Политолог Иван Курилла:
— На протяжении первого и частично второго десятилетия нашего века российский режим, несмотря на расстановку идейных «маркеров» в виде гимна, герба и флага, нельзя было назвать идеологическим. В самом деле, подновленный советский гимн, герб Российской империи и флаг, использовавшийся демократической Россией, были призваны объединить идейно разные эпохи российской истории в общее полотно, что делало эклектичной почти любую попытку идеологического обоснования такого единства, за исключением разве что широко трактуемого патриотизма.
Более того, на практике режим демонстрировал цинизм, постоянно напоминая наблюдателям, что публичное объяснение причин политических решений не описывает их настоящих мотивов… В результате в обществе сформировался обширный пласт идеологического оппортунизма: за отказом от коммунистической идеологии последовало разочарование в либеральных ценностях, а относительный экономический подъем нулевых создал иллюзию возможности «монетизации» любой идеи. Сторонники коммунизма и приверженцы либерализма превратились из проводников гегемонного дискурса в группы меньшинств, для которых идеология что-то значила. Казалось, что поворот к идеологизации общества и государства уже невозможен, а власть будет пользоваться другими подходами, более присущими постструктуралистской эпохе. Однако усталость населения и самой бюрократической машины от цинизма и снижение доверия к режиму, выразившиеся особенно сильно во время протестов 2011–2012 годов, заставили Кремль переосмыслить советский и постсоветский опыт и вновь опробовать идеологические приемы управления обществом. Сначала это был поворот к «традиционным ценностям», которые, однако, не сразу приняли форму обязательной идеологии: хотя государственная пропаганда изображала их как ценности большинства, она оставляла место и для сторонников других ценностных систем. Re: Russia
Политолог Иван Курилла:
— Резкий перелом произошел на рубеже 2021–2022 годов, когда были сломаны институты, сопротивлявшиеся внедрению государственной идеологии, после чего можно с уверенностью говорить о переходе режима к новому этапу. В центре новой идеологической картины мира теперь оказались не столько православные ценности, сколько особый нарратив отечественной и зарубежной истории. Важным «установочным» документом стала статья Владимира Путина «75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и будущим», опубликованная летом 2020 года. В ней ответственность за начало Второй мировой войны возлагалась на составителей Версальского договора, участников «мюнхенского сговора» и даже Польшу, но не на сталинский Советский Союз. Статья была ответом на распространившуюся в Европе в предыдущее десятилетие концепцию общей вины «двух тоталитаризмов», Германии и СССР, в развязывании войны, и дала сигнал к возвращению к советской линии аргументации.
Хотя история использовалась для легитимации режима фактически с самого начала путинского правления, ее значение в речах и статьях руководителей страны увеличивалось на протяжении 2010-х, а с переходом к военному режиму она окончательно заняла центральное место в государственной идеологии рядом с геополитическими рассуждениями о суверенитете, «закате Запада» и защите традиционных ценностей. Можно назвать несколько проявлений имевшего место качественного изменения в этой сфере:
▪внесение в 2020 году в текст Конституции упоминания о «защите исторической правды», постулировавшего наличие окончательной «исторической правды» (а не множественности нарративов), которую государство знает и обязано защищать;
▪переход к подавлению институций, развивавших негосударственнические версии отечественной истории;
▪отказ от конкуренции разных линеек учебников истории для школ и навязывание в качестве обязательных учебников под редакцией Владимира Мединского;
▪внедрение обязательных исторических или квазиисторических программ на первых курсах российских университетов независимо от специальности. Re: Russia
Политолог Иван Курилла:
— В 2020 году в Конституцию РФ была внесена статья 67.1, в которой говорилось о «тысячелетней истории» Российской Федерации, ее преемственности по отношению к СССР, о «памяти предков», «переданных» ими идеалах и вере в Бога. Статья также утверждала, что «Российская Федерация чтит память защитников Отечества, обеспечивает защиту исторической правды», и постулировала необходимость воспитания в детях «патриотизма, гражданственности и уважения к старшим». После этой правки чиновники получили конституционные основания для установления единой версии прошлого и для внедрения ее в образовательный процесс.
