Есть общее место в разговорах о 24 февраля 2022, что в нашей власти кто-то кого-то убедил в реальности повторения Праги-68 (что было, как все понимают, полным абсурдом) - и дальнейшие события, изначально устроенные в расчете именно на этот сюжет, покатились неведомо куда.
Но к этой мысли нужно кое-что прибавить, о чем еще, кажется, никто не говорил.
Во-первых, в этих самых всеобщих обсуждениях 24.02 дальше звучит обязательное: а надо-то, мол, было подготовиться как следует, надо было запастись войсками и ресурсами для серьезного конфликта, и тогда уж...
Но нет, важно понимать, что если бы в феврале на кремлевском столе лежала великой убедительности бумага, доказывающая, что никакой Праги-68 не будет, и, значит, надо делать то и делать это, - никакой СВО просто не было бы, да и все.
То есть условием запуска того, что случилось, была именно вера в "Прагу". "Много и долго работать" никто бы не стал, наша система никогда этим не занимается, если может хоть как-нибудь этого избежать.
И еще кое-что, хоть это уже мое конспирологическое предположение.
Я не исключаю, что те персонажи, которые "Прагу" придумали, - они прекрасно знали, что обманывают своего адресата. Знали, но все равно утверждали, что все будет легко и просто. И вовсе не потому, что хотели навредить адресату.
Нет, они просто хотели его втянуть - и понимали, что ни в каком другом варианте у них это не выйдет.
Знаете, как если сидят двое мужиков, и один из них очень любит рыбалку, а второй тоже не против, но сомневается, а еще у него джип хороший.
И первый говорит второму: поехали, старик! Мы быстро слетаем! Только сядем - и такой клев пойдем, что ты закачаешься. Уха будет - во какая!
А на самом деле этот первый мужик отлично знает, что дорога долгая и тяжелая, что клевать будет не скоро, если вообще будет, что они промокнут и проторчат на берегу Бог знает сколько.
Но ему важно, чтобы второй мужик согласился - ведь если сказать ему правду, то он откажется, так что надо убеждать как угодно, а там уже будем разбираться по ходу пьесы.
Вот это, по-моему, и произошло перед 24 февраля.
Как же беспросветно глупа наша система.
А беспросветно глупа она, поскольку одержима идеей производить хорошее впечатление на своих врагов. Психологически зависима от них.
Те же, в свою очередь, совершенно свободны от идеи понравиться кому-то на этой стороне - им все равно, и даже больше того, они хотят выглядеть для нас плохими, злыми, - и потому у них все отлично получается.
Советский идиотизм неизлечим, что тут еще скажешь.
(к новости последних минут)
Сейчас такие вещи невозможно цитировать даже со всеми возможными оговорками и кавычками, но каждый может забить в гугл "Просвирнин про 22 июня" - и прочитать то, что там откроется.
И, несмотря на то, что вы там прочитаете, - от Просвирнина было примерно в миллион раз больше пользы, чем от толпы правильных политкорректных ничтожеств. И сейчас нам его ой как не хватает.
Ханжество - большое зло.
Надо учить себя и общество тому, что каждый яркий человек - и особенно яркий человек, который находится на нашей стороне, - имеет право на свои пять минут гадости и глупости.
Потому что если не будет гадостей и глупостей, то не будет и ярких людей, а будет у вас один Конашенков.
А все яркие люди будут на Украине - как оно, собственно, и получается.
И да, "в Киеве нас встретят цветами, и антифашист Медведчук восстановит братскую союзную Украину" и "плохой злой Красовский обидел украинских детей, а мы не такие, мы хорошие" - это явления буквально одного умственного порядка.
И называются они - мозговой разжиж.
Уж извините.
Эдуард Лимонов, национальный гений и политический пророк, преждевременно скончался из-за своей полной невостребованности в России. Еще бы, ведь он "делал минет негру", это никак нельзя было простить.
Андрей Бабицкий, прекрасный журналист, умер никому не нужным в Донецке, перейдя на сторону России. Еще бы, ведь за двадцать лет до того - он был за чеченцев, говорил всякое про отрезанные головы, это недопустимо.
Константин Крылов, философ, литератор и просто исторического масштаба человек, преждевременно умер без качественной медицины, а на самом деле - от полной невостребованности в России. Еще бы, он ведь был "русский фашист", такое мы не можем стерпеть.
