себе, что сейчас Россия в какой-то форме в этом противостоянии с миром потерпит поражение, это может чему-то научить, как это не страшно звучит в таких терминах?

– Я думаю, может научить, но весь вопрос в том, кто будут учителя, найдутся ли учителя. В этом поражении в противостоянии со всем миром могут быть разные выходы. Это может быть неокоммунистический выход, может быть какой-то националистический, даже нацистский выход. Есть у нас вполне себе такие русские фашисты, и они достаточно сильны. Дай Бог, чтобы во главе России встали умные и добрые люди (они тоже, естественно, есть), которые смогли бы с помощью остального мира провести эти процессы декоммунизации, детоталитаризации нашего общества, вернуть его в сообщество европейских, христианских или постхристианских, как угодно, народов. Это было бы очень важно. Но вопрос открыт.

12 ноября 2014 года
МОСКВА — ТРЕТИЙ РИМ
Историческая конференция

Архимандрит Тихон (Шевкунов), Константин Малофеев, Наталия Нарочницкая, Леонид Решетников, Сергей Карпов, Дмитрий Володихин, Юрий Петров, Александр Дугин.

Блокада Ленинграда

НКВД и СС

На следствии по делу «декабристов» — Александр Христофорович Бенкендорф на первый допрос собрал всех обвиняемых и сказал им следующее:

«Вы утверждаете, что поднялись за свободу для крепостных и Конституцию? Похвально. Прошу тех из вас, кто дал эту самую свободу крепостным — да не выгнал их на улицу, чтобы те помирали, как бездомные собаки, с голоду под забором, а отпустил с землёй, подъёмными и посильной помощью — поднять руку. Если таковые имеются, дело в их отношении будет прекращено, так как они действительно поступают согласно собственной совести. Я жду. Нет никого?

Как странно... Я-то своих крепостных отпустил в Лифляндии в 1816-м, а в Тамбовской губернии в 1818-м. Все вышли с землёй, с начальными средствами. Я заплатил за каждого из них податей за пять лет вперёд в государственную казну. И я не считаю себя либералом или освободителем! Мне так выгоднее. Эти люди на себя лучше работают. Я зарабатываю на помоле, распилке леса и прочем для моих же бывших крестьян. Я уже все мои расходы покрыл и получил на всём этом прибыль. И я не выхожу на площадь с безумными заявлениями или протестами против Государя или, тем более, против Империи!..
Так как вы ничем не можете доказать, что дело сие — политическое, судить мы вас будем как бунтовщиков и предателей Отечества, навроде Емельки Пугачёва. А теперь — всех по камерам! В одном этапе с уголовными пойдёте, сволочи!»

ГЕНЕТИКА. ФСБ недовольна историческими исследованиями о генетических последствиях чекистского террора
: 4 апреля 2015 г., 13:08
Банда ФСБ выслала из России английскую аспирантку, занимавшуюся историей царской России, трактовка которой ее научным руководителям не понравилась чекистам.

Во время перестройки русские в своих СМИ, чтобы оправдаться за зверства большевизма и постбольшевизма писали, что они генетически ущербны, потому что их лучший генофонд в лице аристократии был уничтожен большевиками в ходе расстрелов и вынужденной эмиграции «голубокровных» персонажей.

Теперь ФСБ запрещает изучать эту тему, но выслав аспирантку де-факто согласилась с выводами о генетической ущербности русских, как следствие чекистского террора.

25-летнюю студентку Ноттингемского университета Лору Самнер банда ФСБ притащила в среду в свой «сормовский райсуд» в оккупированном Россией эрзянском городе Алоош (Идель-Урал), который русские называют нижним новгородом, якобы за нарушение визовых правил, которые заведомо нелегитимны, потому что сама Россия является нелегитимной страной. По утверждениям банды, она въехала в Россию по бизнес-визе, хотя никакого отношения к бизнесу ее деятельность не имела.

Банда ФСБ в Алооше считается сторонними наблюдателями за русскими самой идеологически зверской во всей России.

Англичанку признали «виновной» в небольшом нарушении, однако вебсайт LifeNews, связанный с ФСБ, сообщил об инциденте в материале под заголовком «Суд Нижнего Новгорода высылает английскую шпионку из России», — рассказывает газета.

