В Северной Корее идут расстрелы функционеров
Василий Головнин
В КНДР, как уверяют в Сеуле и Токио, проходят достаточно массовые казни партийных функционеров и государственных аппаратчиков, обвиненных в подрыве общественного строя и моральных устоев народно-демократической республики.
Национальная разведывательная служба Южной Кореи во вторник в закрытом докладе для парламента страны сообщила, что с начала года зафиксировала расстрелы примерно 50 человек, включая более десяти руководителей высокого уровня. По традиции, кое-что из содержания этого секретного документа некоторые депутаты потом как бы по собственной инициативе рассказали журналистам.
По их словам, расстрелам были подвергнуты аппаратчики, обвиненные, в частности, во взятках и неподобающих связях с женщинами, пойманные на просмотре южнокорейских сериалов.
Казнен был также функционер, уличенный в том, что он в караоке-баре распевал куплеты, высмеивающие лидера страны Ким Чен Ына. На мотив известной в КНДР патриотической песни.
Параллельно по другим каналам были получены сведения о зафиксированной в октябре новой волне казней функционеров центрального партийного аппарата и провинциального начальства за т.н. изменническую фракционную деятельность.
Об этом сообщила одна из базирующихся в Токио организаций, которая, по ее словам, имеет собственную сеть информаторов внутри КНДР.
Через них получены данные о казнях в нынешнем месяце по меньшей мере двенадцати человек.
На полигоне Военной академии под Пхеньяном 6 октября, как утверждается, сотрудники министерства государственной безопасности расстреляли десятерых представителей руководящего состава Трудовой партии Кореи, включая трех человек в ранге заведующих отделами центрального аппарата. 11 октября, по этим сведениям, в крупном портовом городе Хэджу на берегу Желтого моря были казнены два крупных местных руководителя – в том числе секретарь региональной партийной организации.
Этих людей обвинили в «невыполнении приказов» лидера страны Ким Чен Ына и «попытках создать собственные группировки».
Указывалось также на их связи с казненным в декабре дядей вождя - бывшим «серым кардиналом» Чан Сон Тхэком, который одно время играл роль наставника молодого руководителя. Официально его осудили за антипартийную фракционную деятельность, моральное разложение и намерение по дешевке распродать национальные богатства иностранцам. Последнее обвинение прозвучало как прямой намек на опасно близкие связи репрессированного дяди с Пекином.
Отношения Пхеньяна с Китаем, главным союзником и экономическим донором КНДР, при Чим Чен Ыне вообще сильно охладились и никак не могут наладиться.
Новый вождь еще ни разу не ездил в Пекин, хотя его отец достаточно часто посещал КНР на своем бронепоезде. Ким Чен Ын всячески демонстрирует свою независимость и непокорность китайским товарищам, считая, что они стремятся им руководить и помыкать.
По данным тех же информаторов из КНДР, недавно по стране прошли инструктажи для партийного руководства, до которого донесли указание вождя: провести массовую идеологическую кампанию под лозунгом «Япония – наш 100-летний заклятый враг, а Китай – 1000-летний».
Репрессии, как полагают, во многом призваны выжечь прокитайскую фракцию в центральном и провинциальном руководстве Северной Кореи.
С другой стороны, считают в Сеуле и Токио, казни и разоблачения «фракционных элементов» должны укрепить общий контроль Ким Чен Ына над страной, где сложилась крайне странная и противоречивая политико-экономическая система – свирепый репрессивный сталинизм самым фантастическим образом сочетается там с разгулом как бы необъявленного, но реально существующего НЭПа.
До 90-х годов в КНДР все было правильно – образцовая карточная система, командная плановая экономика и жесткий идеологизированный режим с культом верховного божественного вождя.
Однако затем крах сельского хозяйства, неурожаи и массовый голод поставили на всем этом точку. И тут хозяйство страны на фоне всеобщего хаоса и неспособности Пхеньяна решать проблемы стали вытягивать новые предприниматели, фактически частники, действующие по уродливым, искаженным, но все рыночным правилам. Эти нэпманы под видом «директоров государственных предприятий» фактически приватизировали значительную часть экономики, они сами ищут и закупают сырье, сами обеспечивают сбыт, уплачивают боссам ренту, а остальное оставляют себе. С такой системой власть пока вынуждена мириться, поскольку не может предложить ничего взамен.
У новых предпринимателей и их покровителей-аппаратчиков из партийных, государственных или репрессивных органов водится валюта, они посещают все более приличные магазины с иностранными товарами и рестораны, где за вечер спокойно оставляют сумму, равную месячному заработку рядового жителя страны.
Вся эта вольница, конечно, представляет потенциальную угрозу режиму – она привыкла полагаться на себя, сама решать свои проблемы. К тому же нэпманы и их покровители вряд ли довольны нынешним охлаждением отношений с Пекином, поскольку зарабатывают во многом именно на приграничной торговле и других сделках с Китаем. Уже есть сведения о том, что КНР стала закручивать гайки в экономических отношениях, что может сказаться на уровне жизни «новых северокорейцев». В частности, в октябре на крупнейшей пограничной ярмарке в китайском городе Даньдун сумма заключенных двусторонних контрактов упала в пять раз по сравнению с показателем прошлого года.
На этом фоне молодой вождь и его окружение с помощью пока еще относительно дозированных репрессий намерены, судя по всему, показать силу центральной власти, продемонстрировать то, что она крепко держит вожжи в руках.
И при случае может оторвать голову любому, кто начнет вести себя слишком смело.
