Эльвира Набиуллина путает карты силовой корпорации.
Намерение ЦБ повысить нормы резервирования для банков, кредитующих слияния и поглощения, -- прежде всего, удар по инициаторам и бенефициарам нынешних атак на несырьевые бизнесы (Baring Vostok, «Рольф», активы Якобашвили и Юшваева, застройщики, похоронщики и т.п.).
Именно здесь монетизировать ресурс «смотрящих» невозможно без кредитования «фронтящих».
В отличие, от «олигархических» M&A с остатками былой приватизационной роскоши, вроде «Трансконтейнера» или «Совкомфлота», где номиналы достаточно велики, чтобы привлечь необходимое финансирование, продав на бирже «кусочки» своих нынешних владений.
Собственно, с этим и связан так напугавший наблюдателей «уход в кэш» Романа Абрамовича, Владимира Лисина и пр.
Мотивы набиуллинского демарша очевидны.
Превращение силовиков в «стражей турбулентности» отрицательно влияет уже не только на деловой климат, но угрожает стабильности Системы как таковой. Дело Голунова – лишнее тому подтверждение.
Другое дело, что отказ силовой корпорации на участие в перераспределении национальной ренты тоже едва ли поспособствует выходу из «предтранзитной болтанки».
ЦКАД – один из немногих инфраструктурных проектов, финансируемых за счёт Фонда национального благосостояния.
В этом смысле «дело Кельбаха» играет на руку Эльвире Набиуллиной, выступающей против нового «распечатывания» ФНБ.
Зато другой возможный бенефициар – Николай Патрушев.
При Сергее Кельбахе «Автодор» активно сотрудничал с Газпромбанком, размещая там «временно свободные средства», в том числе и те, что предоставлялись Минфином.
Если это обстоятельство станет дополнительным аргументом в пользу кадровых перестановок в ГПБ, то патрушевский протеже Роман Панов вполне может заменить Андрея Акимова.
Кремль, Ватикан и «уберизация ренты»
Вместо приглашения в Россию Папа Римский получил от Владимира Путина DVD с копией «Греха» Андрея Кончаловского.
Впрочем, при всей возможной сенсационности встречный визит понтифика вряд ли можно рассматривать как главный итог коммуникаций между Кремлём и Ватиканом.
И у нынешней, третьей по счёту, встречи Путина с Франциском, наряду с международным и межрелигиозным, есть ещё одно важное измерение.
Оба сегодняшних визави -- и глава государства Российского, и глава католической Церкви – теперь оказались в одной «социальной» лодки. Сограждане Путина и единоверцы Франциска стремительно беднеют.
При этом в современной России, как и в Латинской Америке, наименее благополучном католическом регионе планеты, довольно сложно провести грань между теми, кто действительно нищенствует, и теми, кто занят в «неформальном секторе» и чьи доходы не видны.
Перуанский экономист Эрнандо де Сото призывал Римского Папу добиться документального подтверждения прав собственности для всех латиноамериканцев и, таким образом, решить проблему бедности своей паствы.
Однако Ватикан пошёл несколько иным путём и в мае 2019-го анонсировал проект «Экономика Франциска», отсылая не столько к самому понтифику, сколько к святому и основателю ордена нищенствующих монахов, которые предпочитали совместное пользование владению какой-либо собственности, т.е. руководствовались принципами, которые лежат в основе «уберизации».
Многим кажется, что «уберизация» -- экономическая панацея.
Она помогает обнулять транзакционные издержки, нивелировать недостатки инфраструктуры, обеспечивать (само)занятость.
Но как раз самозанятые с помощью платформ создают новые риски. А где-то -- усугубляют старые.
Поскольку попадают в «слепую зону» для систем учёта их пенсионных прав.
Кстати, в сходной ситуации оказываются и те, кто занят в «неформальном секторе». Собственно, при известном угле зрения sharing-economy можно рассматривать как «оцифрованную» модификацию «гаражной экономики».
А значит, и рецепты следует искать в странах, в которых велика доля неформальной занятости.
Эксперты Института социального развития ООН указывают на пенсионные реформы президента Боливии Эво Моралеса.
60% экономически активного населения этой страны, будучи самозанятыми или занятыми в «неформальном секторе», оказались исключены из накопительной пенсионной системы, построенной по образцам, сходным с чилийским.
Поэтому президент Моралес ввёл Renta Dignidad –безусловную выплату дохода по старости за счёт налогов на добычу углеводородов и дивидендов крупнейших боливийских компаний.
Таким образом, национальная рента была поделена между всеми гражданами. Вне зависимости от их фискального вклада.
Российские денежные власти пока идут в прямо противоположном направлении, собираясь внедрять систему индивидуального пенсионного капитала (ИПК), которая по факту станет своеобразным бонусом для тех, кто работает в «белую».
Но если исходить из того, что в «гаражной экономике» занято не менее 13 миллионов россиян, – то на такую величину вырастет и уровень бедности, когда эти люди прекратят трудовую деятельность.
Либо через какое-то время (причем не слишком продолжительное) опять придётся повышать пенсионный возраст для очередной балансировки бюджета ПФР. Тогда как Моралес, наоборот, его понизил.
Возможно, «уберизация ренты», использование её для «выравнивания» пенсионных прав, и соответственно, доходов, была бы и для России более оптимальным решением.
И коль скоро в Ватикане заговорили об «Экономике Франциска», не этот ли её, «пенсионный» аспект следует сделать ключевым, позволяющим решить самую болезненную социальную задачу, стоящую перед Кремлём и Ватиканом?
Тем более, что умение обеспечить благополучие всех подданных —едва ли не единственное конкурентное преимущество любого современного государства.
И наверное, неслучайно российский президент подарил понтифику именно «Грех», главный герой которого – Микеланджело – помимо всего прочего, принадлежал к терциариям, «третьему ордену», созданному св. Франциском для мирян, разделявшим его учение.