Вскоре за правкой Конституции последовала инициатива Следственного комитета «по установлению фактов геноцида советского народа» в годы Великой Отечественной войны… Путин по итогам 45-го заседания комитета «Победа» поручил Министерству образования включить материалы, посвященные геноциду советского народа, в федеральные общеобразовательные программы. В поддержку идеи квалификации действий нацистской Германии как «геноцида народов СССР» выступали, в частности, тот же самый председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин, а также министр иностранных дел Сергей Лавров.
Следующим шагом, очевидно сопряженным с решением о начале «специальной военной операции» против Украины, стал переход к институциональному подавлению негосударственнических версий отечественной истории: закрытие «Мемориала» уже в конце 2021 — начале 2022 года и уничтожение памятников репрессированным и табличек «Последнего адреса» (в особенности — установленных в память о поляках, эстонцах, литовцах, латышах, хотя и не только о них) в течение 2023 года.
В конце лета 2023 года в нарушение закона об образовании, требующего возможность выбора, было объявлено о переходе к единому учебнику истории для школ (до этого видимость конкуренции поддерживали три разные «линейки» учебников) — как отечественной, так и всеобщей. Автором всех этих учебников стал Владимир Мединский, который давно завоевал в профессиональном сообществе историков чрезвычайно негативную репутацию — как проводник политизированных интерпретаций и мифов вопреки мнению историков и данным источников. Можно сказать, что фамилия Мединского на обложке учебника стала своего рода символическим жестом властей, которые в течение 10 лет до этого не могли провести «единый учебник» через профессиональную экспертизу. Re: Russia
Политолог Иван Курилла:
— Идеология в самом деле сменила официальный цинизм предыдущих десятилетий. Но при этом задача перевоспитания среднего поколения — тех, кто впитал в себя идеологический оппортунизм «нулевых», — властью уже не ставится… В чем состоит эта идеология или квазиидеология (поскольку она не отвечает всем характеристикам этого понятия)?
В основных своих пунктах она восходит к высказываниям Путина 2007 года, от его «мюнхенской речи» до выступлений о необходимости сильного государства, организованного и единого общества, имеющего четкий ориентир. Содержательно все эти тексты объединяет общий антизападный и антилиберальный пафос, приравнивание страны к государству, непризнание субъектности ни внутренней оппозиции, ни элит соседних стран, а также стремление к идеалу общества без внутренних противоречий. Этот идеал был впервые сформулирован Путиным еще в 2007 году в выступлении на форуме своих сторонников в негативной форме, то есть через описание противников: «Те, кто противостоит нам, не хотят осуществления нашего плана. Потому что у них совсем другие задачи и другие виды на Россию. Им нужно слабое, больное государство. Им нужно дезорганизованное и дезориентированное общество, разделенное общество — чтобы за его спиной обделывать свои делишки, чтобы получать коврижки за наш с вами счет. И, к сожалению, находятся еще внутри страны те, кто „шакалит“ у иностранных посольств, иностранных дипломатических представительств, рассчитывает на поддержку иностранных фондов и правительств, а не на поддержку своего собственного народа». Здесь уже содержалась надежда на создание «организованного общества», имеющего четкий ориентир и не доверяющего иностранцам. Но если в 2007 году до этого было далеко, то к 2023-му российский режим далеко продвинулся в направлении создания такого общества. Правда, для этого ему пришлось перейти к насилию.
В текстах и выступлениях Путина и его ближайшего круга заметно влияние тех взглядов на прошлое, которые были воплощены в мультимедийных выставках «Россия — моя история». Основные элементы этих взглядов — антизападничество, антилиберализм, воспевание единства вместо многообразия. Именно внутри этой идеологии развился культ Александра Невского с приписанным ему девизом «дружить с Востоком и не доверять Западу». В фигуре Александра Невского объединены православная и «историческая» составляющие новой идеологии России. Re: Russia
... Применительно к прошлому навязываемый взгляд считает современную Российскую Федерацию легитимным преемником СССР, Российской империи, Московского царства и Великого княжества Владимирского, которое, в свою очередь, наследовало Киевскому престолу. Из этого следует обоснованность претензий на прямое или косвенное управление всеми территориями, когда-либо входившими в эти государственные образования. Русские люди при этом всегда были жертвами козней коварного Запада и опирались на союзы на Востоке, хотя несколько раз спасали Запад от родившегося в его недрах зла. Последний раз это произошло во время Второй мировой войны, в которой советские люди (= россияне) стали жертвой геноцида, но победили зло нацизма, освободили Европу, хотя и были после этого оболганы. Великая Отечественная война является, таким образом, осевым событием российской истории, а ее правильная трактовка требует государственной защиты, поскольку именно она легитимирует место России в мире.
