Пейзаж между битвами
Леонид Гозман
Vedomosti.ru
13.05.2014
Эта публикация основана на статье «Пейзаж между битвами» из газеты «Ведомости» от 13.05.2014, №83 (3587).
В период обострившегося общественного противостояния востребованными становятся наиболее простые объяснения действий оппонентов. Путин в глазах несогласных с его действиями потерял адекватность, не понимает, что делает. Для сторонников противоположных политических взглядов Обама — и так-то небольшого ума мужчина — демонстрирует полную некомпетентность, не понимая, что его санкции лишь укрепляют единство России и никак не могут повлиять на ее политику на украинском направлении. В общем, куда ни глянь, везде сумасшедшие и недоумки.
Простые объяснения хороши всем, кроме одного: они ничего не объясняют и никак не помогают ни понять ситуацию, ни предсказать ее развитие. Попробуем найти логику в действиях обоих лидеров вне зависимости от того, нравится ли нам их политика.
Логика Путина
За присоединение Крыма — депрессивной территории с разрушенной инфраструктурой и высокой криминализацией — он заплатил непомерную цену. Это и огромные текущие расходы, и долгосрочные экономические последствия, и подорванная система безопасности, и многое другое. Разве не является это свидетельством неадекватности?
Да, но это только если считать, что он «купил» именно Крым. Мне же кажется, что он решал совсем другие задачи и с этой точки зрения действовал вполне логично.
Во-первых, перед ним стояла проблема восстановления собственной легитимности. Она никогда не основывалась на результатах выборов, которые были лишь более или менее убедительным юридическим обоснованием его власти. А сама власть основывалась на его личной харизме. В первые годы своего правления он был истинно народным президентом, выражая, как и положено лидеру, чаяния своего народа. Знаменитая фраза «В сортире замочим» была не столько программой действий, сколько выражением национальной идеи.
А потом с харизмой что-то случилось: «она разлюбила». Так бывает и в отношениях между обычными людьми, и в отношениях лидера с народом. Сначала его высказывания стали вызывать меньший восторг, а потом и меньший интерес. А там и вовсе иронию. Найденные на дне морском амфоры вызывали улыбку, полет со стерхами — откровенный смех. Путин перестал чувствовать страну — он ведь верил, что реакцией на тот же полет или поездка на желтой «Калине» будет одобрение, а не насмешки. Самому ему все стало, думаю, ясно в тот тяжелый для него день в «Олимпийском», когда его, вышедшего поздравить зрителей с победой нашего бойца, публика неожиданно освистала.
Для Обамы или Меркель это было бы просто неприятным эпизодом, испортившим настроение на остаток дня. Для Путина это были шаги Командора. Без харизмы никакое чуровское волшебство работать не будет. Более того, при, мягко говоря, сомнениях в честности выборов отсутствие харизмы означает, что власть может рухнуть в любой момент.
Забота о рейтинге, кажущаяся бессмысленной столь задолго до выборов, в этой ситуации приобретает огромный смысл. Именно ради рейтинга, ради восстановления харизмы началась охота на предварительно сконструированных внутренних врагов — гомосексуалистов и агентов, врагов веры и вообще «чужих». Результат, безусловно, был, но, по-видимому, недостаточный. А вот Крым в этом смысле оказался золотой жилой. Путин точно почувствовал, что возвращение Крыма, потеря которого большинством воспринималась как несправедливая, способно вызвать у граждан страны прилив национальной гордости, вернуть им то, что в психотерапии называется successful identity: успешную идентичность. И страна, впервые за 23 года почувствовавшая себя великой (пусть и по неадекватным основаниям), ответила безумным ростом рейтинга президента. Теперь и рядовым гражданам, и, что, наверное, не менее важно, его ближайшему окружению ясно, почему президент именно он. Потому что он — Путин.
Вторая задача носит уже не политический, а экзистенциальный характер. После 14 лет пребывания у власти любой лидер не может не задумываться о своем месте в истории. (Ограничение срока пребывания на посту не дает времени озаботиться этим столь серьезно.) Судя по мировоззренческим высказываниям Владимира Владимировича, судя по тому, кого и как он цитирует, наиболее близкой и желаемой для него является позиция «собирателя русских земель». Он, конечно, не восстановит империю в ее прежних границах, но территории, которые в сознании людей являются исконно русскими, успешно включает в орбиту российского влияния, а в случае Крыма даже и прямо присоединяет. И не случайна его борьба за единый учебник истории — он думает о том, что будут рассказывать о нем школьникам второй половины XXI в.