Научный руководитель Самнер в Ноттингеме, специалист по России профессор Сара Бэдкок  специализируется на изучении истории России периода последних лет царского правления и большевистской революции 1917 года.

Подобная ситуация отражает настроения, создаваемые сегодня в обществе русскими СМИ, которые не устают повторять, что «иностранцы — это диверсанты, циники и шпионы», пишет Daily Telegraph

В Алооше Самнер посещала архивы и собирала информацию, необходимую для ее научной работы.

Ноттингемский университет распространил заявление, в котором говорится: «Мы рады, что Лора в безопасности. Мы ждем ее возвращения в Ноттингем, где она продолжит работу над диссертацией».

Тем временем американский журнал Fоreign Relations, издаваемый «Советом по иностранным делам», подтвердил, что русские генетически ущербны.  В статье «Путинские белогвардейцы. Почему бывшая русская аристократия поддерживает Кремль» журнал пишет, что родившиеся в Париже, прожившие там всю жизнь и не подвергавшиеся обработке советской / чекистской пропагандой потомки русской аристократии генетически ущербны в своей поддержке режима чекистов, которые расстреляли многих из их породы во времена большевизма по генетическому факту аристократизма.

О генетической ущербности русских пишет также московский журналист и исследователь русской проблемы Борис Стоимахин. За это чекисты бросили его в Гулаг.

Отдел мониторинга
Кавказ-Центр

Slava Rabinovich
·
Образование Российской Федерации из РСФСР в 1991 году поставило РФ в те же самые условия «легитимности», что и остальные бывшие 14 союзых республик, включая УССР.
Необходимым (но недостаточным) условием легитимности существования как РФ, так и всех остальных 14 стран, является коллективное соблюдение суверенитета и территориальной целостности всех 15 государств – бывших республик СССР.

Зыбкий путь нелегитимности РФ был начат в Приднестровье и продолжен в Осетии и Абхазии. Но только начат и продолжен, но не закончен. Просто потому, что РФ не аннексировала территорий других стран с формальной точки зрения.
Путь нелегитимности РФ был быстро продолжен и быстро закончен в марте 2014 года, с аннексией Крыма. Остальные 14 стран бывшего СССР должны объявить Российскую Федерацию нелегитимным государством, на основании договоров 1991 года (а не Будапештского меморандума).
Более того, после аннексии Крыма Российская Федерация прекратила иметь международно признаваемые границы. Это является юридическим фактом.
Таким образом, Российская Федерация прекратила свою международную легитимность.
В связи с этим могут возникнуть проблемы не только политического, экономического и финансового характера (которые уже возникли год назад), но и юридического, во всех отношениях международной политической и экономической деятельности РФ.

Если РФ не признается в текущих «границах», включающих в себя Крым, то РФ не признается, как государство. Все подписи, которые РФ может ставить на международных документах – недействительны. Как они могут быть действительны, если РФ является государством с непризнанными (никем!) границами?
Например, могут быть отменены все суверенные рейтинги российских долговых обязательств, в качестве одного из последствий. Это повлечет за собой отмену всех рейтингов российских эмитентов, которые не могут быть выше суверенных. Отдаленный риск, но он есть. Но весь спектр проблем – он огромен, и многие из факторов риска и возможные примеры являются совсем не отдаленными.
И вообще, это повлечет за собой полный международный хаос для Российской Федерации во всех сферах ее деятельности – политической, хозяйственно-экономической, финансовой, и т.д.
У российского политического руководства нет никакой «дорожной карты» для решения этой проблемы.
Международные юристы, объясните нам в комментах, пожалуйста, где и в чем я могу быть неправ?

Письмо дочери Бориса Годунова найдено в Государственном архиве Швеции

10 апреля

СТОКГОЛЬМ, 10 апреля. /Корр. ТАСС Ирина Дергачева/. Шведские ученые обнаружили в Государственном архиве не известное ранее письмо Ксении Годуновой - дочери царя Бориса. Она отправила его 29 марта 1609 года в Москву своей бабушке из осажденного польскими интервентами Троице-Сергиевского монастыря.