Украина в этом нарративе — оторванная и обманутая коварным Западом часть русского мира. Стенд на мультимедийной выставке «Россия — моя история», посвященный Галицкой Руси, описывал ее историю несколькими пунктами: «олигархический переворот», «первая на Руси казнь государей», «захват власти в Галиче ставленником иностранцев» и, подытоживая, «несостоявшаяся держава: в XIV веке Западная Русь поглощена европейскими соседями». Соседний стенд, посвященный Александру Невскому, выделяет такие пункты: «отказ от подчинения римскому папе», «отражение агрессии с Запада», «побратимство с ордынским ханом Сартаком», «Восток как выбор для сохранения Руси» и, как общий призыв, приписываемый Александру лозунг «Крепить оборону на Западе, а друзей искать на Востоке».
Статья Путина «Об историческом единстве русских и украинцев» говорит о намерении идеологов режима вернуться во времена национального строительства XIX века, когда жив был проект построения большой русской нации из восточных славян (правда, нельзя не заметить полного отсутствия у Путина элементов другого проекта той же эпохи — панславизма, стремившегося к политическому объединению всех славянских народов). Re: Russia
Политолог Иван Курилла:
— В результате группы россиян, ставшие основной мишенью атаки проповедников новой идеологизации, представляют собой важный ресурс сопротивления, а сама насильственная идеологизация порождает протест. В условиях репрессий масштабы его оценить невозможно, однако можно предположить, что несогласные с курсом на идеологизацию могут сформировать собственную коалицию (или, скажем по-другому, политические силы, рискнувшие провозгласить свое несогласие, могут рассчитывать на формирование такой коалиции), состоящую из нескольких частей:
▪либералы, выступающие против любой принудительной идеологизации общества;
▪«идейные оппортунисты», не доверяющие никакой идеологии;
▪часть сторонников консервативной коалиции, не согласные с конкретной формой и содержанием нынешней идеологизации.
Можно восстановить основные элементы идентичности либералов, которую ломают творцы нынешней идеологии. Это сторонники плюралистического сложного общества, с симпатией относящиеся к Западу, открытые к сотрудничеству и не считающие государство высшей ценностью и единственным субъектом национальной жизни. Вопреки уверениям сегодняшних пропагандистов, эта идентичность была распространена далеко за пределами круга либеральной интеллигенции, что доказывают и нынешние усилия властей.
Идейные оппортунисты могут рассматривать власть как источник доходов, их можно «подкупить», но они обеспокоены внедрением идеологии в школах, где учатся их дети (характерные примеры родительского сопротивления описывались в прессе). Наконец, к третьей группе относятся не только авторитарные региональные лидеры вроде Кадырова. С утверждением конкретной идеологии прекращаются споры о преимуществах того или иного взгляда на прошлое. Торжество «имперской версии» делает коммунистов и сторонников национальных движений критиками этой идеологии.
Такой взгляд на происходящую «реидеологизацию» позволяет увидеть в нынешнем российском обществе очаги консолидации ее противников, которым режим пытается навязать новую идеологию.
Сопротивление этой идеологии опирается сейчас в большей части на цинизм, отрицающий любые навязанные ценности, а также на ресурсы сторонников других версий консервативного нарратива.
Любая система, опирающаяся на отрицание, по определению слаба и может уступать давлению новой идеологии.
Однако если в стране появится политическая сила, опирающаяся на плюралистические ценности, противопоставленные навязываемой «монистической» идеологии, у нее есть шанс сформировать коалицию, которая будет гораздо шире, чем число оставшихся в России либералов. Re: Russia