И наконец, он решал еще одну, чисто ситуативную задачу: ответить на оскорбление, на попытку игнорировать Россию. Весь процесс сближения Украины и ЕС шел не столько против России — на это он бы реагировал просто ответными шагами, — сколько так, будто бы России вообще не существует, будто бы Украина на востоке граничит с Японией. И когда Путин предложил трехсторонние переговоры в формате Украина — ЕС — Россия, ему даже и не слишком вежливо ответили, что вас, мол, здесь не стояло. Юридически действительно не стояло, а вот «по жизни», как показывают дальнейшие события, лучше было бы договориться или, по крайней мере, разговаривать. Уверен, что фактор обиды — за себя и за страну — сыграл огромную роль в тех решениях, которые Путин принял и принимает. Надо признать, что и эту задачу — во всяком случае, в краткосрочной перспективе — он успешно решил: с Россией считаются, хотя и выражается это в действиях, которые вряд ли пойдут нам на пользу.
Логика Запада
Тот факт, что изменение политики под влиянием открыто объявленных санкций означает неприемлемую для российского руководства потерю лица, очевиден любому нормальному человеку. Из этого многие делают вывод о неадекватности (глупости и далее по списку) тех, кто эти санкции объявляет.
Но, как и в случае с Путиным, это верно, только если считать, что санкции вводятся действительно с теми целями, о которых говорят западные лидеры. Но если предположить, что истинные цели санкций не имеют ничего общего с «наказанием за агрессию» или «защитой свободы» (я, например, не верю в моральные основания большой политики — в конце концов, Обама и Меркель отвечают за свои страны, а не за Украину), тогда все становится на свои места. Подлинная цель санкций — как объявленных, так и необъявленных — обеспечение собственной безопасности. Наша страна совершила ряд шагов, имеющих весьма долгосрочные последствия. Нанесен сокрушительный удар по системе нераспространения ядерного оружия и вообще по всей системе международной безопасности. Из этого на Западе делается вывод — сужу не только по официальным заявлениям, но и по моим личным контактам с европейскими и американскими политиками: Россия для них больше не является потенциальным партнером, а вновь становится непредсказуемой потенциальной угрозой. Никто, разумеется, без крайней необходимости воевать не собирается, как и прекращать сотрудничество в тех сферах, в которых очевидна взаимная заинтересованность. Однако знаменитое сдерживание выглядит в этой ситуации уже не данью идеологическим стереотипам, а императивом. А значит, надо поддерживать градиент в качестве оружия (запреты на продажи в оборонной сфере и в IT), обеспечить, пусть и не сразу, энергонезависимость Европы, что будет серьезнейшим ударом по нашей экономике. С этой точки зрения точечные санкции против тех, кто считается ближним кругом Путина, тоже выглядят более чем осмысленными. Ведь впервые за все годы правления Путин совершил шаги, которые выгодны ему, но крайне невыгодны его окружению. На Западе, куда они, судя по их заявлениям по ТВ, вовсе и не собирались, находятся их семьи, недвижимость, счета. Могут ведь и найти! С Западом у многих из них связаны планы на будущее: замок в Испании, пара миллиардов — что еще нужно человеку, чтобы спокойно встретить старость? А сейчас самолет стоит, а лететь некуда. Вряд ли это приведет к дворцовому перевороту, но в целом ситуация внутри наших элит становится более напряженной — это то ружье, которое рано или поздно выстрелит.
Санкции можно и отменить, обменяв их на что-то сегодня более важное. Наши дипломаты, конечно, будут работать над этим. А вот чего нельзя отменить, что не зависит ни от Обамы, ни от Кэмерона — это потеря доверия. Долгосрочные инвестиционные проекты в России, долгосрочные кредиты — все это теперь как минимум под вопросом. Если страна дезавуирует свою подпись под международными соглашениями, стоит ли с ней иметь дело? Решения по этим вопросам принимают тысячи бизнесменов и банкиров, отвечающих лишь перед собой и своими акционерами. Здесь политические лидеры Запада лишь запустили процесс, остановить его им будет весьма затруднительно, даже если и захотят.
Можно, конечно, тешить себя разговорами о слабости и неадекватности Запада, но удар, причем очень болезненный, уже нанесен.
Выводы
После 18 марта мир вступил в новую фазу развития. Это игра с ненулевой суммой, причем такая, в которой проигрывают все, а выигрышной стратегии пока не видно. Западу совершенно невыгодно увеличивать военные расходы, вновь учиться жить в мире, где, кроме разнообразных сумасшедших сегодня и Китая завтра, источником угрозы становится еще и Россия. А в их политической системе надо еще постоянно объясняться с избирателями, противостоять политическим конкурентам, сдерживать собственных радикалов. В общем, никакой выгоды для них во всем случившемся нет.
Но долго- и даже среднесрочные последствия для нас куда более разрушительны. О них уже много написано, не буду повторяться. Это как и в куда более невинных играх, в картах например: бывает проигрыш чуть-чуть, а бывает и такой, что имение с молотка. Боюсь, это наш случай.
Наш президент сделал все правильно с точки зрения достижения тех целей, которые он перед собой поставил. Нужны ли были эти цели стране?
Читайте далее: http://www.vedomosti.ru/opinion/news/26 … z31aFWcoia