Свернутое в трубочку письмо, адресованное "государыне моей свету бабушке Стефаниде Ондреевне, на двор князя Ивана Семеновича Куракина", было найдено среди таких же документов в коробке хранящегося в Стокгольме так называемого Смоленского архива. Бумага покрыта пятнами от времени, чернила сильно выцвели, и чтобы прочитать текст, нужно напрягать зрение.
"Я у живоначальные Троицы в осаде в своих бедах чуть жива, конечно, больна со всеми старицами, и впредь, государыня, никако не чаем себе живота, - пишет Ксения. - Да у нас же за грех за наш и измена великия в осаде моровое поветрие, пришли на всяких людей измяли скорби великия смертныя, а всякий день хоронят мертвых человек, по двадцати и по тридцати и больши. Которые люди посям есть осталися и те собою не владеют, все обезножили".
"Честно говоря, я просто не поверила своим глазам, когда увидела эти строки. Вероятно, письмо попало в архив уже позже, из бумаг Яна Сапеги, захваченных им в России", - рассказала корр. ТАСС славист Стокгольмского университета, доцент и специалист по истории языка Элисабет Лёфстранд.
Интересно, что в Санкт-Петербургском институте истории хранится практически аналогичное письмо Ксении Годуновой, также написанное 29 марта 1609 года, но предназначенное жившей в Москве тетке, княгине Домне Богдановне Ноготковой.
"Практически одинаковое содержание - это совершенно неудивительно. Ведь и сегодня, когда мы пишем подряд мейлы или открытки разным людям, то повторяемся в своих описаниях", - пояснила Лёфстранд.
Ксении Годуновой на момент восшествия отца на престол в 1598 году было 16 лет. Она слыла первой красавицей, получила лучшее в то время образование. Свою дочь царь Борис хотел выдать замуж за иностранного принца, который бы согласился принять православие и жить в выделенном ему удельном владении в пределах Российского государства. В мужья ей сначала прочили сына низложенного шведского короля Эрика ХIV, герцога Густава. Потом царевну сватали за герцога Иоанна, брата датского короля Христиана IV, однако жених внезапно умер перед самой свадьбой.
На долю Ксении выпало немало тяжелых испытаний. Спустя три года после смерти жениха неожиданно умер любимый отец, а всего два месяца спустя на ее глазах были убиты мать и брат. В 1606 году в результате дворцового переворота был убит самозванец Лжедимитрий и избранный царем Василий Шуйский перевел Ксению в Успенский Княгинин монастырь во Владимире, где она стала монахиней Ольгой. Приехав в начале 1609 года в Троице-Сергиевский монастырь для поминовения родителей и брата, Ксения попала в осаду поляков под командованием Сапеги и Лисовского. В монастыре укрылись жители многих окрестных деревень. Осада длилась полтора года и закончилась поражением польских интервентов.
После освобождения Троице-Сергиевского монастыря Ксения вместе с племянницей Ивана Грозного, Марией Владимировной, переехала в Москву, в Новодевичий монастырь. Но в 1611 году казаки Ивана Заруцкого взяли приступом обитель и разграбили ее. Дочь Бориса Годунова вместе с другими монахинями отправили обратно в Успенский Княгинин монастырь, где она и скончалась в 1622 году.
Элисабет Лёфстранд нашла письмо Ксении Годуновой, когда работала со Смоленским архивом, который относится к 1609-1610 гг - времени осады Смоленска поляками. Документы / около 1 тыс листов /отражают делопроизводство воеводской избы. Поляки увезли архив в Варшаву, а в середине XVII века, во время шведско-польской войны, бумаги были захвачены шведскими войсками в качестве трофея. В Швеции они попали в библиотеку замка Скуклостер в 60 км от Стокгольма, который принадлежал полководцу Карлу Густаву Врангелю. В 1893 году все рукописи библиотеки были переданы в шведский Государственный архив.

http://www.forbes.ru/mneniya-column/ist … -1985-goda  - версия Павловского

АКУНИН:

- Роль личности велика, когда государство жестко централизовано, особенно, если оно управляется диктаторски, тут имеет значение все – любой чих, состояние здоровья правителя, монарха, могут иметь последствия для жизней миллионов людей. Особенно это характерно для Московии, государства возникшего в середине XV века, после монгольского ига, после того, как первое русское государство развалилось.

