ВЧК-ОГПУ удалось пообщаться ещё с одним бывшим заключённым, которому не понаслышке известно, как мучали Алексея Навального в неволе. Собеседник сидел с политиком в одной колонии во Владимирской области. По сути, это было только начало лагерной ссылки оппозиционера, но уже тогда подход к заключённому номер 1 был соответствующий.
 
«Никто не скрывал, что цель сгноить Алексея Навального и первый шаг был — это отправить его в БУР (так называют ПКТ, помещение камерного типа). Зону и без того режимную заранее выдрессировали так, чтобы Алексею Навальному было создано полное отчуждение. За любой разговор, да даже взгляд в его сторону обещали карать по всей строгости: минимум избиение и этап «за светофор» (отправка в колонию в дальний субъект, например, в ЯНАО) или вообще к петухам».
 
По рассказам очевидца, массу заключённых специально настраивали и стравливали с образом Алексея Навального, чтобы на корню пресечь любые проявления сочувствия и солидарности, присущей людям в застенках. Одним из самых действенных инструментов, помимо прочих режимных усилений, было то, что с приездом политика по выходным (единственные дни послаблений для работяг) ввели утреннюю зарядку для всего лагеря.
 
«Ну про то, как Алексею жилось, это он сам очень доступно сообщал через адвокатов и эти зарисовки из колонии публиковались в его социальных сетях. Кстати, это и был главный повод для отправки в Заполярье, чтобы заморозить любую активность. А изначально рассматривался сценарий содержания Алексея во Владимирской области, для него уже камеру под крышей специальную готовили — козлам (пособникам администрации) выдали свёрла чтобы они метровые стены бурили, для камер и микрофонов. В барак к нему приставили сразу 11 козлов-бригадиров, у всех конец срока был позже Навального. Чтобы не передал через них ничего на волю, что ли?».
 
Эти осуждённые днём и ночью следили за Алексеем Навальным и старались держать его в напряжении ежечасно. Например, любой поход в туалет политика сопровождался эскортом из этих так называемых козлов. Не застегнутая пуговица на робе, которая предусмотрительно была выдана на два размера меньше, у осуждённого номер 1 — это их хлеб. «Нарушение» фиксировалось и Алексея Навального «заряжали» на комиссию, а оттуда в ШИЗО.
 
«Из рубрики Никогда такого не было — Алексею устроили рабочее место прямо в бараке (помещении отряда). Приволокли стол, швейную машинку, и трудился он там под присмотром одиннадцати безработных рыл. Кстати, то, что писали про профсоюз и то, что якобы активисты добились замены стульев для рабочих на более комфортные кресла — это не так. Ещё одна яркая деталь, подчеркивающая уровень страха перед Алексеем — это то, как были организованы его походы в столовую. Когда наставала очередь, по всем отрядам раздавался звонок и всех зеков в них собирали в комнатах психологической разгрузки для просмотра телепередач. Никому не было позволено не то чтобы выходить из барака, но и даже смотреть в окно. Такого не происходит, даже, когда генерал в колонию приезжает».

"Когда его (Навального-Ред) арестовали после возвращения из Берлина, мы старались ходить к нему каждый день, это было очень важно — потому что мы опасались, что его опять могут отравить. В колониях его морили голодом, не давали спать и сажали в ШИЗО. За три года он очень изменился физически.

Но насколько сильно, я до конца не понимала — потому что когда мы навещали его в колониях Коврова и Покрова, общались через пластиковое стекло, которое было довольно сильно поцарапано, а в нескольких местах заклеено непрозрачной пленкой. То есть что-то разглядеть и услышать было довольно проблематично. ...

Увидеть его лицом к лицу я могла только во время судебных заседаний, и когда это произошло в первый раз летом [2023 года], я ужаснулась...

Когда я приходила к нему в колонию, он мне говорит: «Слушай, боюсь показаться параноиком, но, кажется, меня тут притравливают». ...

Мы всегда боялись, что его могут отравить, но перевешивала мысль о том, что его не будут убивать так открыто, поскольку это привлечет внимание всего мира. Но это их не остановило...."

Из интервью Медузе адвоката Алексея Навального Ольги Михайловой.