Егор Просвирнин, блестящий журналист и отец целого молодежного стиля, покончил с собой от своей невостребованности. Еще бы, ведь он писал что-то против Великой Победы, это ужасно.
Александр Невзоров и Сергей Доренко, первоклассные харизматичные пропагандисты, - один превратился в безумное украинское убожество, а второй преждевременно умер, и оба - от своей ненужности России. Еще бы, скандальные типы, зачем нам такие. У нас есть товарищ Конашенков, он все скажет, что нам надо.
Могу и продолжить.
Но и так, кажется, ясно.
Невозможно объяснить советским людям, что "украинские дети", по поводу которых они так кудахтают, - это выдуманные, фейковые дети, существующие только в символическом мире дурацкого троллинга, - тогда как Красовский, какой ни есть фрик, злой клоун или скандалист, но - реальный, живой человек, которого они травят, на которого (на радость украинцам) напускают органы, и который сжег все мосты, чтобы занять ту позицию, которую занял, хотя уж он-то, в отличие от казенных политруков, всегда мог устроиться на той стороне.
И тем более невозможно объяснить советским людям, что все их беспомощные попытки понравиться Украине, быть для нее хорошими - обречены. Тарасу не нужны ваши пионерские галстуки, вкусное мороженое, общее счастливое детство, воспоминания о том, как вы все вместе смотрели фильм "Белорусский вокзал", мир, дружба, братство, бабка с красным флагом, антифашизм и каменный кал.
Тарас хочет только одного: чтобы вас не было.
И победить его можно только силой, свободой и лихостью, отвязанностью пиратов, а не пенсионным бормотанием, как мы пришли вернуть всех в 1984 год.
Всякому хоть на три копейки разумному человеку понятно, что в конфликте России и Украины - Россия играет роль жертвы, запрограммированной на поражение и унижение, а Украина - молодого и наглого хищника, агрессора.
Побудьте уже хоть немного агрессорами, ослы.
Отвлекаясь от темы дня на более широкое обобщение, хочется заметить, что в России вообще есть болезненная зацикленность на всем "хорошем" и "позитивном", на стремлении натягивать сову этого "позитива" на глобус любой ценой, - тогда как во многих других культурах этого нет.
Когда в позднем совке пионеры звонкими голосами пели про мир и махали флажками, Саманта Смит, Катя Лычева, дружба, ясное небо, - в Америке снимали разудалые боевики с горами трупов про то, как наши мочат русских злодеев, а президент США троллил в микрофон перед эфиром насчет того, что он отдал приказ об атомной бомбардировке СССР (а трансляция-то уже началась).
Можете себе представить Леонида Ильича или Константина Устиновича, который таким образом шутит?
"У них" в парламентах - крики, чуть не драки, в газетах - злейшие карикатуры, все друг друга обзывают, ругают, изгаляются как могут, а уж про Украину не говорю - там и вовсе бои в грязи и дичайшие словесные эскапады это рутина.
А в России - есть упорное желание заставить всех быть хорошими, добрыми, светлыми (и неважно, какое отношение все это имеет к реальности, никакого не имеет, но все равно надо так).
То есть русская культура, повторюсь, очень болезненно реагирует на смысловой "низ" - на черный юмор, всякие вербальные провокации и радикальные образы любого рода, - и все время пытается воспринять их буквально и в лоб, встретить их как страшную угрозу себе. Это интересно.
Откуда это берется?
Думаю, это стремление возникает из-за того, что мы тут - исторически и традиционно - плохо и страшно живем.
Мы постоянно балансируем на грани обвала и ада, и ровно поэтому людям хочется хотя бы сделать вид, что "все хорошо".
"Негатив" (самый разный) как сознательный жест - есть свойство человеческого благополучия. И потому Запад, осознающий собственную прочность, крепость собственных правил игры, легко относится к драке или провокации как к условности, как к игре - политической, газетной, символической. Он ее не боится (или не боялся - теперь и там кое-что изменилось).
У нас - где правил нет, зато наточены и много раз шли в ход топоры, - символический конфликт воспринимают как реальный, а реальный - как предвестие конца всего, - и стараются его глушить даже в тех случаях, когда он неизбежен, не говоря уж о выходках клоунов или радикалов.
Этот страх объясним, но он - слабость.
А сила наша начнется тогда, когда каждый здесь сможет орать то, что ему нравится, в том числе и довольно мерзкую дичь, - и, удивительным образом, общая конструкция от этого окажется только крепче.
Но пока, ко всеобщей наивной радости, нам такое не светит.