Московия была построена на предельно жесткой, ордынской, вертикали власти, где только один человек в стране имеет значение – это государь. Все остальные – его холопы. Кто бы они ни были – бояре, князья, последний крестьянин – все его холопы. И такой жесткой структуры в русской истории потом не было вплоть до диктатур ХХ века. Потому что и в XVII, и в XVIII, и  в ХIХ веке личность самодержца была, конечно, важна, но не до такой степени. В XVI веке, собственно говоря, законов-то еще не было – как решит государь, так все и будет.

Ну а что касается личностей в русской истории, я выделяю двух правителей: один сильно недооцененный, а второй сильно переоцененный. Сильно переоцененный – это Петр I, который, конечно, сильный правитель, но не все у него получалось, и не все у него получилось. Гораздо сильнее и эффективнее был, но как-то меньше обычным людям знакомый Иван III, собственно говоря, создатель централизованного российского государства, которым я сейчас занимаюсь. Это был в высшей степени эффективный правитель, который добился всех задач, которые перед собой поставил, и у которого, в отличие от Петра, не было ни одного крупного провала. Потому что Петр, например, под Нарвой потерпел страшное поражение. Петр умудрился всей армией попасть в окружение к туркам во время Прутского похода. Петр зачем-то потратил огромные деньги на строительство Черноморского флота, который сгнил в низовьях Дона – вырубил все вековые леса, и так далее. У Ивана III вы таких ошибок не найдете. Это очень интересный опыт выстраивания государства, многие держащие элементы которого сохранились, как ни странно, с XV века до сих пор.

Юрий РЫЖОВ: Перестройка спасла страну от гражданской войны

Один из авторов Концепции национальной безопасности СССР о решительности Горбачева, чутье Ельцина, политической адекватности Путина и невозможности люстрации в России
21.04.2015

Тридцать лет назад, в марте 1985 года, Михаил Горбачев стал Генеральным секретарем ЦК КПСС, в апреле объявил о необходимости радикальных перемен в жизни страны, в мае впервые назвал происходящие события «перестройкой». До сих пор россияне поминают ее злым, громким словом, демонстрируя завидную стабильность: на протяжении многих лет сограждане поддерживают высокий градус ненависти к Горбачеву, к перестройке и перестройщикам. Вот данные опроса десятилетней давности: лишь 17% респондентов заявили, что оценивают ее положительно, тогда как 50% — отрицательно (остальные относятся к ней нейтрально, безразлично — 27%). А вот прошлогодний замер настроений: больше половины россиян (56%) считают, что перестройка принесла России больше вреда, чем пользы, а 21% не знает, как к ней относиться.

Впрочем, академик Юрий РЫЖОВ, поддержавший перестройку с первых ее шагов, уверен, что именно Горбачев остановил страну на краю пропасти: «Он проявил волю. Другой на его месте дождался бы страшного обвала — вплоть до голода и гражданской войны… Надо понимать: все это Горбачев и предотвратил».

— О перестройке опубликованы статьи, написаны книги, сняты фильмы… Практически сказано все. Вы — участник событий 30-летней давности. Расскажите читателям «Новой газеты» о том, о чем вы никогда никому до сих пор не рассказывали. Какие тайны того времени храните лично вы?

— У меня тайн нет, я все разболтал уже.

— Тогда скажите, что, с вашей точки зрения, стало важнейшим событием перестроечного времени?

— Важнейшим событием стало назначение в 1985 году Михаила Сергеевича Горбачева генсеком ЦК КПСС. Хотя для советского народа смена власти была уже привычной, и никто не ожидал, что что-то может измениться всерьез.

Но те, кто пытался анализировать ситуацию в стране объективно, а не по газетам, понимали, что экономика и социальные проблемы крайне обострились. И практически на глазах рушится система власти. Может быть, не все глаза это видели, но она рушилась. Я очень остро почувствовал это крушение уже в 1986 году. И было ясно, что вытащить страну из этой ситуации безумно сложно. И рецептов нет серьезных. Все они носили косметический характер — более радикальная косметика, менее радикальная.

Происходило то, что называется «деинституциализацией страны», когда разваливаются традиционные институты, а взамен ничего еще не придумано. Горбачев, может быть, даже не сознавал, в каком глубоком кризисе он принял страну. К тому же подковерная борьба в ЦК, в так называемых партийно-политических элитах Советского Союза была колоссальной. Но это отдельная песня, о ней мы не будем говорить. Мы будем говорить о социально-экономической ситуации.

Начиная с 1986 года резко ухудшилась нефтяная конъюнктура. Цена барреля упала больше чем вдвое — с $40 до $18. Значительно вырос импорт зерна и вообще продовольствия…

К тому же кремлевские старцы вызывали в обществе недобрый смех. Люди относились к ним с юмором, почти черным.

И вот приходит Михаил Сергеевич. У него там, в верхушке партийной, были люди, которые по тем временам прогрессивно мыслили, то есть реально оценивали ситуацию и говорили: надо что-то делать, так дальше жить нельзя. Но были и другие, которые считали, что нужно традиционно стабилизировать существующую систему, и все когда-нибудь само наладится — цены на нефть, например, поднимутся…

На этом фоне Горбачев выбрал путь, который был им назван «перестройкой», что подразумевало демократизацию общества, появление свободной прессы взамен стандартному вранью и пропаганде. Вранье и пропаганда были не только по «ящику» и в печати, они ложились и на стол руководителей государства.

Конечно, следующий важный шаг на этом пути, который очень быстро сделал Горбачев, — это выборы народных депутатов СССР и народных депутатов РСФСР.

Причем генсек внешне не был жестким, выглядел даже мягковатым, но проявил волю, которую вряд ли кто-то другой на его месте в то время и в такой стране, как наша, смог бы проявить. «Другой» дождался бы страшного обвала — вплоть до голода и гражданской войны… Надо понимать: все это Горбачев и предотвратил.

— А в чем заключалось проявление воли?

— В том, что он принял решение провести более или менее свободные выборы. Если вы помните эту избирательную кампанию…

— Помню.

— Я в ней сам участвовал по настоянию своих коллег, они сказали: «Иди выбирайся, получишь депутатский флажок на лацкан, будешь открывать любую дверь ногой и помогать институту». Я тогда был ректором МАИ…

— Вы говорили о воле Горбачева, о его реформаторском окружении. Насколько реформаторы во главе с Михаилом Сергеевичем учитывали 30 лет назад особенности народного характера — консерватизм, нежелание перемен, генетический страх перед любой властью, ненависть к богатым, всегда надежда на государство и никогда — на себя, тяжелые обстоятельства повседневной жизни… Вот это реформаторы учитывали?

— Думаю, нет…

Понимаете, хотя у меня крестьянское происхождение, но все-таки я уже был в научно-технической элите. Поэтому мне казалось, что вокруг люди, которые понимают, что так жить нельзя, но не знают, как сделать, чтобы жить иначе.

— Я повторю вопрос: учитывали ли реформаторы особенности народного характера?

— Едва ли. Во всяком случае, мне это неизвестно.

— На кого в таком случае опирались, на кого рассчитывали люди, которые решили перевернуть страну?

— На кого опирались? Ну, скажем, Александр Николаевич Яковлев был одним из немногих в окружении Горбачева, кто глубоко понимал всю ситуацию — социальную, политическую, экономическую, внешнеполитическую. Потому что он успел к этому времени побыть послом в Канаде, поработать директором научно-исследовательского института Академии наук. А тогда в институтах появилась поросль реформаторов, экономических в основном. Например, ученые ЦЭМИ (Центральный экономико-математический институт Академии наук) с избытком оптимизма полагали, что можно всю экономику просчитать на ЭВМ и управлять ею не с помощью чиновников, а с помощью думающей машины, которая скажет, что происходит, и выдаст рекомендацию, что надо делать.

— В конце 1991 года вы входили в состав Государственной комиссии по расследованию деятельности органов государственной безопасности во время путча. Кто состоял в этой комиссии? Какие документы удалось вам изучить? И что нового вы узнали о работе чекистов?

— Комиссия была создана после путча на паритетных началах Ельциным и Горбачевым. Но поскольку уже было ясно, что влияние Ельцина и его команды превышает возможности Горбачева, то во главе комиссии по настоянию Бориса Николаевича встал депутат от РСФСР Сергей Степашин. От Верховного Совета СССР кроме меня в состав комиссии вошел Сергей Станкевич. Нас был около дюжины человек.

Каждому на Лубянке отвели по отдельному кабинету. А в кабинете Крючкова на этом же этаже сидел Вадим Бакатин, назначенный председателем КГБ СССР.

Я не помню, чтобы мы просматривали какие-то особые документы. И, более того, я нерегулярно ходил на эту комиссию.

— Но это же было важнейшее дело!

— Нет. Потому что главных чекистов к тому времени арестовали, и нужно было подчищать гораздо более низкий уровень, что совсем неинтересно. Для меня гораздо важнее было приглашение на комиссию двух людей — Павла Грачева (главкома ВДВ) и генерала Александра Лебедя, с которым я познакомился поздно вечером 19 августа у Белого дома. Он, только что ставший заместителем Грачева, в дни путча командовал Тульской дивизией ВДВ. Они пришли на комиссию вместе.

Мы уже знали, что жарким днем 19 августа в Министерстве обороны на Знаменке некто в черном костюме и очках в золотой оправе призывал армейских генералов от имени политбюро ЦК КПСС срочно вмешаться и поддержать ГКЧП. Нам хотелось установить, кто же это. Грачев ничего интересного не рассказал. А Лебедь поведал, что его вызвали в Министерство обороны, в большом зале было много генералов, но вел заседание не министр обороны Язов, а его зам, генерал-полковник Владислав Ачалов, бывший главком ВДВ.

Александр Лебедь рассказывает: «Пришел я туда, полно генералов. Видимо, сидят часа три…» Я спрашиваю: «А как вы это определили?» — «По количеству пустых бутылок из-под боржоми», — отвечает Лебедь.

И вот из соседнего кабинета вызывают полковников и приказывают им разработать план «борьбы с демократами». Они уходят и через некоторое время приносят что-то на бумаге, типа плана, и показывают Ачалову. Видит этот план и Лебедь. И вот что он сказал по этому поводу нашей комиссии: «Если бы мне на дивизионных учениях какой-нибудь замкомандира дивизии принес такую халтуру, я бы погоны с него сорвал». Но Лебедь тогда уже догадался, что военные просто тянут время и морочат голову этому «в черном», не хотят втягивать армию. («Человеком в черном» был Олег Шенин (1937 — 2009), секретарь ЦК КПСС, член политбюро. Арестован в августе 1991 г. Прощен Ельциным в 1994 г. — В. Я.).

Этот рассказ Лебедя — самое яркое мое воспоминание о работе этой комиссии.

— На ваш взгляд, помог бы стране закон о люстрации? Например, по образцу и подобию чехословацкого закона 1991 года? В частности, он запрещал занимать государственные посты бывшим чинам госбезопасности, функционерам компартии от секретаря райкома и выше…

— Чехам закон о люстрации — да, помог. Сейчас практически то же самое делает Порошенко. В СССР этот закон не был бы принят. Вспомните, как пытались судить КПСС. Попытка провалилась.

— «Рожденный ползать летать не может» — это сказано о России? Что с перестройкой произошло? Почему мы не взлетели?

— Потому что надорвались. У Ельцина хватило политического инстинкта доверить Егору Гайдару и его команде принятие решений. Эти решения, я считаю, были эпохального характера. Конечно, сейчас всех клянут: Горбачев развалил, Ельцин разорил… При Горбачеве есть было нечего, при Ельцине было что есть, но не было денег. И возобладала бытовщина. Рядовой гражданин ополчился против того, что ему представлялось основной причиной его неудач и несчастий. Гайдаровцы не рвались к власти, они хотели сделать то, что сделать было необходимо. Они убедили Ельцина, которого всегда непросто было убедить, следовать их советам, их решениям. Главное, что они сделали, — спасли страну от гражданской войны, голода и разрухи. То есть от того, что сопровождает политические революции, как, например, в России в 17-м году.

— Вы говорили о храбрости Горбачева…

— О решительности.

— Хорошо, о решительности. Решительность — это саперные лопатки в Тбилиси, погромы в Баку, танки в Вильнюсе?..

— Да, в какой-то момент он начал отступать — это факт. Потому что, повторюсь, в его окружении были люди, которые настаивали на продолжении реформ, и были те, кто выступал за жесткое сталинское управление страной. Эти сталинисты давили на Горбачева. Потом они полностью вошли в ГКЧП. Полностью… Понимаете?

— Вы — один из авторов Концепции национальной безопасности СССР, трактуемой вами значительно шире, чем принято считать. Расскажите о ней.

— Дело было весной 1990 года, я сказал Горбачеву: «Михаил Сергеевич, надо разобраться с нашими военными расходами и с расходами на науку, образование и культуру. На что тратятся деньги и правильно ли тратятся? А чтобы ответить на этот вопрос, надо сначала разобраться с концепцией национальной безопасности». — «Хорошо, — говорит Горбачев. — Давай создадим временную комиссию Верховного Совета СССР, и ты будешь ее возглавлять».

Комиссия просуществовала недолго, успев провозгласить две парадигмы. Первая: безопасность — проблема комплексная, а не только военно-политическая, и не только с военно-политической точки зрения надо о ней заботиться. И вторая: безопасность — это сначала безопасность и права личности, потом общества, потом государства — и лишь в том случае, если оно обеспечивает две первые.

Для разработки концепции мы привлекли экспертов-консультантов.

Любопытный эпизод. Когда мы набирали в комиссию экспертов, ко мне пришел полковник МВД, довольно молодой, приятной наружности и сказал: «Я хотел бы предложить экспертные услуги как доктор юридических наук». И оставил свое резюме. Это был Валерий Зорькин, которого я до этого не знал, нынешний председатель КС. Тогда я ему отказал: юристов-экспертов у комиссии было достаточно, нужны были экологи, экономисты, специалисты по информатике…

… Так вот, на список экспертов очень плохо отреагировал председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов. Он сказал мне: надо утвердить список на заседании президиума Верховного Совета. Я отдал ему список и улетел на встречу Горбачева с Бушем-старшим в Вашингтон.

Из «Внуково-2» предназначенным для начальства самолетом Ту-154 с креслами-диванами мы вылетели пестрой компанией: журналисты Александр Бовин и Егор Яковлев, оперный певец Зураб Соткилава, пианист Михаил Плетнёв, режиссер Олег Ефремов, маршал Сергей Ахромеев.

Пропускаю содержание визита. Были интересные моменты, но абсолютно бессмысленные. Я, например, считал, что удастся подписать с компанией IBM контракт на поставку вычислительных машин для образования на $2 млрд. Я не знал, что в нашей казне и 2 долларов нет.

И еще: я удостоился крепкого рукопожатия Буша-старшего на приеме в российском посольстве. Как и положено по протоколу, гостей встречали «царственные» пары: Горбачев с супругой и Буш с супругой. Когда я подошел к ним, Михаил Сергеевич сказал Джорджу, что я занимаюсь разработкой концепции национальной безопасности. А переводчик услышал только слово «безопасность» («секьюрити»). Буш решил, что перед ним коллега и крепко стиснул мою ладонь. До президентства Буш одно время возглавлял ЦРУ.

По возвращении я встретился с Лукьяновым: «Утвердили список?» А он говорит: «Зачем?» —  и показывает мне ксерокопию моей записки Горбачеву, на которой горбачевской рукой написано: «Считать, что комиссия Рыжова свою задачу выполнила. Вопросы национальной безопасности берет на себя президент». Примерно так. Ксерокопия записки с резолюцией где-то есть в моем «хаотичном» архиве.

В общем, комиссия почила в бозе. Уже потом мне Александр Николаевич Яковлев рассказал, что еще до визита Горбачева в США на него надавили Язов и Крючков, и Михаил Сергеевич отступил. Это было в 1990 году, спустя уже 5 лет после прихода Горбачева к власти.

А до этого на заседании ВС СССР у меня была полемика с Крючковым, который говорил, что — да, комиссия Рыжова занимается разработкой комплексной концепции нацбезопасности, но это не быстрое дело, а нам, чекистам, надо работать здесь и сейчас, поэтому надо принять его, Крючкова, временную гэбэшную концепцию. Я не согласился, и он отправился к Горбачеву…

— Скажите, а у сегодняшней России есть концепция национальной безопасности? Ну не считать же собирание «Русского мира» такой концепцией.

— Думаю, сегодня мы имеем дело только с ГБ — государственной безопасностью.

— Вы четырежды отказывались от предложения Ельцина возглавить правительство. У вас сегодня нет чувства досады? Может быть, вы могли повлиять на развитие страны?

— Нет, я всегда говорю, что совершил в жизни пять правильных поступков. Четыре из них — те, о которых вы говорите, а пятый — это мой отказ возглавить Академию наук РСФСР.

Значит, пять поступков правильных. Все остальное — одни ошибки.

— Почему президент России, Верховный главнокомандующий позволяет себе публичное заявление о том, что Россия способна привести в боевую готовность ядерные силы? Он не знает, что и другие страны могут привести свои ядерные силы в боевую готовность?

— Он это знает.

— Но ни американский президент, ни руководитель Китая (я говорю о ядерных державах) ничего подобного себе не позволяли в новейшей истории.

— Конечно, Путина заносит. Нельзя человеку, который пришел ниоткуда, оставаться 15 лет в неограниченной власти и сохранять при этом интеллектуально-политическую адекватность.

— Не так давно Владимир Познер посетовал на то, что в России не стало интеллигенции.

— Правильно и неудивительно. Ведь в течение десятков лет в стране происходил широкомасштабный отрицательный отбор, негативная селекция, прежде всего — в нравственности. Эта селекция разорила страну в пух и прах, разгромила ее интеллектуальный потенциал.

— То есть вы считаете, что интеллигенции в России сегодня нет?

— Значит, первое. Это еще Солженицын заметил: то, что называлось в Советском Союзе интеллигенцией, на 90 с лишним процентов — образованщина. Человек получил диплом о высшем образовании, он специалист в какой-то области, он может быть инженером, может быть историком — кем угодно… Но он зашорен этой пропагандой напрочь. Более того — эта зашоренность передалась ему от предков. Как генетическое заболевание…

— В разных интервью вы говорили о том, что в стране кончилась не только интеллигенция, но и политика. Хотя при этом добавляли: «Думаю, не навсегда».

— Не знаю. Даже закатанная под асфальт трава иногда пробивается. Чахлая и не скоро, но пробивается. А в нашей стране политическую жизнь заглушили очень сильно, и не асфальтом закатали, а бетоном залили. Поэтому надежд никаких. Хотя… Ленин заметил, что «революция, может быть, когда-нибудь и состоится в России, но не при моей жизни». Сказал он это за месяц до февраля 1917 года. И все так считали, никто не предполагал, что «завтра грянет буря».

С.Белковский
― Потому что мы можем считать как угодно, но Путин считает, что это его праздник. Знаете, когда редактировались Александром Яковлевым, бывшим секретарем ЦК КПСС мемуары Георгия Жукова, «Воспоминания и размышления маршала Жукова, четырежды Героя ССССР», то известно, что Яковлев попросил Жукова вписать фразу о том, что он позвонил полковнику Брежневу на малую землю, чтобы посоветоваться, — что естественно, было полной ерундой, — не мог маршал Жуков звонить полковнику Брежневу.

Тогда Жуков сказал: вы сами впишите, потому что я уже не в состоянии этого сделать. И эта фраза была вписана в мемуары. Вот мне кажется, что в новом переиздании «Воспоминания и размышления» Жукова, уже заочно, посмертно, будет вписана фраза о том, как майор Путин входил в Берлин, — настолько Путин отождествил себя с праздником победы.

И понято, почему — потому что 9 мая 1945 г. это и есть основание легитимности того самого Ялтинско-Потсдамского мира, к которому он хочет вернуться из нынешнего мира, возникшего во время Берлинской стены в 1989 г.

Священники православных монастырей в греческом Афоне предрекли позорный крах Путина. Согласно их пророчеству, президент России с позором покинет не принадлежащий ему престол, а Украина возродит великую Киевскую Русь.

«Украину ожидает тяжелое время, но оно продлится недолго — по божьей воле, суждено создать могучее государство, сравнимое с Киевской Русью, ибо дух святой Руси находится в Киеве, и его пробудили люди. 22 года — был всего лишь летаргический сон великого народа», — предсказали старцы.

А вот что они предрекли России: «Россия, несмотря на свои стремления возродиться новой империей, потерпит крах. Ее ждет изоляция и самодержавие. Но русский правитель продержится на троне только 2 года и уйдет с позором. Сама Россия продолжит свое существование, но уже без части земель на юге и востоке. Большинство российских провинций станут свободными от опеки Москвы и будут входить в государство российское на правах независимых территорий».

Источник: code.russia-novosti.ru